Глазами любопытной кошки - Тамалин Даллал

Мо вышел из душа, и я заставила его сесть.

– Итак, какой у нас план?

– Камель придет через два часа, – ответил он.

– Я не буду ждать здесь два часа, – возразила я. – Ты сейчас же отвезешь меня обратно в город! – Напустив на себя серьезный вид, я решила блефовать: – В Америке я очень знаменита! – Он притих, а я продолжала: – Каждые три дня я связываюсь с одним человеком по электронной почте. Прошло уже четыре дня. Сегодня пятый. Если сегодня я не вернусь в Сиву, он позвонит в посольство, и на мои поиски отправится полиция. То есть искать они будут тебя, понимаешь?

Волшебное слово «полиция» подействовало. Появился парень с сальными волосами, он нес в руке пакет с яйцами. Мо сказал ему что-то по-арабски, и мы все вместе бросились вниз по лестнице через грязь и мусор, потом сели в машину. На полной скорости мы пронеслись по городу и притормозили рядом с Камелем, который подошел к окну, отдал мне мой паспорт, все деньги, которые я заплатила за поездку, и двадцать английских фунтов сверху. Мо открыл паспорт, показал мне купюры и сказал:

– Видишь? Больше денег. Поняла?

В тот самый момент микроавтобус, на котором уехали корейцы, въехал в город, остановился, и дверь открылась. Мы отправились в Каир.

Ким сказал, что они ехали по пустыне, и вдруг микроавтобус развернулся на сто восемьдесят градусов и направился обратно в город. Я все еще была в шоке от того, как мне едва удалось ускользнуть, и ничего не соображала. А надо было бы прекратить жаловаться на свой неудачный опыт и расспросить, почему они решили прервать экскурсию.

И ЗДЕСЬ ТАНЦОРЫ!

Путь в пыльную египетскую столицу казался нескончаемым, а я тем временем выбрала несколько номеров в телефоне и пыталась решить, кому позвонить в первую очередь, надеясь, что денег на звонок хватит и батарейка продержится. Я могла бы вернуться в Сиву первым же автобусом, но подумала, что стоит сообщить кому-нибудь о случившемся. И позвонила Ракии Хасан – самой знаменитой преподавательнице танцев живота в Каире.

– Иди в туристическую полицию, – сказала она. – Нельзя допускать, чтобы подобное случалось с иностранцами.

В Каире меня проводили в отделение, где здоровяк полицейский в форме выслушал мой рассказ, а затем повторил его мне, переврав все факты. Потом он спросил:

– У вас есть разрешение на то, чтобы писать книгу в Египте?

Я чувствовала: в этой ситуации проигравшей буду я, и вряд они мне помогут. Здоровяк вручил мне адрес и приказал сообщить о случившемся в другое отделение. Я отправилась по адресу, уже не особо желая что-либо рассказывать. Ситуация казалась бессмысленной. Явившись наконец в участок, я обнаружила крошечную комнатушку, в которой сидели двое полицейских. Они не говорили по-английски и не имели понятия, что со мной делать.

Тем временем мой телефон зазвонил. Говорила какая-то женщина:

– Я была в доме Ракии, когда вы позвонили. Вам есть где остановиться? В моем номере лишняя кровать. – Это была Сабрия, исполнительница танца живота из Дубая, приехавшая погостить в Каир. Несмотря на столь скудную информацию о ней, я немедленно приняла ее предложение.

Каирские улицы – вечный муравейник из машин, перестраивающихся на огромной скорости, и людей, которые ловко уворачиваются от бамперов, пытаясь перейти улицу не по переходу и без светофора. Мы ехали в шикарный отель «Пирамиса». Когда я вошла, по коридору двигалась свадебная процессия. Чего здесь только не было: музыка, загарит (праздничные возгласы), люди, одетые в свои лучшие наряды. И я – покрытая песчаной пылью, с грязными волосами и одной лишь сиванской традиционной сумкой, украшенной разноцветными помпонами.

Сабрия встретила меня в холле. Оказалось, когда я участвовала в проекте «Звезды танцев живота», мы вместе выступали на премьере нашего диска в Лос-Анджелесе. Недаром говорят, мир тесен!

Сабрия недавно закончила Калифорнийский университет в Беркли. На Ближнем Востоке считается, что исполнительницами танца живота становятся лишь те, у кого нет выбора в жизни. В отелях на берегу Персидского залива танцовщицы получают столько же, сколько представители администрации. Это противоречие действительно нелепо, учитывая общественное мнение, что танцовщицы существуют вне общепринятых социальных норм и занимаются своим делом, поскольку их жизнь не сложилась и они были вынуждены избрать столь постыдную карьеру. Таково представление о профессиональных танцовщицах в арабском мире.

В Дубае коренные жители составляют всего четырнадцать процентов населения. Остальные восемьдесят шесть процентов – гастарбайтеры. Многие из них получают гроши, особенно приезжие из бедных стран, таких как Индия и Филиппины. Рабочая масса столь многонациональна, что главным языком является английский.

– Постояльцы отелей, где я танцую, узнают мой телефон у администратора (хотя разглашать такую информацию запрещено) и звонят мне в номер, – рассказывала Сабрия. – Они пытаются произвести впечатление, хвастаясь своим имуществом и тем, что могут предложить.

Меня особенно рассмешил ее рассказ о том, как один постоялец позвонил ей и напыщенно произнес:

– Я пилот.

– А я танцовщица, – ответила она.

– Я пилот! – не унимался он.

– Я танцовщица, – повторяла она в ответ.

Ему казалось, что его профессия должна произвести на нее впечатление. Мы поразмышляли о том, что исполнительницы танца живота, пожалуй, самые свободные женщины в мире. Во всем мире есть представители нашей субкультуры. Куда бы ни отправилась танцовщица – в Китай или Новую Зеландию, – там она встретится с такими же, как она, и везде ее примут с радостью. Люди, которые считают, будто мы танцуем, чтобы доставить удовольствие мужчинам, совершенно не осознают реального положения вещей.

Я планировала уехать утром, но мы пошли в гости к Ракии Хасан. Она прославленная на весь мир преподавательница танца живота, и хорошо выглядит, несмотря на преклонный возраст. Ее квартира заставлена позолоченной мебелью в стиле барокко и завалена безделушками. Она отвела нас в расположенную по соседству танцевальную студию, чтобы показать несколько движений.

Хотя на Ракии были мешковатые вязаные рейтузы, а в руках она держала мобильный телефон, в ее исполнении было столько огня, что я невольно подумала: красоту танца полностью раскрывают зрелость и опыт. Ракия резко вращала бедрами и делала волнообразные движения животом; она составляла из этих элементов танец, который, казалось, черпал энергию из самой земли и наполнялся волшебством.

Ракия не могла допустить, чтобы мы ушли голодными. Она отвела нас обратно в квартиру, где собрались лучшие танцоры Египта. Двоих мужчин из присутствующих я узнала: они оказались бывшими участниками «Реды», знаменитого египетского фольклорного балета. Теперь они преподавали танец живота. Трудно представить, что эти добренькие старички обучают танцу живота женщин со всего мира. Третьим мужчиной в комнате был доктор Мо Геддави, египетский врач, недавно вышедший на пенсию. Он жил в Берлине и тоже считался танцевальным инструктором высокого класса. Сабрия спросила, где он живет, и он ответил: