И Будда – не беда! - Алексей Лютый

С рассветом положение наше не прояснилось. Глядя на густые зеленые джунгли, окружавшие поляну, на которую нас выбросил Лориэль, понять, попали мы в мир Брахмы или нет, было просто невозможно. Сеня попытался было устроить допрос Дакше, но ничего толкового из этого не вышло. Слон, проведший всю свою сознательную жизнь там, где правил Шива, сказать что-либо об окружавшей нас местности не мог.

То же самое было и с Лориэлем. Угрюмый эльф только пожимал плечами в ответ на все вопросы, а когда на него начинали давить, разражался такой руганью, что пичуги, порхавшие по окрестным веткам, стыдливо затыкали крыльями ушные отверстия. Ну а завершились все расспросы тем, что Дакша опять собрал мелкое зверье и отправил его на разведку.

Примерно полчаса мои менты бесцельно слонялись по поляне. Неизвестность раздражала их так сильно, что, появись сейчас возле нас какой-нибудь правонарушитель, легким испугом он бы не отделался. Плохо просохшая за ночь и перемазанная грязью форма тоже не поднимала настроение моим сослуживцам. Сеня попытался хоть как-то привести китель в божеский вид, но только еще сильнее перемазал его и окончательно впал в депрессию. Глядя на унылого хозяина, я подумал, что сейчас согласился бы на присутствие возле него какой-нибудь человеческой суч… самки, лишь Рабинович хмуриться перестал.

Человеческих самок достать было негде. Я сомневался, что Сеня согласится общаться с какой-нибудь бабуинихой, прыгающей неподалеку по веткам, поэтому подобных предложений выдвигать не стал. Впрочем, меня бы все равно никто не понял, и мой хозяин так и не узнал, что за участь я ему готовил. Ну а через полчаса настроение у моих ментов поднялось. Какая-то птаха принесла весть о реке, расположенной неподалеку, и мы спешным маршем отправились в указанном пичугой направлении.

Речка оказалась неширокой и удивительно чистой. На берегу росло несколько апельсиновых, мандариновых и еще каких-то фруктовых деревьев, и мои менты, позабыв о недостойном российского милиционера внешнем виде, с жадностью набросились на плоды. Только слегка утолив голод, путешественники напились воды и принялись стирать форму. Без привычных моющих средств получалось это плохо, но с горем пополам одежда была постирана и развешена по окрестным кустам для просушки, а менты развалились на траве, почувствовав себя почти счастливыми.

– Эх, сейчас бы барашка жареного или кабанчика, – мечтательно протянул Попов.

– И выпить бы не помешало, – поддержал его Ваня.

– А еще бы баб, наркотиков и башку кому-нибудь из «калаша» продырявить, – огрызнулся мой хозяин. – Сматываться отсюда надо, а вы о всякой ерунде думаете.

– А что плохого в том, если мы сытно поедим и хорошо выпьем, прежде чем домой свалим? – удивился омоновец. – По крайней мере, блин, наградим себя за все мучения.

– Вот дома и будем себя награждать, – буркнул Рабинович и отвернулся от друзей.

Сенино состояние я прекрасно понимал. Больше всего на свете мой хозяин не любил неопределенности. Во всех предыдущих путешествиях мы всегда имели достаточно четко поставленные цели и более-менее представляли способы, какими эти задачи следует выполнять. На этот раз все пошло наперекосяк. И если до сего момента было достаточно ясно, что нам делать, то теперь, когда благодаря Рудре Лориэль окончательно утратил возможность нацеленно перемещаться в пространстве, было совершенно неясно, как мы сможем выполнить задание Сарасвати, чтобы вернуться домой.

Это и раздражало моего хозяина. И ничуть не меньше его злило то, что Попов с Иваном относятся к нашему положению достаточно спокойно. Ваню-то всегда было трудно вывести из состояния равновесия такими мелочами, как координационный сбой у Лориэля. А вот почему был спокоен Андрей, даже меня удивляло. То ли наш главный паникер свято верил, что, несмотря ни на что, мы сумеем выпутаться из сложной ситуации, то ли просто не понимал всей тяжести нашего положения, я не знал. Но, если честно, радовался спокойствию криминалиста. Все-таки, начни он паниковать, жизнь наша значительно бы усложнилась.

Тем временем, пока мои менты стирали и сушились, к Дакше стали подтягиваться высланные им разведчики. Сеня то и дело бросал в его сторону вопросительные взгляды, но слон только качал головой и смотрел на Рабиновича грустными глазами, из чего становилось ясно, что утешительных для нас вестей пока нет. Я решил обследовать все побережье поблизости от отдыхавших коллег и отправился вверх по течению реки, но тут же застыл: впереди послышалось мелодичное пение! Я зарычал.

– Мужики, боевая тревога, – встрепенулся мой хозяин, бросаясь к висевшему на кустах обмундированию. – Похоже, сюда кто-то идет.

Не похоже, а идет!.. Я уже хотел объяснить Рабиновичу, что думаю относительно его умственных способностей и доверия моему чутью, но пение приблизилось с невероятной скоростью, и из-за поворота реки на плес вынесло три довольно большие лодки, набитые исключительно людскими самками. Хором распевая «Во поле березка стояла…», дамочки умудрялись довольно лихо отплясывать в такт и если не водили хороводы, то лишь из-за относительной узости лодок. Мои менты так и застыли с открытыми ртами, даже не успев до конца натянуть штаны. В буквальном смысле этого слова.

– Ой, бабоньки! – завопила одна из закутанных в сари индианок. – Смотрите, мужичков каких нам Вишну послал.

Девки завизжали и, прекратив отплясывать гопака на лодках, взялись за весла, явно намереваясь пристать к берегу. Первым в себя пришел Попов и, густо покраснев, торопливо натянул брюки на свои семейные трусы в оранжевый горошек. Следом ту же операцию выполнили и Жомов с Рабиновичем, и к тому моменту, когда лодки стремительно уткнулись в речной песок, все трое выглядели вполне пристойно.

Чего не скажешь об индианках. То есть они, конечно, не бегали полуголыми, пытаясь с воплями отловить моих ментов, но в целом их поведение пристойным не назовешь. Высыпав из лодок, дамочки окружили плотным кольцом российских служителей правопорядка. Несколько секунд они с восторгом рассматривали ментов, а затем одна из них попробовала пощупать свисавший поверх ремня животик Попова. Андрюша шарахнулся назад и тут же попал в объятие индианки, стоявшей сзади.

– Девочки, чур, этот мой! – завопила она.

– Губозакатыватель купи! – отрезала другая. – Жребий тянуть будем.

– Щас! – возмутилась первая. – Кто успел, тот и съел. И вообще, в большой семье пастью не щелкают!

Попов тщетно попытался вырвать из объятий девицы, но самостоятельно сделать это никак не удавалось. Жомов с Рабиновичем, пользуясь относительной свободой действий, спасли криминалиста от растерзания и заняли позицию «спина-к-спине». Глядя на эту картину, я не смог сдержаться, чтобы не оскалить зубы в усмешке. Да вы и сами бы посмеялись, если бы увидели, какие физиономии были у трех ментов, окруженных плотным кольцом разбитных девиц. Хотя ни одному из моих сослуживцев было не до смеха.

– Так, тихо, женщины! – завопил мой хозяин. – Немедленно объясните, что здесь происходит.

– Ой, бабоньки! – завопила одна из них, явно бывшая заводилой. – Они в дурачков решили поиграть. Как здорово!

В этот момент и остальные члены нашей компании стали приходить в себя. Дакша, отиравшийся у дальнего конца плеса и поливавший себя водой, осторожно стал приближаться, а Горыныч, уничтожавший местных насекомых, и вовсе рванулся вперед.

– Разойдитесь, пропустите, – потребовал он, вцепляясь крайними головами в сари одной из девиц и оттягивая ее назад. Аборигенка обернулась.

– Ой, какая зверушка забавная! – завопила она. – Говорить умеет.

– Я сейчас тебе покажу зверушку, – обиделся Ахтармерз и начал увеличиваться в размерах.

Девица завизжала и бросилась в сторону. Правда, если кто-нибудь скажет, что она испугалась, пусть первым отдаст меня на растерзание котам. Я, конечно, не слишком много понимаю в людских способах ухаживания и их брачных играх, но вопила эта дамочка с такими же интонациями, с какими сучка тявкает, делая вид, что этот кобель ее не устраивает. Остальные индуски эту игру поддержали и начали с визгом носиться по поляне. Горыныч растерялся и вновь вернулся к нормальному размеру, а мои менты организованно отступили к Дакше и заняли там оборону. Девицы же, увидев, что их никто не преследует, разочарованно прекратили беготню и начали опять стягиваться к нашим оборонительным позициям.

– Фи, какие-то они неинтересные, – раздалось из толпы женщин.

Правильно! Мы не только неинтересные, но еще и невкусные, несъедобные, необщительные, не…

– Фу, Мурзик! – рявкнул на меня хозяин. И это после всего, что я для него сделал? – Фу, говорю!

– Бабоньки, а может, они голодные? – завопила бандерша этого самоходного борделя. – Давайте накормим их!

Девки с визгом бросились на свои суденышки и потащили оттуда корзины со снедью и пузатые кувшины. Мнение моих ментов по поводу оголтелой толпы баб мгновенно изменилось. Жомов с Поповым стали облизываться, и даже мой Сеня, несмотря на то что пытался сохранить грозный вид царствующей особы, не смог унять урчания в животе.