Закон сохранения вранья - Галина Куликова

— Постоянно звонила, — призналась Регина. — Я жутко нервничала. Потому что это вполне в духе Тараса — унести бумаги с собой, а потом обвинить кого-то другого в том, что важная встреча сорвана.

— Он что, самодур?

— Какой он самодур? Обыкновенный мужчина.

— А вы звонили ему по городскому телефону или на мобильный?

— По городскому, — тотчас же ответила Регина. — Он свою квартиру перелопачивал.

— А где вы сами были в тот момент?

— У себя дома, а что, это имеет какое-то значение? — Регина сверкнула очками.

— Возможно, позже вас спросят, были ли вы одна.

— Нет, я была не одна, — улыбнулась та. — Так что у меня с алиби тоже все в порядке. А что, есть подозрения, будто бы я ездила ночью в дом отдыха, чтобы утопить в ванне жену босса?

Таких подозрений у Вероники не было. Она уже открыла рот, чтобы поблагодарить за помощь и откланяться, когда дверь в кабинет отворилась, и Вероника услышала за своей спиной мрачный голос Стаса Марягина:

— Регина, прозвони в ивановскую фирму… — Он оборвал себя на полуслове и замолчал.

Вероника, не оборачиваясь, втянула голову в плечи.

— Да, Стаc? Говори, говори! — подбодрила его Регина.

— Я вижу, у тебя гости?

Он вложил в вопрос все оскорбленное чувство собственного достоинства.

— Это… Вероника Смирнова, — растерялась Регина.

— Как приятно!

Стаc обошел стул и появился наконец перед ней во всей своей красе. Его узкие темные глаза источали яд. Он протянул Веронике руку «для знакомства» и сказал:

— Стаc Марягин.

Вероника оторвала зад от стула и, глупо улыбаясь, сунула ему свою ладонь. Тот сжал ее стальными пальцами и дернул на себя.

— Ой! — пискнула Вероника.

— Вы ведь уже уходите, не так ли? — процедил Стаc и сказал изумленно взиравшей на происходящее Регине:

— Она у тебя тут засиделась, верно?

Свободной рукой он открыл дверь и потянул свою жертву за собой. Протащил несколько метров по коридору, мимо собственной секретарши в приемной и наконец затолкал в кабинет.

— Что-то ты плохо выглядишь, — сказал он, отпустив наконец ее руку — Спасибо, ты очень мил.

— Где ночевала? — продолжал любопытствовать Стаc, остановившись перед ней и сложив руки на груди.

— Дома. Мне вернули мою сумочку — О! Какая удача.

— Не понимаю, — взвилась Вероника, — почему я должна стоять здесь и выслушивать от тебя выговоры!

— Ты не позвонила.

— Да, я не позвонила. Не захотела и не позвонила. На лице Стаса мгновенно нарисовалось невероятное изумление. Он растерянно моргнул.

— Я решил… — начал он, потом захлопнул рот и поиграл желваками. Через секунду его тон сделался совсем другим — мрачным и отстраненным. — Извини, что я на тебя набросился. Просто подумал, что тебе было хорошо так же, как и мне. А когда ты не объявилась вечером, забеспокоился. Все-таки тебя едва не сбила машина прямо на моих глазах.

«Мне было хорошо», — хотелось признаться Веронике, но слова не шли с языка. Вместо этого она сообщила:

— Мой жених завтра возвращается из Праги.

— Да? Это замечательно.

— Я… Я так рада! — воскликнула Вероника и заплакала.

— Ты что? — удивился Стаc. — Что такое?

Так Вероника не плакала, наверное, со школьных времен. Взахлеб, бурно, самозабвенно.

Стаc поколебался, потом все-таки притянул ее к себе и обнял.

— Мне страшно, Ста-аас! — провыла Вероника. — Меня хотят убить, и я не люблю своего жениха-аа! И мне было хоро-шо-оо! Но я не могу больше с тобой встреча-ааться!

— Информация очень ценная, — пробормотал Стаc, поцеловав ее в макушку и коротко улыбнувшись. — А почему ты не можешь со мной встречаться? Если не любишь своего жениха?

— Из-за твоих ботинок! — провыла Вероника ему в пиджак.

Стаc отстранился и изумленно поглядел на свои ботинки.

— Они тебе до такой степени не нравятся? — спросил он потрясенным голосом.

Вероника полезла в сумочку и, добыв бумажный платок, утерла лицо.

— Не из-за этих ботинок. А из-за тех, которые спрятаны в твоем шкафу!

Стаc снова моргнул, потом мальчишеским жестом взъерошил макушку.

— Интригующее заявление Не могла бы ты объяснить все поподробнее? Ты увидела в моем шкафу пару башмаков, и они тебе так не понравились, что ты решила больше со мной не встречаться, я верно понял?

— Да, — сказала Вероника и твердо встретила его взгляд. — Потому что эти башмаки связаны с убийством Нелли Шульговской.

Стаc отшатнулся.

— Убийством? — переспросил он. — Но ведь это был несчастный случай!

— Ты сам видел, что меня хотели переехать машиной. Еще меня дважды пытались застрелить. И один раз — задушить шнуром.

— Но почему?!

— Потому что я — свидетель.

— Ты видела, как убили Нелли?! — Стаc был потрясен.

— Я не знаю, что я видела! — Вероника сжала руками виски. — Но убийца думает, будто я представляю для него опасность. Я и еще женщины, которые не спали той ночью.

— Не может быть.

— Инну Головатову сбил «Москвич». Она умерла.

— Кто это?

— Одна из финалисток конкурса, который Нелли собиралась провести в «Уютном уголке».

— А что говорит милиция?

— Я не обращалась в милицию.

— Но почему, черт побери?!

— Потому что Матвей.., мой жених.., попросил меня этого не делать. Он не хочет, чтобы его имя было связано с преступлением. Пострадает его деловая репутация.

— Какая чушь! — в сердцах сказал Стаc. — Так при чем здесь мои ботинки?

Вероника принялась объяснять ему про ботинки, перепутала все события, но в конце концов все же завершила рассказ и достала из сумочки белый конверт.

— Вот та самая записка, которую Татьяна Семенова утащила из номера Нелли.

Стаc взял конверт, повертел в руках и достал записку. Развернул и тут же мрачно взглянул на Веронику:

— Это моя записка.

— Что?!

— Я писал эту записку.

Вероника без сил опустилась в кресло, а Стаc добавил:

— Три года назад.

— Ты несешь какую-то чушь!

— Это не чушь. Посмотри внимательно на бумагу, на ее сгиб. Неужели не видишь, как давно ее сложили?

— Боже мой! Теперь вижу.

— Три года назад у нас с Нелли был роман. Я ей нравился, и она приложила массу усилий, чтобы, в свою очередь, понравиться мне. Это была ошибка, ужасная ошибка с моей стороны! Я это очень быстро понял и разорвал отношения. Однажды, уже после разрыва, мы с Тарасом были приглашены на вечер. Он, конечно, приехал с женой. Я сразу заметил, что Нелли очень расстроена. Она пригласила меня на танец и трагическим голосом сообщила, что кто-то насплетничал Тарасу про нас. Она сказала, что нам нужно встретиться с глазу на глаз и все обсудить.

Вероника жадно слушала, не сводя со Стаса глаз. Он ходил по кабинету взад и вперед, глядя себе под ноги.

— В ту ночь Тарас уезжал в Питер. Я должен был посадить его на «Красную стрелу» — мы до последнего обсуждали дела. А потом я собирался подъехать к Нелли на дачу и поговорить. Я считал, что Тарасу нужно во всем признаться. Я пытался предупредить Нелли, что приеду, чтобы она не ложилась спать, но никак не подворачивался случай — она постоянно находилась рядом с мужем. Тогда я написал записку и, прощаясь, просто сунул ей в ладонь.

— Звучит, как сцена из романа, — пробормотала Вероника.

— Уверяю тебя, ничего романтичного в этой связи не было.

— Так вы признались Тарасу?

— Нет, — Стаc покачал головой. — Нелли считала, что это повредит бизнесу.

— Думаю, она была права, — кивнула головой Вероника.

— Может быть, но теперь это уже не имеет значения.

— Боюсь, что ты ошибаешься.

— У тебя есть какая-то версия? — вскинул голову Стаc.

— Да, у меня есть версия, — кивнула Вероника. — Если ты утверждаешь, что в ночь убийства Нелли был в Москве, версия есть.

— Я был в Москве, — сказал Тарас. — Не сомневайся во мне. Он подошел и погладил ее по щеке. Вероника закрыла глаза. Итак, записку в номер Нелли Шульговской подбросили. И теперь ясно зачем. Чтобы подставить Стаса. Вероника прокрутила в голове все, что ей удалось узнать, и кивнула: да, версия вполне жизнеспособна.

— Послушай, что ты собираешься делать? — спросил Стаc, присел перед ней на корточки и взял ее руки в свои. — Ты поедешь сегодня ко мне?

— Если ты не против.. Только утром я должна поехать в аэропорт и вернуть Матвею кольцо. И вообще все его подарки.

— Ты любишь драгоценности? — усмехнулся Стаc.

— Ничего подобного. Кроме того, у меня богатая прабабушка, у нее тоже полно драгоценностей, которые когда-нибудь перейдут ко мне!

— Чего ты кипятишься?

— Просто мне неприятно, что ты думаешь…

— Я ничего такого не думаю, — перебил ее Стаc. — А в аэропорт завтра мы поедем вдвоем.

— Нет!

— Да. Я не отпущу тебя одну. Разбираться со своим Матвеем ты, конечно, будешь сама, а я просто подстрахую. Буду изнывать от ревности где-нибудь неподалеку.

Утром Стаc вызвал служебную машину.