Новый Мир ( № 10 2013) - Новый Мир Новый Мир

— Хорошо, — сказал отец.

— Пап, — спросила Надя, — а тебе никогда не казалось, что ты один живешь, а остальные... так?

— «Так»? — переспросил отец.

— Так, — повторила Надя, — существуют.

— Что за странные идеи? — спросил отец.

— Прости, — поспешно извинилась Надя.

— Да ладно, — сказал отец, — не извиняйся, у меня тоже хватает странных идей.

— Например? — Надю разбирало любопытство.

— Тебе это будет неинтересно, — засмеялся отец.

— Папа, не кокетничай! — возмутилась Надя.

— Ладно, слушай, — сказал отец, — иногда мне кажется, что все люди на свете живут в разных потоках. Они видят и понимают людей из своего потока, а люди из чужого потока для них бездушные куклы, существующие для числа. Иногда человек перебирается из одного потока в другой, и тогда те, кто был с ним раньше в одном потоке, начинают казаться ему призраками, которые обладают иллюзией жизни, и вся его предыдущая жизнь тоже кажется ему иллюзией.

А бывает, что человек живет в своем потоке один, — помолчав, добавил отец. — Быть может, он был в этом потоке с самого начала, а может, попал в него под давлением обстоятельств. В любом случае жизнь для него — вереница одиноких лет, а люди из других потоков — ненавистное пустое место. Никто не протянет ему руку, когда он станет тонуть, никто не подбодрит его, когда он поднимет голову и увидит над собой бесконечную пустоту.

— Господи, папа, — удивилась Надя, — ты что курил?

Отец смутился:

— «Приму», — сказал он.

— Папа, — сказала Надя, — я тебя люблю.

— И я тебя, дорогая.

— Пока, папа.

— Пока, родная.

— Ой, погоди, забыла спросить: как там Юра?

— Исключили из ветеринарного, — ответил отец сухо.

В трубке послышались гудки. В дверь робко постучали.

— Входите, — предложила Надя.

В комнату неслышно проникла соседка, которая любила гладить стены. В руках она держала тарелку с сырной нарезкой.

— Я пришла, — сказала соседка, — и принесла сыр.

— Садись за стол, — обрадовалась Надя. — Я достану вино.

В комнату, смущаясь, вошел молодой человек с шампанским.

— Это мой хороший знакомый, — объяснила соседка. — Ничего, если он с нами?

— Я только за, — сказала Надя. — А кто вы такой?

Я молодой преподаватель, объяснил молодой человек. Нифигасебе, удивилась Надя, и что вы преподаете? Молодой преподаватель загадочно улыбнулся: пусть до поры до времени это останется тайной. Наде понравилась его таинственность. Кроме сыра есть что-нибудь из закуски? — спросила соседка. Есть виноград, вспомнила Надя и достала из холодильника виноград. Красота, сказала соседка. Живем, обрадовался молодой преподаватель. Они пили вино и шампанское, ели сыр и виноград и разговаривали обо всем на свете. Девушка, которая любила гладить стены, знала много анекдотов. У молодого преподавателя была какая-то страшная тайна, которую он отказался выдавать даже после шестого стакана вина. Надя рассказала, как обедала с фотографом, который пристает к девушкам возле публички. Ну ты даешь, изумилась соседка. Вы очень смелая девушка, восхитился молодой преподаватель. Разошлись поздно ночью, довольные собой и друг другом. Надя легла спать. Под утро ей приснился Гордеев. Сон был страшный.

Глава седьмая

Гордеев подошел к «газели», наклонился и провел указательным пальцем по бамперу. Кивнул: именно в этом автомобиле с крытым кузовом Молния и перевозил своих жертв. Удобная штука. Вы согласны со мной, Кошевой? Кошевой не отвечал. В темноте его куртка, казалось, светилась. Гордеев пошел за белым пятном светящейся куртки. Они шагали по темным коридорам заброшенного склада. Где-то рядом капала вода: кап-кап.  В ушах шумело. Только бы не уснуть, подумал Гордеев. Белое пятно повернуло направо. Здесь холодно, сказал Гордеев, вам так не кажется, Кошевой? Кошевой не ответил.

Они вошли в левую дверь, потом в правую. Гордеев мечтал лечь и уснуть. Он опустил оружие, покорно следуя за Кошевым. Ему казалось, что человек, за которым он идет, ведет его к месту, где можно поспать. Но почему здесь так холодно, черт возьми? Он услышал смешок. Вниз вела железная лестница. Гордеев потрогал стену: ледяная. Какое-то время он мог ясно соображать.

— Вы хотите сказать, Кошевой, что человек, к которому мы идем, находится внизу? — спросил он.

Кошевой не ответил. Гордеев поставил ногу на ступеньку. Ступеньки были скользкие. Чтобы не упасть, Гордеев держался рукой за стену. Белое пятно пропало из виду. Гордеев сделал шаг вниз, поскользнулся и уронил пистолет. Пистолет полетел в темноту. Ну вот, подумал Гордеев.

— И все-таки, — сказал он, — я больше вас люблю детективы, Кошевой. Судите сами: я мог бы явиться к вам днем в сопровождении моих людей, мог взять вас без осложнений, без этой идиотской поездки на заброшенный склад, однако я сам усложнил себе жизнь. Мой отец прав: я играю в детектива. Играю, потому что иначе скучно. «А что я?» — спросите вы. А ничего. Вы банальный психопат. Может, у вас раздвоение личности, не знаю. Может, вы придумали себе это раздвоение, потому что вам тоже скучно. Молчите? Прекрасно. Знаете, как я проник в вашу квартиру? Я на время позаимствовал у вас ключ, сделал слепок и заказал дубликат. Представляете, сколько лишних проблем я себе создал? Вместо того, чтоб сразу арестовать, я весь вечер ждал вас в засаде у вашего дома, как в каком-нибудь паршивом триллере. Вместо того, чтоб сдать вас полиции, я поверил вам и поехал сюда…

Лестница закончилась. Правая нога погрузилась в холодную воду по щиколотку. Гордеев наклонился и нащупал пистолет, поднял и сунул в кобуру. Честно говоря, я ожидал, что вы его подберете, сказал он, неужели вы настолько уверены в себе? Или у вас здесь припрятано свое оружие?

Гордеев толкнул незапертую дверь, перешагнул порог и увидел вдалеке мерцающий огонек. Он пошел к нему, удивляясь банальности Молнии. Он шел долго. Огонек не удалялся и не приближался. Он просто мигал все время на расстоянии. Гордеев остановился, не понимая, что происходит. Может, так и надо, подумал он.

— Кошевой, — позвал он, — вы здесь?

Кошевой не отвечал.

— Зверски холодно тут, — пробормотал Гордеев. — Боюсь, надолго меня не хватит.

Он вынул из-за пазухи чашку.

— Это сон, — сказал он. — Чертовски неприятный сон.

Чашка раскололась у него в руках. Осколки поранили ладони, и он почувствовал, как теплая кровь течет по холодной коже. Серебряная цепочка безвольно повисла. Он не знал, что еще можно сделать, поэтому наклонился и стал собирать осколки.

Глава восьмая

Обезлюдевший квартал в центре города не произвел на Танича особого впечатления. Родившись в захолустье, он навидался и заброшенных домов, и разбитых витрин. Пройдя несколько метров, он увидел то самое место, куда въезжала «газель». Ворота, к счастью, были открыты. Во дворе стояла машина, и Танич насторожился: он здесь не один. Ему послышались голоса из низкого здания слева. Он на цыпочках подошел к распахнутой двери и остолбенел. На бетонном полу среди холмов мусора стояла «газель». Та самая, с цельнометаллическим кузовом. Возле «газели» уютно разместился раскладной столик с угощением. За столом в плетеных стульях сидели двое: высокий субъект в пальто и плотный мужик в куртке, вывернутой наизнанку. Мужик в куртке пил водку прямо из бутылки. Привет, крикнул он Таничу и помахал ему рукой. Танич обернулся: может, он здоровается с кем-то еще? Сзади никого не было. Мужик похлопал ладонью по спинке свободного стула: иди сюда, садись!

Танич не сразу сдвинулся с места. На складе было темно, но он отчетливо видел и столик, и тех, кто за ним сидит. Что будет, если он подойдет? Он чувствовал, что ничего хорошего. Но ирреальность происходящего притупила страх. Нетвердой походкой он приблизился к столику. Огляделся. Субъект в пальто явно спал. Танич сел. Мужик в куртке приветливо улыбнулся ему и протянул бутылку: на, согрейся. После выпивки разговор пойдет легче, а людям надо общаться, верно? Особенно русским людям. Иначе как узнать, что у ближнего на уме. Садись. Не обращай внимания на моего приятеля, у него выдалась тяжелая неделя. Пусть поспит. Да не робей ты!

Танич взял бутылку и сделал глоток. Мужик подмигнул: честно говоря, я боялся, что ты не придешь. Или придешь, но не вовремя. Ты удивлен? Брось. Нечему тут удивляться. Ты меня знаешь. Можно сказать, мы старые друзья. Мы пересекались на форуме серийных убийц и еще кое-где. Ты лил говно на Молнию, помнишь? Называл себя «объективным критиком». Ох, как мы над тобой потешались. А я тебя забанил. Я тамошний модератор. Ну, не дуйся, я не со зла. Работа такая. Кстати, ты заглянул только в две темы: в тему о Молнии и в тему о Солнечном Зайце. Я сразу догадался, что ты и есть Солнечный Заяц. Обидно, когда тебя забывают, верно? Твоя тема заброшена, а тут появляется выскочка, доморощенный серийный убийца, которым восхищается всякое быдло, не имеющее ни ума, ни вкуса. Не мудрено, что ты на него взъелся. Ладно, ладно: на МЕНЯ взъелся. Да не хмурься ты, дружище. — Молния засмеялся. — Давай еще по водочке. Водка развязывает язык, делает людей ближе. О, не отдавай мне бутылку. Не надо. Я открою себе новую. Будем пить с горла.