Офисные записки (СИ) - "Кьяза"

— А почему не отпросишься?

— Потому что если я сейчас хромая, и у вас дисциплина уже страдает, то что будет если меня не будет?

— Что? — не поняла Соня.

— Ресепшн без секретаря, Соня, уборщицы я тоже не вижу. Мне начинать репрессии? Брысь работать и Володю предупреди. Хотя нет, помоги с кофе. Не донесу.

Соня задумчиво взяла чашки и понесла, я захромала за ней, по дороге прихватив органайзер и ручку.

В кабинете недовольный шеф читал газету, Соня осторожно поставила чашки на край стола и удалилась. Я устроилась на своем уже привычном месте, дожидаясь, когда до меня снизойдут. Тубуса видно не было. Стоило двери закрыться, как Вишневский отложил газету:

— Как ты себя чувствуешь?

— Уже практически хорошо. Нога ноет, но это придется потерпеть. Я могу работать.

— Ценю рвение, однако сейчас не хочу думать о работе. Давай просто попьем кофе. Кстати, твои конфеты.

По столу скользнули две коробки конфет. Я их поймала.

— Витольд Лоллиевич, вы обещали!

— А также обещал две коробки конфет, если ты не будешь меня убивать.

Я обиженно вскочила, и он покачал головой:

— Ландыш, я шучу. Успокойся. Извини, неудачно получилось.

— Зачем?

— Чтобы ты улыбнулась. Вариант, что ты смеешься, лишь когда на меня нападает тубус, не устраивает. Вскрывай конфеты, будем кофе пить.

Я покосилась на шефа, потом на конфеты и решительно придвинула к себе чашку.

— А шоколад? — улыбнулся Вишневский.

— С девочками потом съем. Он же мой?

— Твой, конечно.

Он вернулся к газете, изредка бросая на меня любопытные взгляды. Я же терпела, не разрешая себе вскрыть упаковку. Вишневский нашел одно из моих слабых мест — сладости. Понаблюдав за мной, он осторожно пододвинул блюдце с тремя шоколадными шедеврами.

— Не мучь себя, позволь немного вкусного, Ландыш.

— Вы специально, — вздохнула, понимая, что битва проиграна.

— Я действительно покупаю шоколад тебе, но не из вредности, как ты сейчас предположила, а просто чтобы сделать приятное. Что ты решила с тубусом?

Я набрала в легкие воздух и выпалила:

— Созвонюсь с Петроградой, узнаю где она и отвезу ей тубус.

— Хорошее решение.

Он продолжал читать газету, чем меня слегка обидел. Я же подготовила такую доказательную базу, и теперь она вся рассыпалась с его слов…

— Вы отпускаете? — решила уточнить.

— Не вижу препятствий. Звони и договаривайся.

Я начала подниматься, когда меня остановили:

— При мне, Ландыш.

— Почему?

— Чтобы лишний раз тебе не ходить и не тревожить ногу.

— Я сообщу вам по телефону.

— С тобой предпочитаю общаться лично.

Ничего не оставалось, как набирать номер под присмотром шефа. Петрограда обрадовалась мне словно старой знакомой. А потом огорошила, что она уезжает в Питер. И поезд у нее через час с Ленинградского.

— Что не так, Ландыш? — спросил меня шеф, когда я закончила разговор.

— Петрограда уезжает в Питер. Через час поезд.

— И что тебя смущает? — Вишневский отложил газету в сторону.

— Я не вижу тубуса.

— Во избежания разрушений я закрыл его в шкафу. Сейчас принесу. Иди собирайся.

Я кивнула, не веря, что меня действительно отпустили. Быстро собраться не получилось, двигалась я все же с трудом. Уже внизу, когда давала распоряжение секретарям, передавая им текучку, меня догнал Вишневский с тубусом и папкой.

— Все, Ландыш, идем.

— Эмм, — ничего более умного я не могла сказать.

Вообще-то вся эта афера затеивалась лишь с одной целью — отдохнуть от начальника, которого стало слишком много в моей жизни. Однако Вишневский понял меня:

— Мне надо Федору кое-что передать. Они же вместе едут.

Это был весомый аргумент, потому что разговаривать с Королем я не хотела. Вишневский устремился к лифту, и мне осталось лишь махнуть рукой девочкам и направиться следом. Володя уже ждал внизу.

В машине я укоризненно посмотрела на шефа, но тот лишь улыбнулся:

— Ландыш, я не был уверен, что ты согласишься общаться с Федором.

— Приказы начальства не обсуждаются. Я тоже могла бы передать документы.

— Какая точная фраза. Ну раз приказы не обсуждаются, то завтра жду объяснительную, где ты сегодня гуляла в рабочее время.

От такой наглости я даже не сразу нашла слова, лишь покосилась на тубус, стоявший у нас в ногах. Вишневский перехватил мой взгляд и поспешно переставил его:

— Ландыш, перед уходом в течении рабочего дня, я всегда проверяю, кто у нас в местных командировках. Твоей фамилии сегодня там не было. Значит ты самовольно покинула рабочее место, суровый проступок. Так что с нетерпением буду ждать твое сочинение.

Молчать, главное молчать. А впрочем, после совместно проведенной ночи под одной крышей…

— Вашей фамилии тоже не было в списках, и в расписании у вас не было запланировано никаких встреч вне офиса. Значит тоже прогуливаете. А потом я ваша помощница, и сейчас еду на незапланированную деловую встречу, сопровождая вас. Это не считается прогулом, а является частью моей работы. А значит, ваши обвинения беспочвенны.

Смотреть на притихшего Вишневского очень не хотелось. Молчание затянулось, затем шеф спросил:

— Ландыш, телефон у тебя простой, а планшетом ты пользуешься?

— Да-а.

— Дай мне.

Достала свой планшет из сумки и протянула ему, предварительно разблокировав. Вишневский начал над ним колдовать, попутно объясняя:

— Я дам тебе доступ к моему расписанию через интернет, чтобы даже вне офиса ты была в курсе моих дел. Очень надеюсь, что вчерашние события- это действительно было роковое стечение обстоятельств, и ты не потеряешь и не допустишь утечки иноформации. Секунду, я с Антоном созвонюсь.

Они действительно о чем-то говорил в течении пяти минут, после чего мне венул планшет. На нем была открыта страница календаря, где уже висела запланированная встреча с Королем и Царевой. Но меня заинтересовал следующий пункт — 'Обед и прогулка'

— Витольд Лоллиевич, а что значит обед и прогулка?

— Это значит обед и прогулка. Мне знаешь ли тоже не хочется сегодня в офисе сидеть.

— А у девочек есть доступ к вашему календарю.

— Ограниченный, личные встречи они не видят.

Я покраснела:

— Я настояла, чтобы у них был полный доступ с возможностью редактирования, на случай если меня нет. Все назначаемые вам встречи я вношу с контактами и пояснениями.

— Ну и зачем?

— Для эффективной работы. Я могу заболеть, опоздать, уехать…

— Понял, но в следующий раз предупреждай.

— Хорошо.

Я быстро удалила компрометирующую запись, заменив ее на лаконичную 'деловой обед'.

— Оригинально, — согласился Вишневский.

Володя высадил нас недалеко от входа на Ленинградский вокзал. От помощи Вишневского я не стала отказываться. Утро получилось весьма насыщенным и нога болела. Поезд уже стоял на путях, и мы медленно шли вдоль, ища хозяйку зловредного предмета, который уже избил всех встречных.

— Ландыш? Витольд Лоллийевич?.

Мы обернулись. Петрограда стояла возле входа в вагон. Ничего общего с хрупкой и изящной воздушной феей из вчерашнего дня. Ярко-красная помада, черное платье-футляр, не скрывающее беременность. Даже туфли на невысоком каблуке не нарушали образ строгой и неприступной королевы.

— Добрый день, Петрограда, — Вишневский вновь сама любезность, галантно склонился перед женщиной.

— Не ожидала вас увидеть, если честно.

— Ландыш очень хотела отдать вам тубус лично, а у меня несколько вопрос к Федору. Кстати, где он?

— Сейчас подойдет. Ищет фисташковое мороженое.

— Да, согласен, важная задача. Кстати. Петрограда, есть такой момент, вы же увидите… они погрузились в разговор и я была предоставлена сама себе. Вот кто тянул меня за язык говорить про сопровождение. Я сделала шаг в сторону, и стояла озираясь по сторонам. Вагон для респектабельных граждан словно имел вокруг себя завесу. Вокруг остального состава толпились люди, здесь же было тихо и спокойно. Я вновь покосилась на шефа и Петрограду. Они увлеченно о чем то разговаривали.