Царское дело - Сергей Булыга

— Ладно сладилось, — сказал Весло. — Тогда, значит, так. Я даю вам Митю, Митя доведет вас до Варварских ворот и проводит через них, и вы дальше сами пойдете, по своим делам. А мы вас там, в воротах, подождем. Вернетесь, посчитаемся. А не вернетесь — встанете на нож. Так?

— Так, — сказал Маркел.

Весло подал руку. Маркел ее пожал. Филька разбил их руки.

— Крепче божбы! — сказал Весло.

— Вестимо! — сказал Филька.

Вышел Митя, худой мужичонка с разбитой губой. Весло спросил:

— Слышал, что я говорил?

Митя утвердительно кивнул.

— Идите!

И они, то есть Маркел, Филька и Митя, пошли дальше по Варварке. Луны опять почти не стало видно, опять пошел дождь, благо еще, что мелкий.

24

Вначале они шли молча. И на посаде было тихо, даже собаки не лаяли. Только дождь негромко шелестел да ноги в грязи хлюпали.

— Хорошо у вас, — сказал Маркел. — Ни сторожей, ни псов.

— Ни объезжих караулов! — сразу же прибавил Митя, насмешливо хмыкнул и еще сказал: — Вот как оно живется без царя. Вольно!

— Ну, меня царь не очень-то неволил, — ответил Маркел. — Не до меня ему было.

— Да и до меня тоже не очень, — согласился Митя. — Но три года на цепи я просидел. — И тут же спросил: — А правда ли, что бояре в Кремле царевичу Федору крест на царство целовать не стали?

— Я такого не слыхал, — сказал Маркел. — Да и какое мне до этого дело? А тебе какое?

— Мне большое, — сказал Митя. — Царевич Федор нравом робкий, при нем нам будет слабина. А младший, Дмитрий, говорят, звероватый. С зубами родился, кормилицам титьки обкусывает!

— Откуда ты такое взял? — сердито спросил Филька.

— Люди говорят, — ответил Митя. — И еще говорят, что замутились бояре и поцеловали крест Дмитрию, поэтому и заперлись в Кремле. Ну да ничего! Правда наружу выйдет! Наши стрельцы сойдутся…

— Какие еще ваши?! — сердито перебил его Филька.

— С Большой Слободы, с Замоскворечья, — с достоинством ответил Митя. — Девять полков! И наведут в Кремле порядок! А вы чего идете в Белый город? К какой ведьме?

— К какой надо, — ответил Маркел.

— Это хорошо, если к какой надо, — охотно согласился Митя. — Надо снять с бояр колдовство. Пусть они по правде судят, пусть называют Федора, а не этого змееныша! — И уже вполголоса спросил: — Так вы за этим идете?

Маркел промолчал.

— Значит, за этим… — сказал Митя. — Тогда Бог вам в помощь. А если нет, черт вам судья!

Маркел опять ничего не ответил. И Филька тоже. Так же и Митя больше ни о чем уже не заговаривал. Опять они шли молча. Луна то выходила из-за туч, то опять в них скрывалась. И дождь то шел, то утихал.

Так они шли и шли и дошли до Варварских ворот Китай-города. Ворота, конечно же, были закрыты, и даже караульных при них видно не было. Митя велел подождать, Маркел с Филькой остановились, а Митя зашел в караульную, о чем-то там поговорил, а после вышел и позвал рукой. Маркел и Филька подошли к воротам. Вышедший из караульной сторож открыл им калитку и спросил, когда они будут обратно. Филька сказал, что через час, ну, может, через два, не больше. Сторож посмотрел на Митю. Митя кивнул. Сторож отступил с дороги, Маркел и Филька вошли в калитку, и она за ними затворилась. За калиткой, за той стороной стены, начинался Белый город. Филька показал рукой, куда идти, и они пошли туда. Когда они отошли от ворот, Маркел вполголоса спросил, много ли им еще идти. Филька сказал, что не очень, и велел смотреть по сторонам, потому что здесь места тоже не очень спокойные. Они пошли дальше. Шли молча. Дождя уже не было, луна в тучах больше не скрывалась, идти стало легче. Так они прошли по одной улице, после свернули на другую, обошли горку и, пройдя еще немного, подошли к небольшой церкви, над входом в которую висел образ святого Николы. Маркел перекрестился, Филька тоже и сказал, что это и есть Никола Подкопаевский и здесь уже можно спрашивать про Домну. Сказав это, Филька подошел к правому церковному приделу и постучал там в дверь. Подождал и опять постучал. Наконец в церкви послышались шаги, затем открылась дверь и на пороге показался старик в накинутом на плечи полушубке.

— Чего надо? — спросил старик.

— Заплутали мы, — ответил Филька. — Наставь на путь, отец.

Старик молчал.

— Мы Домну Козлиху ищем, — прибавил Маркел.

Старик открыл рот, начал было:

— Тьфу…

Но Маркел уже сунул ему в руку деньгу, за ней вторую. Старик закрыл рот и сжал деньги в кулаке, а Маркел тем временем продолжил:

— Не обессудь, братец, мы же не лихие люди, а по государеву делу! — и показал овчинку.

— А!.. — только и сказал старик.

Маркел спросил:

— Так где ее искать?

— А чего она такого натворила? — вполголоса спросил старик.

— Про это нам болтать не велено, — строго ответил Маркел. И так же строго спросил: — Тебе денег дали? А чего молчишь?

— Не обессудь, боярин! — испуганно сказал старик. — Спросонья я. Единственно спросонья! А так я эту Домну, ох, как знаю! Ведьма она проклятущая, вот кто!

— Ты дело говори, старик, — еще строже сказал Маркел. — Кто она такая, мы и сами знаем. А вот где ее найти?!

— А найти прямо! — зачастил старик. — Вон прямо вон туда, до тех хором, что на углу, — показал он рукой, — и там дальше вторые ворота. В них внизу поднять доску и заходи. К ней так всегда все заходят.

— Куда к ней?

— А там через двор направо, где собаки, собак не бойтесь, они смирные, и под крыльцо, там дверь, постучать вот так три раза, а после еще раз. — Он показал, как стучать, и тут же прибавил: — А если не отзовется, открывайте сами. Они там часто пьяные и тогда не слышат ничего.

— Как — пьяные?

— А так! Они, почитай что, каждый день пьяные. А как напьются, так пляшут. Я уже сколько раз в Земский приказ ходил, говорил, дайте на них управу, а они только смеются.

— Почему смеются?

— А потому что они разве дурни — с Домной связываться? Ты ей слово, она тебе два — и скрутило тебя, нога отнялась, глаз начал косить, икота одолела. Поэтому Бог с ней, смеются, что тебе, Иван (а меня зовут Иван), пусть пляшут, какая кому от этого беда?

Старик замолчал. Маркел тоже молчал. Старик сказал:

— Бог тебе в помощь, боярин. Будет страшно, читай Отче наш и крестись, крестись! Они этого очень не любят. А еще лучше — подожди до света и после иди, они на свету не такие страшные.

— Мне надо спешно, — ответил Маркел. — Государево дело.

— А! — протянул старик. — Государево. — И вдруг спросил: — А что, правда, что бояре поцеловали крест змеенышу, а Федора и знать не захотели?