Жанна дАрк - Анатолий Левандовский

Пока Дюнуа говорит, Жанна вслушивается и действительно слышит звук рога. Да, трубят отход! Мучения, страдания, кровь, пролитая в этот день, бесполезны. Мертвые не отомщены! Дело не сделано!

Нет, лучше она погибнет, но этого не допустит! Все готово, люди прониклись стремлением завершить начатое, и они завершат, что бы ни говорили монсеньер Батар и другие господа!

Ничего не ответив Дюнуа, Жанна кидается к трубачу и хватает его за руку.

— Остановись! Подожди! Мне нужно сказать два слова людям!

Потом оборачивается к рядам усталых воинов.

— Во имя божие, вы скоро войдете в крепость! Еще одно усилие! Не бойтесь ничего: англичане вас не одолеют. Смотрите! Они выбились из сил! У них на исходе порох и ядра! Их орудия молчат! Их пули не долетают до вас!

Она говорит, а сама думает о словах Дюнуа. О, во многом он прав, девушка знает это. Конечно, люди измучились. Конечно, они голодны. Но отдыхать они будут завтра. А сейчас нужно торопиться!

Жалость все же подступает к горлу. Девушка заканчивает свою маленькую речь тихим голосом:

— А теперь отдохните немного. Время еще не ушло. Съешьте и выпейте чего-нибудь…

И снова начался приступ. Люди шли вперед молча. Сопротивление англичан к вечеру действительно ослабело. У них кончались боеприпасы. Выстрелы делались изредка, неуверенными руками.

До рва добрались беспрепятственно. Остановились. У врагов было мало пуль и ядер, но у них могли оказаться в избытке камни и горячая смола.

Надо преодолеть последние препятствия. Путь должно указать знамя Девы.

Из рядов выходит рыцарь. Это д'Олон. Он быстро спускается в ров. За ним следует солдат, несущий знамя.

Жанна оборачивается к бойцам:

— Следите за знаменем и скажите, когда полотнище коснется насыпи!

Тысячи глаз напряженно следят за двумя отважными.

— Жанна! Полотнище коснулось насыпи!

— Тогда без страха вперед! Все это принадлежит вам!

…Будто поток сорвался с горы. Людская лавина, орущая и неудержимая, захлестнула ров.

Сотни людей облепили насыпь.

Что это?.. Ни камней, ни смолы! Годоны не выдержали! Они покинули насыпь и в беспорядке устремились к настилу. Многие с ужасом указывали на Деву, фигура которой резко выделялась на гребне вала.

— Чародейка жива! Хотя она потеряла кровь, ее волшебная сила сохранилась!

В этот момент со стороны города раздался залп. Орлеан приветствовал наступавших…

Со своего высокого наблюдательного пункта Жанна видела все. Это уже не было сражением — это было побоище. Полный и окончательный разгром.

Пока годоны, отстреливаясь, отходили к настилу, чтобы уйти в Турель, орлеанцы устремились к крепости со стороны города. Через разрушенные пролеты были переброшены бревна, и по ним сотни ополченцев перебрались на захваченную англичанами часть моста.

Горожане подожгли барку, нагруженную маслом, смолой и паклей. Этот пылающий снаряд был подведен по течению реки точно под настил, соединявший берег с Турелью.

Прежде чем англичане поняли, в чем дело, доски и стропила моста загорелись.

Тут годонов охватила паника. Бросая оружие и топча друг друга, они неслись по горящему мосту. Многих настигали стрелы и пули, другие гибли в пламени или срывались в воду.

Несколько капитанов прикрывали бегство. Среди них был и знаменитый Вильям Гласдель, человек простого происхождения, завоевавший свой высокий чин жестокостью и отвагой. В его руке трепетало старое боевое знамя — свидетель минувших побед.

Жанне хорошо была видна площадка перед мостом.

Она не могла оторвать взгляда от жуткой картины, от суровых лиц людей, обреченных на страшную смерть. Девушку волновали противоречивые чувства…

Пропустив последних беглецов, английские капитаны вступили на мост. Они шли, гордо подняв головы, в сплошном море огня. Гласдель замыкал шествие…

Жанна громко закричала:

— Гласдель, остановись! Ты осыпал меня оскорблениями, но мне жаль тебя и твоих людей! Сдавайтесь, пока не поздно, иначе вы все погибли!

Гласдель обернулся и с ненавистью посмотрел на Деву.

В этот момент стропила догорели и настил рухнул. Гласдель и другие капитаны нашли свою смерть на дне Луары.

Битва кончилась в шесть часов вечера, задолго до наступления сумерек.

Шестьсот англичан, которым удалось прорваться к Турели, встретили здесь мужественных орлеанцев, перебравшихся через восстановленные пролеты моста. Завязалась рукопашная схватка. Она была недолгой. Четыреста годонов пали, остальные сдались на милость горожан.

В десять часов при свете факелов Жанна, как и предсказывала утром, возвращалась в город через мост. Следом за девушкой шли капитаны. За ними двигались рыцари, стрелки, ополченцы и пленные.

Жанна плыла как во сне.

Она не могла ни переживать, ни радоваться. Все эти часы девушка держалась лишь невероятным усилием воли. Теперь силы иссякли. Голова горела, нога ныла, раненое плечо безумно болело.

Что происходит кругом? Что-то кричат, кого-то приветствуют… Тысячи счастливых, сияющих лиц, иа глазах слезы…

И еще:

«Донн-донн, донн-донн, донн-донн…» Почему звонят во всех церквах? Что за праздник сегодня?..

Ее привезли к Буше, раздели и уложили в постель. Старый врач развязал рану и нахмурился. Все плечо и грудь распухли и посинели. Тщательно промазав лекарством рваные края раны, старик сделал новую перевязку. Потом позвал хозяев и сказал, что девушке нужен полный покой. Лучше бы несколько дней не вставать. Латы, во всяком случае, надевать нельзя ни под каким видом.

Жанна всего этого не слыхала. Она погрузилась в сон, похожий на смерть, поглощавший, как черпая бездонная пропасть.

И лишь где-то в самой глубине сознания легким пульсом чуть-чуть отдавали равномерные непрекращающиеся толчки: «Донн-донн, донн-донн, донн-донн…»

Это были колокола, не смолкавшие в славном городе Орлеане в течение всей ночи с 7 на 8 мая.

ГЛАВА 7

Орлеанская дева

Колокольный звон был хорошо слышен и в лагере Толбота, в бастилии Сен-Лоранс в Оржериле.

Невеселым был совет английских капитанов. Последние дни дозорные не покидали вышек. Сам Толбот почти непрерывно вел наблюдения.

Несколько раз, сжав перила до того, что ногти ломались о дерево, он едва не отдал команду о построении войск и выводе их из крепости для подмоги бойцам Турели.

Но этой команды он так и не отдал.

Толбот был достаточно умен и опытен.

Он приблизительно представлял силы врага.

Он знал, что Турели ему все равно не спасти, а остатки его армии неизбежно погибнут.