Звонок в дверь - Рекс Тодхантер Стаут
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я ведь говорил, что она далеко не глупа. Очень изящно. Четыре последние строки второй строфы «Оды греческой вазе» Китса.
Вулф удивленно прищурился на меня:
— Откуда, черт возьми, тебе это известно?! Ты ведь не читаешь Китса.
— Читал когда-то детстве, в свою бытность в Огайо. Как вам хорошо известно, у меня феноменальная память. Обычно я этим не хвастаюсь, хотя, чего там скромничать, мне есть чем похвастаться. — Я постучал по фото. — Итак, мы знаем, что она солгала. Она как-то замешана. Может, не слишком сильно. Может, она просто не хотела признаваться, что близка с Элтхаузом. Близка настолько, что он рассказал ей о ФБР. А быть может, здорово замешана. «Стремишься в поцелуе ты напрасно!» И еще: «Зато пребудет навсегда любовь». Однако он сказал ей, что собирается жениться на другой, и она застрелила его, возможно, из его собственного револьвера. Второй вариант, который пока для нас предпочтительнее. Нам будет трудно прижать ее к ногтю. Возможно, ей удастся подтвердить, что она была на той лекции, но не то, когда она оттуда ушла. Возможно, она вообще нигде не была. Она провела вечер в доме номер шестьдесят три по Арбор-стрит вместе со своим любовником и застрелила его до появления агентов ФБР. Ну и как вам такая версия?
— Как гипотеза — вполне.
— Тогда мне придется изучить вопрос с лекцией. У Сары Дакос может быть железное алиби. По словам Кремера, агенты ФБР покинули дом около одиннадцати вечера, естественно сперва обыскав квартиру вне зависимости от того, убивали они Элтхауза или нет. Ведь оттуда исчезли материалы для статьи. Следовательно, фэбээровцы появились там не позднее десяти тридцати или, скажем, десяти сорока. Сара Дакос в любом случае ушла до их появления. Новая школа находится на Двенадцатой улице. Если кто-то видел ее на лекции хотя бы в двадцать минут одиннадцатого или даже в четверть одиннадцатого, то она чиста. Я наведу справки.
— Нет.
— Нет?
— Нет. Если агенты ФБР узнают, что ты этим занимаешься — или установив слежку, или из-за твоей небрежности, — то поймут, что мы всерьез рассматриваем вопрос виновности мисс Дакос в убийстве, а это будет для нас катастрофой. Мы должны создавать иллюзию уверенности в том, что Морриса Элтхауза убил агент ФБР и мы ищем доказательства. В противном случае все наши приготовления к мероприятию в следующий четверг будут сведены на нет. Для защиты наших флангов нам нужно было твердо знать, что мисс Дакос лгала, и ты это доказал. Она действительно лгала. Приемлемо. Она лгала с целью скрыть то, что скомпрометировала себя, и это нас вполне устраивает. Для нас отнюдь не так важно, что именно она хочет скрыть: тайную связь с Элтхаузом или тот факт, что он пал от ее руки.
— Кремеру будет приятно об этом узнать. Ведь именно он дал нам наводку. Я, пожалуй, позвоню и расскажу ему, чтобы он мог снять камень с души.
— Пф! Когда мы снимем камень с души, закончив работу, для которой нас наняли, то выполним и свои обязательства по отношению к нему. Если нам будет удобно, мы просто предъявим Кремеру убийцу, не прикладывая лишних усилий. Если убийца не агент ФБР, на что Кремер сильно надеется, он вряд ли скажет нам слова благодарности, но и нам не придется извиняться.
— Значит, мы забываем об убийстве до следующей пятницы?
— Да.
— Просто отлично. Все агентства сегодня и завтра закрыты, значит Хьюитт сможет начать подбор нужных людей не раньше понедельника. Вечером я буду в клубе «Фламинго», если что. Например, если Хьюитт позвонит сказать, что слишком много хлопот и нам следует поискать кого-нибудь еще. Завтра мисс Роуэн приглашает кучу народу на воскресный ланч и танцы. Мне придется остаться и помочь ей вытряхнуть пепельницы. Какие-нибудь еще инструкции на сегодня?
— Выключить радио, — буркнул Вулф.
Глава 11
Это грызло меня четыре дня и четыре ночи, начиная с субботы, когда Вулф велел забыть об убийстве, до утра среды, когда я решил предпринять кое-что по собственной инициативе.
Здесь имелось два аспекта. Во-первых, если гипотеза о причастности Сары Дакос подтвердится, получится, что я унес и спрятал улику с места преступления. Копы, конечно, упустили свой шанс. Они наверняка видели фотографию, но оставили ее на месте. Я же получил ключи от миссис Элтхауз, что было единственным законным моментом во всей истории. Однако меня куда больше беспокоил второй аспект. Кремер помог нам сохранить лицензии, по крайней мере до поры до времени, и он пригласил на тайную встречу лично меня, Арчи Гудвина, купил мне пакет молока и рассказал об убийстве. Я ничего не имею против того, чтобы играть с копами в разные игры — иногда по собственной воле, иногда в силу обстоятельств, — однако сейчас был совершенно другой случай. Ведь именно я был у Кремера в долгу.
Итак, это меня беспокоило, хотя кое-что другое беспокоило еще сильнее, а именно то представление, которое устраивал Вулф, — самое фантастическое на моей памяти. Слишком много моментов, если не все, мы вообще не могли контролировать. Например, когда в понедельник вечером я позвонил Хьюитту из телефонной будки узнать, как продвигаются дела, он ответил, что отлично. Он нашел актера в одном агентстве и еще одного — в другом, и оба они приедут к нему во вторник вечером. И я спросил Хьюитта, проверил ли он, есть ли права у актера, который будет играть меня. Хьюитт ответил, что забыл спросить, хотя сейчас буквально все умеют водить машину! Но умение водить машину имело решающее значение, и Хьюитт это знал. Он ответил, что немедленно позвонит актеру и выяснит. Что касается остального, тут все было в ажуре. Хьюитт, согласно договоренности, позвонил нам во вторник днем. Он сказал Вулфу, что, к величайшему сожалению, смог организовать доставку не двадцати экземпляров Phalaenopsis Aphrodite, а только двенадцати, и не смог достать ни одного экземпляра Oncidium
