Десантники Великой Отечественной. К 80-летию ВДВ - Михаил Толкач
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В низинке, среди негустого сосняка, вражеские снайперы взяли под перекрестный огонь группу лейтенанта Д.С. Тарасенко. Круг суживался – били со всех сторон! Не укрыться!.. Тогда командир минометного расчета Федор Кикирев, комсомолец из Кировской области, заслонил собой Тарасенко. Финские пули буквально изрешетили мужественного лыжника, но жизнь командира была спасена.
Встречный бой, что завязался под Доброслями, застал политотдельцев в ротах 2-го отдельного батальона. Они помогали комбату И.М. Тимошенко истреблять вражеских «кукушек». Начальник политотдела Ф.П. Дранищев и его помощники бесстрашно очищали лес от вражеских патрулей и засад.
«Удивительный солдат, этот финн: привяжется к дереву и выцеливает командиров. Форма у нас у всех была одинаковая, но «кукушки» отличали старших по планшеткам и летным шлемам. Щелкали, как куропаток! – сообщает И.И. Рублев. – И я не уберегся: в плечо, зажигательной. Потому финнов запомнил на всю жизнь…»
Ему вторит Ю.Д. Вечтомов из Перми: «Мастера лесных боев, эти финны! Человек десять налетели, а я был в засаде. Метров за пятьдесят заметил. Открыл стрельбу из ручного пулемета. Два диска выпустил. Они убежали. Прочесали лес – никого. Следы от лыж – вот и все! А ведь видел, как будто бы попадал. Все убрались, все унесли с собой. Ловкий народ!»
Рассказывает бывший вожак комсомола МВДБ-1 Алексей Прокофьевич Александров:
«Батальоны, огрызаясь огнем, удрученные неудачей, откатывались на север от Доброслей. Комсомольцы сами не свои: так горели желанием победить!.. Начальник политотдела подозвал меня: «Алеша, возьми ребят да посмотри: не отстал ли кто? Не нуждается ли кто в срочной помощи?»
Темнота после ракет и светящихся трасс вроде сгустилась. Пошел снег. Я на лыжах бежал по белой целине. Рядом еще двое. Скольжение было плохое, и вскоре я весь вспотел. На опушке и в редколесье – трупы, трупы, трупы. И наши, и чужие. Нашлись отставшие. Были раненые, едва переставлявшие ноги. Кто-то оказался без лыж. Набралось человек пятнадцать. Снег все усиливался, запорашивал следы. До самого утра брели мы, пока напали на лыжню основной колонны. Было обидно до слез: сколько потерь напрасных, как близка была цель – и не вышло!..»
На другой опушке, недалеко от восточного изгиба Демянки под Доброслями, горевал военком Мачихин. Выстрелы в округе утихали. Он не хотел встречаться ни с Тарасовым, ни с Латыповым, ни с Дранищевым – ни с кем!.. Он слышал негромкие голоса командиров: проверяли личный состав. Кто-то подбирал раненых. Санитары перевязывали, отправляли на волокушах в лагерь, громко наказывали:
– Не сбейтесь с азимута!
Мачихин отирал пот со лба. В свете вспышек ракет он видел одиночных солдат врага, убегавших под защиту изб и окопов. Хотя немногие из финнов и немцев ушли невредимыми под крыши деревни, комиссар бригады был подавлен случившимся: операция сорвана!.. Нужная фронту операция. Нужная частям, сжимавшим кольцо окружения, отбивавшим яростные наскоки фашистов. Нужная самим десантникам, жаждавшим победы в бою…
И тут связной с донесением: капитан Жук продолжает бой в пойме реки Явони, стремясь пробиться на окраину Доброслей, как было предусмотрено планом операции. Переживает за свой правый фланг. Где 204-я ВДБ?..
Комиссар бригады встал на лыжи и пошел навстречу выстрелам: пусть Иван Жук не тратит порох и жизни напрасно. Гарнизоны Доброслей, Демянска, Жиркова, Ользи, вздыбленные грохотом сражения в лесу, теперь начеку!..
И еще одно свидетельство участника операции в районе Доброслей:
«Мой батальон получил задачу: наступать на Добросли и Демянск. Уничтожить аэродром фашистов, истребить штаб и склады. Пошли мы к цели сперва с северо-запада, обогнули речку на излучине и сосредоточились юго-западнее рубежей атаки всеми тремя ротами и приданными взводами. С правого фланга должны были действовать подразделения 204-й ВДБ. Думаю, что сил и огневых средств хватило б для исполнения задуманного. Разведка – бригадная и нашего батальона – хорошо узнала удобные подходы к Доброслям и Демянску. Заранее проложили лыжни. Настроение личного состава было приподнятым: мы получили по воздуху солидную порцию патронов, гранат и даже мелких мин. Накормили бойцов по-настоящему, дали выспаться.
Дислоцировался батальон далеко от цели, потому выступили в полночь. Кстати, все наши боевые вылазки, как правило, осуществлялись в темное время. Батальон поднялся из района болот Невий Мох, вытянулся в походную колонну поротно, повзводно, с боевым охранением, как положено. Идти на лыжах, как мне теперь помнится, нужно было километров десять-двенадцать. Мы уже приобрели кое-какой опыт. Скрытно, как нам представлялось, вышли на исходные позиции. После Малого Опуева темп движения лыжников штабом задавался реальный, с учетом цепкого леса и темноты. На закраинке прибрежного леса остановились. Нужно было осмотреться перед выдвижением на рубеж атаки. Дождаться условленного часа.
Бойцов и командиров набралось около полутысячи, естественно, соблюсти тишину и маскировку не удалось. Стук. Гомон. Случайный огонек. И не только это причина тревоги – мы не замечали соседа справа и обнаружили усиленную охрану врага на главной дороге из Демянска на Старую Руссу. Раздались незапланированные выстрелы раньше срока.
Казалось, предусмотрено было все, но фашист оказался хитрее нас: из района Мызы, Жирково, Аркадово, Игожево выставил в лесу на удобных для лыжников прогалах дозоры и усиленные патрульные группы, главным образом, из финских лыжников и снайперов, перекрыл лыжни, проторенные нашей разведкой.
В начале суток 22 марта 1942 года, примерно в один час тридцать минут, со стороны Демянска донеслась стрельба.
– Началось! – сказал я и дал команду на выдвижение.
Десантники были еще на марше, когда враг открыл по ним сильный ружейный и пулеметный огонь. Разорвались первые мины и снаряды. Небо осветилось ракетами. Походные колонны смешались. Передовые подразделения завязли в перестрелке. Правый фланг батальона оказался незащищенным, – так описывает тот бой Иван Иванович Жук, бывший комбат-1 МВДБ-1. – Основные силы части залегли в снег, когда до деревни было метров шестьсот. Рота, нацеленная на аэродром, сразу откатилась, ошеломленная огнем из танка, врытого в землю на бугре. Я вызвал командиров рот и отдельных взводов для уточнения плана наступления и уяснения обстановки. Кинжальный огонь фашистов не прекращался. Гремел бой на участке левого соседа – 2-го отдельного батальона старшего лейтенанта Тимошенко. Неистовствовали «кукушки» и засады финнов – патронов не жалели. Наши десантники дрались отчаянно, со злостью. Из штаба МВДБ-1 вестей не поступало, значит, задача батальона оставалась прежняя. И лыжники, кропя снег кровью, подбирались к Доброслям.
С нами должны были наступать подразделения 204-й воздушно-десантной бригады подполковника Г.З. Гринева. Я загонял связного, а потом и группу разведчиков Андрея Булавчика, удалого комсомольца, в поисках соседей, ведь фланг части так и оставался неприкрытым. Вблизи – никого!.. Ребята напоролись на подвижную группу противника и отошли к Явони.
Согласно информации представителей штаба войск Северо-Западного фронта, нас должна была поддерживать авиация – бить с воздуха по Ользам, по Мызам, по Аркадово. Где же она?.. Ни одного взрыва бомбы.
Запросили по рации штаб МВДБ-1, но оттуда не ответили. А тем временем немцы открыли по месту нахождения батальона артиллерийский огонь.
Внезапность – коту под хвост! Все наше преимущество пошло насмарку. Во всей округе неприятель был поднят на ноги. И все же лыжники не отступали.
А тут от Мачихина посыльный: «Отходите с боем!» Даю команду на отход, а у самого на сердце – камень. Потрепали нас фашисты. В душе злость накопилась. А спроси: на кого? Сразу и не ответишь. Было больше вопросов, чем ответов. Десантники угрюмо скользили на лыжах…»
Из доклада начальника штаба 34-й армии Северо-Западного фронта от 6.04.42 года:
«…МВДБ-1 пошла в наступление с целью разгромить гарнизон и штаб 2АК неприятеля в Добросли, но была отброшена массированным огнем врага. 204-я бригада следовала между Бобково – Аркадово, но попала под огонь танков, зарытых в землю, и не оказала помощь МВДБ Тарасова…»
Позднее, через 32 года после описываемых событий, Александр Ильич Мачихин рассказывал:
«Какими бы ни были ошибки в наших действиях, но я хорошо помню одно: по ночам немцы переставали ездить по прифронтовым дорогам, как было до наших рейдов. Днем их колонны шли с большим охранением, нередко под прикрытием танков и бронетранспортеров. Учтите, окружена была не какая-нибудь там «тотальная», времен сорок четвертого, гитлеровская армия, а кадровая, с огромным военным опытом за плечами. Армия, готовая обрушиться с юга на Ленинград или ударить на северо-восток и наглухо закупорить все проходы к городу на Неве.
