Жертвы интервенции. Первое комплексное научное исследование деятельности Общества содействия жертвам интервенции 1924–1927 гг. - Иван Борисович Полуэктов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Протесты против расстрелов публично озвучивались и в дальнейшем. 1 апреля 1919 г. делегация Совета профессиональных союзов Одессы представила генералу д’Ансельму меморандум о бессудных расстрелах и массовых арестах. Генерал заявил, что он друг рабочих, что виновные в произвольных арестах будут наказаны, но что от арестов отказаться нельзя, так как есть много лиц, враждебных французскому командованию[359].
Для большевистского подполья серьезным ударом стала гибель лидера одесских коммунистов Николая Ласточкина (Ивана Смирнова). Член РСДРП с 1906 г., председатель Одесского обкома партии и военно-революционного комитета был арестован в середине марта 1919 г. и после допросов с избиениями был утоплен в Черном море. Судебно-медицинское освидетельствование и вскрытие показало, что Ласточкин был брошен на дно моря живым, после жестоких пыток[360].
После установления в Одессе советской власти была создана «Особая комиссия по раскопкам и похоронам расстрелянных товарищей». На одном из ее заседаний 29 февраля 1920 г. с докладом выступил заведующий моргом одесского анатомического театра профессор Ф.Н. Жмайлович. Он сообщил, что за три с половиной месяца пребывания интервентов и белых частей в Одессе в морг было доставлено 209 трупов лиц, расстрелянных конвоирами во время так называемых попыток к бегству[361].
Отдельной темой для изучения является борьба антибольшевистских сил с повстанческим движением на территории южной Украины и в Бессарабии. Одним из эпизодов этой борьбы является подавление восстания в селе Беляевка в 40 км северо-западнее Одессы совместными усилиями частей Добровольческой армии и интервентских войск. Важность этого пункта объяснялась наличием около села станции одесского водопровода.
По словам начальника штаба военно-революционного комитета при одесском обкоме партии большевиков Ф. Анулова, восстание в Беляевке началось с расправы местных крестьян над группой офицеров Добровольческой армии, которые прибыли в село для реквизиции фуража. Прибывший затем для расследования отряд французов частью был пленен, частью уничтожен. Крестьяне объединились с рабочими водопровода и создали военно-революционный комитет. Тогда на подавление восстания был отправлен объединенный отряд французских, польских и добровольческих войск. Но активная часть мятежников к этому времени успела покинуть Беляевку. Последовала расправа над местным населением: «Избы “большевиков”, руководителей восстания сжигались. Оставшиеся на селе женщины, старики и дети расстреливались. На водопроводной станции стал функционировать русско-добровольческий военно-полевой суд. Реакция неудержно расправлялась и мстила за восстание»[362].
7 марта 1919 г. информационный орган советского правительства Украины – Бюро украинской печати (БУП) сообщало о направлении карательных отрядов из белогвардейцев, греков и других частей в села Беляевка, Маяки, Ясское. По данным БУП, село Беляевка обстреливалось белогвардейцами и союзными войсками из пулеметов и артиллерии в течение всего дня 5 марта. Затем в селе начались аресты и обыски. Дома арестованных подвергались артиллерийскому обстрелу и уничтожались огнем. Было арестовано 8 рабочих водопроводной станции в Беляевке и 37 человек в селе Маяки. Их предали военно-полевому суду. На момент публикации сообщения БУП было известно о первых расстрельных приговорах. «Многие жители Беляевки, несмотря на то, что село окружено со всех сторон, успели скрыться в плавнях Днестра. Румыны по соглашению с союзным командованием и добровольцами обстреливают плавни по всей линии Беляевка – Ясское. Кроме того, со стороны Кучургана и Беляевки направляется отряд польских легионеров, вышедший из Тирасполя, дабы отрезать бежавших крестьян. В Ясское отряд вступил лишь вчера, и там к обыскам и арестам еще не приступлено. Беляевка горит»[363].
Отметим, что в подавлении восстания, в частности, принимали участие части 4-й польской дивизии. Военнослужащие этого же формирования участвовали в подавлении крестьянского восстания в селе Кремидовка в феврале 1919 г[364].
Наиболее крупным актом интервентского террора на юге Украины стали события 9–10 марта 1919 г. в Херсоне. При отступлении французские и греческие войска согнали около тысячи жителей города в амбары на берегу Днепра, а затем подожгли их двумя выстрелами из корабельных орудий. За несколько дней до этого город начали штурмовать части 1-й бригады 1-й Заднепровской Украинской советской дивизии под командованием атамана Н.А. Григорьева. Бои начались непосредственно в городе. Эти события подробно описывались в ноте председателя Совнаркома и наркома иностранных дел УССР Х.Г. Раковского министру иностранных дел Франции С. Пишону от 2 апреля 1919 г.: «Массовые расстрелы и зверства происходили в ночь перед отступлением греков и французов из Херсона. Жители, проживающие по Михайловской и соседним улицам, близко прилегающим к гавани, были взяты без различия пола, возраста и социального положения и отправлены в деревянный амбар, находящийся у самой пристани, причем дома этих жителей были ограблены греческим патрулем. При малейшем сопротивлении и протесте со стороны их греческие солдаты избивали их прикладами винтовок и револьверами»[365].
В той же ноте перечислялись многочисленные случаи побоев, арестов с указанием свидетельских показаний: «9 марта греческие солдаты под угрозой расстрела вытащили из погреба дома Серебрякова скрывавшихся там во время обстрела города Бориса Яковлевича Безпалова, его жену и ребенка 2 лет, прислугу Анюту 15 лет, брата Безпалова – Давыда, другую прислугу – Хаю 18 лет, мать Безпалова 62-летнюю старуху и третью прислугу Фруму… Их отправили под конвоем в амбар на набережную, куда вскоре явился греческий офицер, который при помощи переводчика заявил: “Вас всех следовало бы расстрелять как русских пленных, но я делаю одолжение и оставляю вас здесь до прихода большевиков, после чего вы будете выпущены”»[366].
Процитируем воспоминания И. Когана – одного из выживших в тех амбарах в херсонском порту: «Отплывая, греки в бессильной ярости пустили в наш амбар два снаряда. Снаряды взорвались с ужасным, потрясающим грохотом. Не прошло и нескольких секунд, как наполненный людьми амбар горел со всех сторон. Было много убитых и раненых. Люди метались в живом костре, кидаясь к выходу, в надежде спастись. Но кто в первые мгновения бросился наружу, был убит наповал или разорван на части снарядами, так как отплывающие греки продолжали стрелять по амбару. Я с семьей оставался в амбаре до последней возможности. И только тогда, когда мы стали уже задыхаться от дыма и на мне начала загораться одежда, я схватил жену и ребенка и кинулся вон, через трупы, через куски окровавленного человеческого мяса, не зная, куда бежать, где спастись. Греки продолжали стрелять, и снаряды рвались по всему берегу. В некотором отдалении я увидел другой амбар и бросился с семьей туда. В этом
