Эльфы, волшебники и биолухи - Галина Гончарова

— Бежим! — заорал один из них, тот, что постарше. — Бешеная собака!

— Сам ты собака!!! — заорала я. — А я волк!

Картина Репина «Не пили?» Да нет, вроде не пили. А собака разговаривает? Я оскалилась, как голодная акула.

— Я вас сейчас на части порву, козлы позорные, сявки блохастые…

Больше ничего не потребовалось. Братцы с такой скоростью рванулись наутек, что я бы их точно не догнала. Да и не до них.

— Вышеслав, немедленно опустись на землю!

М-да, одного взгляда на царевича мне хватило за глаза. Не жилец. При здешнем уровне медицины — он просто не выживет. Пробито легкое, да еще как пробито — рядом с сердцем. С такой раной даже на ногах не стоят. А Вышеслав еще и сражаться пытался. Я его даже немного зауважала. Может, ума у него особо и нет, но для правителя ум необязателен. Это я по своему опыту знаю. По историческому опыту родной страны. Главное для правителя — это способность стоять на своем и за свое имущество до конца. А это у Вышеслава есть. Права была яблонька, ой права!

— Я умираю? — уточнил царевич.

Я была уверенна, что стоит мне только выдернуть копье — и все. Вышеслав получит ответ на свой умный вопрос у местного бога.

— Не знаю. Наверное, да.

— Скажи, ты смоешь отнести птицу назад? Чтобы она не досталась никому из них? Они подлые предатели…

Каждое слово давалось Вышеславу все труднее. Предатели так вообще вышли пополам с кровью.

— Мой бедный друг, — вздохнула я. И тут же осеклась. Тина, да что ты стоишь, как пень на полянке!? Если Вышеслав умрет, тебе веточки с дерева век не получить! А ты прощаться вздумала! Эх, к эльфам бы его, там еще и не такие раны могут излечить. Но его опасно передвигать. Эльфы бы его вмиг живой водой на ноги поставили! А я дура! Не догадалась… Не догадалась? Я-то и правда не подумала, но Лефроэль! Я набросилась на свою сумку, нещадно расшвыривая вещи по поляне. Вот и аптечка. Только совсем не та, с которой я вышла из своего мира. Когда Лефроэль увидел мои лекарственные средства: пластырь, бинт, йод, стрептоцид, активированный уголь ему просто стало плохо.

— И ЭТИМ вы лечитесь!? Да как вы еще живы-то!?

Короче, эльф собрал мою аптечку заново. Но теперь в ней были четыре маленьких пузырька — и все. Он мне показывал этикетки. В белом — живая вода, в черном — мертвая, в синем — универсальное противоядие, а в красном — такое же универсальное средство против болезней. Хоть против гриппа, хоть против чумы. Три капли на человека — и бегаешь как новенький.

— Вышеслав, ты должен мне довериться, — приказала я. — Сейчас я выдерну копье, и ты потеряешь сознание. А очнешься уже полностью здоровым. Ясно?

В глазах царевича отрешенность сменялась безумной надеждой.

— Э…о прав…а? — выдавил он вместе с кровью.

— Клянусь, — сказала я.

— Я помогу.

Царевич кое-как приподнялся. Непослушные пальцы обхватили копье.

— Сейчас. — Голос был похож на стон, но пальцы уверенно дернули копье из груди. Хлынула ярко-алая, просто невероятно алая кровь. Вышеслав откинулся назад. И я поняла — умер. Ну и пусть. Сейчас мы это исправим. Сложно держать флакончик в зубах, но я справилась. Три капли из склянки черного стекла упали на рану. Это было на самом деле — и это было чудо! Не хуже божественного.

Три капли мертвой воды творили в ране чудеса. На моих глазах кровь темнела, сворачивалась, пробивалась новая, нежно-розовая кожа, соединялись разорванные ткани… Куда там нашему убогому аспирину. Недаром Лефроэль был так удивлен.

— Почему вы не пользуетесь ни живой ни мертвой водой? — спрашивал он у меня.

— У нас их нет. Только сказки остались, — пожимала плечами я.

— Но это же глупость! В каждом мире есть и живая и мертвая вода! Согласно закону Эртенсиуса, там, где есть жизнь, есть и способы ее охраны и защиты!

— Может и так, но жизнь об этом не знает. У нас только сказки остались.

— Это просто ужасно. Надеюсь, ты потом, когда окажешься в своем мире, изменишь это положение вещей?

Я задумалась, но потом покачала головой.

— Нет, Лефроэль, я этого не сделаю. Если в нашем мире еще остались живая и мертвая вода, пусть они останутся в неизвестности. Я слишком хорошо понимаю, что будет, если они попадут в грязные руки…

Ох, ты елки-палки! Увлекшись своими воспоминаниями, я и не заметила, как у Вышеслава на месте раны осталась только засохшая кровь. Я попробовала отскрести ее лапой и увидела здоровую кожу. Все, действие мертвой воды завершено. Теперь — живая вода. Ровненько три капли из пузырька с белой этикеткой упали на губы Вышеслава. Капли сияли под лучами солнца, как три алмаза. Вышеслав пошевелился и открыл глаза.

— Я уже проснулся?

— Да ты и не спал.

В глазах Вышеслава появилось странное выражение.

— Да, я не спал… Я помню, они напали… Копье пронзило мне грудь… Ты сказала…

— Да. Ты выдернул копье и на время потерял сознание. А я зашептала твою рану.

Не стоит травмировать бедного парня. Зачем ему знать, что он уже успел умереть и родиться второй раз, с помощью эльфийских зелий.

— Все так странно…

— Вышеслав, очнись! — взорвалась я. — Ты жив, ты цел — и это главное! Теперь бери мешок с птицей под мышку, положи на меня наши сумки — и пошли! Мне позарез нужно в ваш город! Ты проведешь меня через ворота?

— Конечно! Я буду счастлив! Тина, а ты не хочешь остаться у нас? Погостить?

— Зачем? Ты получишь свое, а я — свое. Чтобы расколдоваться мне нужна веточка с яблони. Да-да, с той самой яблони. Но когда я пришла к ней, она приказала помочь тебе в обмен на веточку. Что я и сделала. Теперь ты будешь царем, а я отправлюсь домой.

— Я к тебе привязался.

— За такой короткий срок?

— Ну и что? Ты мне жизнь спасла. Более того, ты помогла мне занять престол…

— Пока еще не помогла. Эй, полегче, ты с меня шкуру сдерешь!

За разговорами Вышеслав успел подняться на ноги, упихать мои вещи обратно в сумку и теперь пытался получше присобачить ее мне на спину. Но пока получалось плохо.

— Теперь лучше?

— Теперь да.

Мы очень медленно шли по дороге к городу и молчали. Даже несносная птица в мешке примолкла.

Вышеслав очень переживал из-за своих братьев, я по морде видела, а по запаху обоняла. Так он еще в депрессию впадет.

— Не кисни, царевич. Ведь ничего у них не удалось? Ты жив, птица у тебя.

— Жив. Но они же мои братья! Тина, как могут предавать самые близкие тебе люди!?

Вот на это у меня ответа не было. Как-как, да только так и предают. И обманывают, и все что хочешь. Так получается, что ты их считаешь близкими людьми, а они тебя почему-то недалеким человеком.