Волчица нежная моя - Владимир Колычев

– Ну, можно что-нибудь придумать, – пожала плечами Лера.

– Придумаем… Обязательно что-нибудь придумаем. Но не сейчас. Потом, когда все уладится. Или сами в Англию уедем, когда дело закроют.

– Я бы не хотела, – тихо сказала она, спокойно, без претензий глядя на него.

Как он скажет, так и будет, и она примет любое его решение.

– Да мне тоже, честно говоря, не хочется, – качнул головой Гордеев.

Действительно, чего он в той Англии не видел? Погода отвратительная – дожди, туманы. Может, еще в Шотландию забраться – в холода?..

– Вот если бы на Гоа, хотя бы на недельку… Акул покормим, и домой, – с наигранной кровожадностью усмехнулся он.

– Акул?

– Да, Раскатова на кусочки порубить, и на корм акулам. Или лучше целиком?

– Раскатова?! – Лера в недоумении вскинула брови.

И руки вперед выставила, растопырив пальцы. Воображение нарисовало акулу и ее на месте Раскатова, и вот она уже мысленно, реальным движением рук отталкивает оскаленную пасть. Сама защищалась. Или Раскатова собой закрывала?

– А тебе что, жаль эту гниду? – нахмурился Гордеев.

– Ну, гнида он или нет, за него посадить могут.

– А никто и не узнает.

– Ты это серьезно?

– Ну, если честно, то не очень. Но если сам на акулу напорется, буду только рад… Может, уже?

Он очень хотел поговорить с Раскатовым, искал с ним встречи, но к тому времени, как они с Лерой отправились в Москву, Рома еще не вернулся. Вдруг его действительно акулы сожрали?..

– Ты мне говорил про Настю… – с какой-то задней мыслью задумалась Лера. – У меня нет никаких иллюзий на счет Ромы, но мог ли он спать с Настей?

Гордеев не скрыл от жены свой разговор с Настей, и про то, как Раскатов спал с ней, рассказал. Лера тогда ничего не сказала, хотя, казалось, в ней уже шелохнулось сомнение.

– А почему нет?

Он и сам в том сомневался. Хотел сомневаться. Как это так, от него Настя нос воротила, а кому-то там уступила. Но этими сомнениями двигало уязвленное самолюбие.

– По разговору я поняла, что Рома очень уважал ее мужа.

– Который ненавидит меня… – вспомнил Гордеев.

– Дело не в этом, – покачала головой Лера.

– Почему не в этом?.. – в раздумье спросил он. – Может, как раз в этом! Может, они вместе затеяли против меня?

– Вместе?

– Рома наказывал меня за тебя, Вадим – за жену.

Лера тихонько вздохнула, с грустью глянув на него. И он понял значение ее взгляда. Раскатов, Лопахин, Федосов – и все против него… Действительно, не много ли дерьма в одну кучу намешано? Раскатов уже признался, Федосов сильно под подозрением, еще Лопахина здесь не хватало?

А может, Лера хотела упрекнуть его во всех любовных похождениях сразу. Гулял он много, и с чужими женами бывало, значит, обиду на него мог затаить не только Лопахин…

– А зачем Лопахину меня наказывать? – спросил он, даже не пытаясь сдержать нарастающее раздражение. – Я с его женой не спал! Настя ему со мной не изменяла!.. Да, представь себе!

Казалось бы, он уже давно должен был признаться в этом, но язык не поворачивался. И дело не только в мужском самолюбии, таком глупом и эгоистичном в своем проявлении, просто Лера не поверила бы ему. Столько лет Настя обреталась бок о бок с ним, и ни разу, ничего?.. Тем более однажды было, пусть уже после того, как стреляли в Сотникова.

– И что ты хочешь этим сказать? – побледнела Лера.

Двадцать лет они жили как чужие, но вдруг проскочила между ними искра, которая не только разожгла чувства, но и обострила взаимное восприятие. Они вдруг научились понимать друг друга с полуслова. Именно поэтому Лера так внутренне напряглась.

А он как раз и хотел сказать ей то самое, о чем она подумала. В отличие от нее, Настя не изменяла своему мужу. Было же у нее с Ромой? Было! И она сама в этом призналась. Пусть и на ранних стадиях брака, но ведь было.

Да, ему было, в чем упрекнуть ее, и он уже сказал «а»… Но зачем говорить «б»? Зачем осуждать дорогого человека в том, в чем она сама могла его обвинить? Сам хорош – гулял налево-направо.

– Ничего, – сжав кулаки, сквозь зубы сказал он.

Нет, не нужно ворошить прошлое, никому от этого лучше не станет.

Гордеев подошел к окну, откинул штору. Город лежал как на ладони, но где-то на востоке, за синими далями и седыми туманами, лежало Саврасье. И очень скоро они с Лерой будут там. Возможно, в том же месте, по соседству с Ирой, поставят свой дом, такой же деревянный, такой же живой. И будут жить счастливо и в свое удовольствие, не думая о плохом, вспоминая только хорошее. А если вдруг воспоминаний окажется мало, они додумают… Все у них будет хорошо. Если они оба этого хотят, то будет…

Лера тихонько подошла к нему, на одно плечо мягко положила руку, на другое – подбородок. Какое-то время они стояли молча, но вот она тихонько сказала:

– После нашей свадьбы у нас было всего два раза. И только первый год. Рома тогда третий курс закончил… И все. И если тебе вдруг скажут, что было не так, ты не верь… Не было ничего…

– Кто скажет?

– Я же знаю, ты еще будешь говорить с Ромой. Ты не успокоишься, я знаю. Ты сильный, ты справишься… Но в плохое не верь. Верь только в хорошее… Я люблю тебя… Я тебя очень люблю…

Гордеев кивнул. Да, он верил своей жене. Как верил в ее любовь… И сам любил. Более того, давно уже пора было озвучить свои чувства, и не только на языке тела. Да, он скажет ей, и его признание прозвучит как покаянное слово… Да, он должен покаяться перед ней в своих изменах…

Глава 15

В невспаханную землю зерно не ложится, а чтобы получить урожай, ее нужно еще и пóтом полить. Но Гордеев для этого всего лишь проложил борозду – он нанял частного детектива, и тот выследил-таки мотоциклиста.

Он решил с деньгами, съездил в Москву, вернулся, а дома его ждал результат. Савиков Олег Пантелеевич, племянник господина Федосова. Ларчик, как оказалось, просто открывался. И ларчик не пустой, замка на нем не было, а крышку с него только-только сняли. Но лучше раньше…

– Я так понял, не пришей рукав пацан, оторви и выбрось, – с усмешкой сказал широкоплечий приземистый мужчина с густыми, слегка подкрученными на внешних уголках бровями.

Немолодой он уже и не совсем здоровый. Сиплый, насквозь прокуренный голос, натужное, запыханное дыхание, ничем не убиваемый запах кондового табака. Землистого цвета лицо, нос в синюшных прожилках, впалости под глазами. Майор милиции на пенсии, частный детектив на подработке. Слово «полиция» он не признавал, как был офицером милиции, так им и оставался.

– Третий год на третьем курсе института учится. Дядя суровый, учебу оплачивает, а экзамены покупать не хочет.

– А денег все равно жалко, – хмыкнул Гордеев. – Пусть жена оплачивает.

– Это ты про Басову?.. Ну, тут я не знаю, тут с ним самим разговаривать надо.

– Поговорят… Спасибо тебе, Аркадий Валерьевич, большое дело сделал!

Гордеев сунул в карман клетчатого пиджака конверт со второй половиной гонорара.

– А дальше что?

– Следователь этим делом занимается, пусть он и разбирается.

В сущности, Гордееву нужен был не столько мотоциклист, сколько собственное участие в розыске. Светляков – мужик со странностями, он до сих пор подозревал его, и неизвестно, к чему это все приведет, если устраниться от розыска. Ну и сам по себе мотоциклист был ему интересен. И личность его установлена, и внешность сверена. Да, это был тот самый Олег, портрет которого составили по показаниям Иры.

Нашли мотоциклиста, установили его причастность к Федосову – Гордееву все ясно, дальше пусть Светляков работает, степень вины устанавливает, привлекает. И Сотников может подключиться. Логика проста, если Федосов с Ирой согрешил, то и следователя тоже он наказал. Пусть разбираются с ним, пусть наказывают, а Гордеев постоит в сторонке. Надоела ему вся эта возня, а раз виновник его бед установлен, можно дух перевести в ожидании, когда река пронесет мимо труп его врага…

– Ну, мы бы могли и сами установить, – как-то странно посмотрел на него Усатов.

Он и в допросе поучаствовать хотел, стариной по случаю тряхнуть, и денежку за это не прочь был срубить.

– Адрес мы его знаем, подъедем, предъявим корочки, поговорим.

– Какие корочки? У тебя же милиция, а сейчас полиция.

– А я товарища возьму, он еще служит, и корочки у него настоящие. И тебя возьмем, послушаешь, что Савиков скажет. Из первых, так сказать, уст послушаешь. А то к следователю тебя не подпустят. Да и не скажет он у следователя ничего, дядя адвоката пришлет, и закроется коробочка… А нам скажет. У нас свои методы… Ты, Михаил Викторович, не бойся, бить мы его не будем, это не в наших правилах. А психологические методы воздействия – это самое то. Заодно посмотришь, что такое творческий подход к делу.

– Творческий?

– Ага, смотр художественной самодеятельности… Но вход, сам понимаешь, платный.

Гордеев усмехнулся. Не ошибся он: детектив действительно собирался содрать с него лишнюю копейку. Может, и не нужно отказываться от услуг? Сегодня Усатов поможет ему с племянником Федосова, а завтра решит проблему с ним самим. Если бывший майор действительно крутой мент, почему бы не заручиться его поддержкой?