Супербомба - Сергей Самаров

Я тоже кивнул старшему лейтенанту Каширину и взглядом определил задачу капитану Словакину, лучшему спецу по «рукопашке» в нашей группе. Старший лейтенант снял наручники, а капитан занял позицию сбоку, чтобы пресечь любые незапланированные действия пленника. И тут же я убедился, что Словакина выставил в подстраховку не напрасно. Более того, подполковник Ставров тоже оказался предусмотрительным и сам выставил подстраховку.

Пленник потер освобожденные запястья, разгоняя в руках кровь, и тут же совершил рывок в сторону двери. И одновременно получил два удара. От нашего капитана ногой в живот и от подстраховки следственной группы локтем прямо в рассеченную скулу. Теперь уже никто не предложил пленнику сесть на кровать. Его просто придавили к полу, офицер-эксперт вытащил из «дипломата» рулон пленки, и на эту размотанную пленку просто силой наложили ладони сопротивляющегося пленника. Пленника так же держали придавленным к полу, пока эксперт пропускал пленку через термостат, откуда она выходила с явственно начертанными линиями дактилоскопической карты. Полная съемка. Дальше пленка перешла в руки офицера за ноутбуком. Слайд-сканер прошелся по изображению, и уже через минуту дактилоскопист смог сказать категорично:

– Это он.

– Ну что, господин Кальпиньш, будем беседовать. Теперь, когда мы знаем, кто вы, думаю, мы найдем общий язык.

– Эдвардас Кальпиньш? – переспросил я с удивлением.

– Он самый. И днем здесь тоже он был. Его мизинчик оставил размазанный отпечаток, – с удовольствием объяснил подполковник и хищно, но добро, по-кошачьи, улыбнулся.

– Все мы когда-то постареем, – таким утверждением я словно бы прощения за ситуацию попросил и за свой удар тоже.

Удивиться было чему. Не думал я, что когда-нибудь придется встретиться с человеком, на операциях которого нас обучали, что придется встретиться при таких вот обстоятельствах.

Эдвардас Кальпиньш, отставной подполковник спецназа ГРУ, некогда бывший самым молодым подполковником Советской армии. Кажется, он начал носить по две большие звездочки на каждом погоне в возрасте тридцати с небольшим лет. Тогда в этом возрасте максимум до капитана дорастали. По крайней мере, нам так говорили. Был командиром отдельной мобильной офицерской группы. В двадцать пять лет стал Героем Советского Союза. Воевал в каждой «горячей точке» планеты. Мудрый и хитрый, расчетливый и точный, дерзкий и бесстрашный. Проводил со своей группой операции, вошедшие в учебники для офицеров спецназа. С распадом Советского Союза вышел в отставку и уехал в Ригу. Больше о нем ничего известно не было.

– Ну так что, товарищ подполковник, будем говорить? – спросил подполковник Ставров.

– У нас принято обращение «господин», – поправил Кальпиньш с легким прибалтийским акцентом. – И не подполковник, а полковник. Полковник латвийского Генштаба. В отставке.

– Не совсем точно, господин полковник, – теперь уже поправил оппонента подполковник. – В настоящее время вы являетесь полковником центра планирования разведывательного управления латвийского Генштаба. Что касается вашей отставки, то у нас таких сведений нет.

– Добудете, – вяло пошевелил головой, разминая шею, пленник. – Это несложно. Ваши хакеры читают все данные управления личного состава нашего Министерства обороны. Мы многократно регистрировали их проникновение и не знали, как от них охраниться. Не помогли даже лучшие спецы союзников, которых мы многократно привлекали.

– Возможно, – Ставров и с этим согласился. – Наши хакеры умеют работать. Что-то они про вас находили, я полагаю. Были даже слухи, что вы переходите служить в разведуправление НАТО. Это тоже должно быть отражено в документах управления личного состава.

– Едва ли. В НАТО от моих услуг отказались. Они не поверили мне как раз потому, что я слишком хорошо служил во времена Советского Союза, и приняли за настоящего российского разведчика. Им не понравилась сама формулировка: Герой Советского Союза – сотрудник разведки НАТО. Там недоверчивые парни сидят... И не любят откровений... Считают, что откровенными могут быть только дураки.

– Зато мы откровения любим, – вмешался в разговор я. – И очень хотелось бы от вас их услышать. Не все, конечно, на все мы не претендуем, но хотя бы самое, грубо говоря, сокровенное. Личные впечатления, пожелания. Например, какое впечатление произвело на вас посещение нашего временного местопребывания здесь, в этом городе.

– Хорошо устроились, – ухмыльнулся полковник. – Со всеми удобствами. И даже туалет есть. Во времена, когда я служил, мы порой живали и похуже. Чаще всего живали похуже.

– Времена были другие, – согласился Ставров. – Решили проверить и сравнить?

– Человеческое любопытство когда-то и привело меня на службу в разведку. До сих пор от любопытства избавиться не могу.

– И от болтливости, несвойственной разведчику, – постарался я задеть полковника побольнее. – Болтаете о всякой ерунде. Давайте будем конкретнее. Разведчик тоже должен уметь проигрывать, и вы это знаете. Вы проиграли. И мы имеем право задавать вопросы. Вот потому нас и интересует цель вашего пребывания здесь. Что вам надо было в нашей казарме?

Кальпиньш улыбнулся.

– Исключительно желание сравнить нынешний спецназ со старым. Именно это и привело меня сюда. Не подумаете же вы, что меня всерьез заинтересовали ваши шприц-тюбики.

– А потом стало интересно, на каких машинах мы ездим.

– Именно так.

– Пистолет где? – спросил подполковник.

Я вытащил оружие из кармана «разгрузки», которую успел надеть перед приездом следственно-экспертной бригады. Люблю одежду со множеством больших карманов. Главное здесь – запомнить, что и в какой карман положил.

– Одна пуля в стене. Он стрелял в лейтенанта Зайцева.

Ставров посмотрел на полковника с насмешливым укором.

– Не попали. Значит, и правда сильно постарели. Не тот уже уровень.

Кальпиньш по-кошачьи фыркнул. Ему откровенно не понравился укор и сомнения в его квалификации. Я бы тоже мог добавить масла в огонь, рассказав, как отслеживал его, оставаясь незамеченным, но тогда пришлось бы рассказать всем, как я молился в «Волге», а этого мне вовсе не хотелось. Молитва дело интимное, а повод к молитве вообще никого, кроме меня, не касается. Но я все же высказался по другому поводу:

– Это не он не попал. Это лейтенант правильно среагировал. Зайцев у нас никакому натовскому полковнику в подготовке не уступит. А уж престарелому-то тем более.

Мы вместе с подполковником успешно выполняли задачу – выводили противника из психического равновесия. Многое забудется, но сомнения в профессиональной квалификации некогда классного специалиста будут много дней будоражить его чувства. А нам только этого и надо. Неуравновешенным человеком проще управлять. Его проще заставить отвечать на вопросы, на которые он отвечать нам упорно не желал ни при каких обстоятельствах.

– Вы где остановились, господин полковник? – спросил Ставров, продолжая с интересом рассматривать пистолет. Ему, похоже, тоже не приходилось еще сталкиваться с десятимиллиметровыми моделями. Это я понял уже по тому, как он рассматривал патрон, вытащенный из обоймы, как заглядывал в ствол.

– То есть? По-моему, я остановился вот здесь, когда меня ударили и на пол повалили.

– Я спрашиваю, в гостинице или у друзей? Где ваши личные вещи, ваши документы, в конце концов? Не могли же вы без документов в нашу страну приехать.

– Мог, – усмехнулся полковник. – Я могу все, что захочу, вы же, наверное, знаете. А переночевать хотел в машине, но меня оттуда вытащили и избили. Что делается в России!

Наши уколы, видимо, оказались недостаточными, и я добавил:

– И это называется – избили? Ну, полковничек, вот если бы вы столкнулись в рукопашной с капитаном Словакиным, даже при всей вашей легендарной квалификации отставного разведчика вы бы иначе заговорили.

Я кивнул на капитана, Кальпиньш тоже на него посмотрел, но капитан, похоже, впечатления не произвел. Ростом он не больше ста семидесяти восьми – ста восьмидесяти. Крепок, но не ужасает шириной плеч. И полковник не поверил. А зря. Только тот, кто Словакина в деле видел, может его оценить, если сможет после встречи давать оценки...

– Даст бог.

– Уже не даст, – твердо сказал подполковник. – Он от вас отвернулся. Поднимайтесь, Кальпиньш, поедем разбираться с вами дальше. Наручники ему.

Полковника повели к выходу. Хотел и подполковник Ставров уйти, но я задержал его, отведя в сторону. Тихо объяснил ситуацию с Агентом 2007. И попросил поискать возможность сверить на совместимость надпись на кошельке с пластиковой карточкой «Visa».

– Можно по pin-коду отыскать карточку?

– Можно. Это уже интереснее. Попробуем поискать. Негласно. Сейчас же к банковским тайнам только после согласования с судом подпускают.

– Сережа верит, что здесь зацепка.