Внедрение в ЦК 2 - Вадим Владимирович Чинцов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После перерыва, в течении которого удалось перекусить в столовой на первом этаже, в зале заседания правительства ни Чичерина ни Зиновьева.
Я собрался с мыслями и начал доклад — Товарищи, там, за Уралом, заканчивается цивилизация! Там только-только закончилась гражданская война и интервенция, кругом нищета и развал существующих до революции предприятий.
Все трудности жизни истекают из-за отсутствия не то что нормальных, а просто дорог. Если на Дальний восток ведут две ветки железных дорог, одна из которых требует нашего вмешательства — это КВЖД, то к примеру в Якутск ни подвезти хлеба, ни вывезти полезные ископаемые и золото. В нашей стране сейчас огромное количество безработных. Нужно уже сейчас по зиме отправлять заготовщиков леса на восток, к весне из заготовленного леса можно начать строить жилье для строителей дорог. Сейчас нужно начать составлять строительные бригады и готовить их к отправке на восток. Так же сейчас нужно в Чите, Иркутске и в других городах собирать запас продуктов, строительных инструментов обуви и одежды. Наша первоочередная задача — максимально быстро вести дорогу к Якутску. Нужны щебень и песок. Сибирь богата природными ресурсами, которые вывезти можно только по хорошим дорогам.
Так же нужно начать топографическую разведку местности для строительства железной дороги "Байкало-Амурской Магистрали" и отдельной ветки "Амуро-Якутской железнодорожной магистрали". В Иркутске необходимо построить завод по строительству огромных драг для добычи золота. Повсеместно нужно строить бетонные и кирпичные заводы, лесоперерабатывающие предприятия. Для рабочих мест на этих заводах нужны опять люди! Всем министерствам нужно подготовить планы по участию в этой огромной восточной стройке!
Ленин после моего доклада подошел к висящей на стене карте страны и минут пять всматривался в бескрайние просторы Сибири и Дальнего Востока, затем повернулся к членам правительства и вздохнул — Взяв в свои руки власть, большевики невольно взяли ответственность за всех граждан этой страны! В восемнадцатом году я подписал декрет «О продовольственных железных дорогах»: В первую очередь признать необходимым срочную постройку железнодорожной линии в хлебном районе Западной Сибири с выходом на Омскую железную дорогу и к водным путям. Сразу же нами было ассигновано десять миллионов рублей на продолжение строительства железнодорожных тупиковых веток Татарская-Кулунда и Ачинск-Минусинск. Еженедельно мы в том же году выделяли сибири сто пятьдесят миллионов рублей. Сверх этой нормы получили: Иркутск — 200, Томск — 200 миллионов рублей. Да, нам нужно продолжать вкладывать в этот регион огромные средства! Правда, население сильно отличается от центральной европейской части страны — крестьяне Сибири крепостного права не знали, столыпинская попытка зародить здесь класс помещиков провалилась. Сибирские крестьяне были более сытые, чем крестьяне европейской части страны, улучшений от революции (пока, в первый год) не видели, а на выборах Учредительного собрания кандидатам от большевиков отдали лишь 10 % голосов. Но когда Колчак «вернул» все царские законы и порядки, добавив свои жестокие, драконовские, когда провели «воспитательную работу» колчаковские карательные отряды и даже целые полки, вооружённые пушками и пулемётами, в ответ на любые попытки протеста против произвола колчаковских властей, тогда-то и заполыхало по всей Сибири до Приамурья и Дальнего Востока пламя партизанской войны. По мере освобождения районов Сибири восстанавливались местные органы Советской власти и их связь с Москвой. Восстанавливался и ширился поток корреспонденций из сибирских мест на мое имя. Это и письма, просьбы, жалобы, поздравления и приветствия, резолюции и решения сельских сходов, собраний рабочих, конференций съездов различных коллективов трудящихся — чуть ли не со всех пунктов в Сибири. И во всей этой почте — заверения в поддержке Советской власти, ее политики, обязательства практическими делами крепить Республику рабочих и крестьян.
Ленин подошел к столу и налил себе из графина воды, выпив же продолжил — В июле девятнадцатого года в Москве отдельной брошюрой вышла моя работа «Великий почин (О героизме рабочих в тылу, по поводу «коммунистических субботников»)». После освобождения Сибири от колчаковцев и интервентов партийные организации развернули работу по осуществлению идей, изложенных в этой брошюре. И результат довольно впечатлительный — только лишь во второй половине октября двадцатого года на Сибирской железной дороге было проведено триста двадцать шесть субботников, в которых участвовало около девяти тысяч коммунистов и около семнадцати тысяч беспартийных. Стоимость работ составила девятьсот шестьдесят шесть тысяч рублей, но работали-то безвозмездно, на общее благо всей страны! Я считаю, что нам стоит опять объявить воззвание к коммунистам — они должны своим примером показать всем как нужно работать там, на востоке! Нужно поставить перед страной задачу — за пятилетку пробить дороги в глубь Сибири! Давайте проголосуем, товарищи!
Дзержинский пригласил меня после совещания правительства на коллегию КГБ, посвященную борьбе с расцветом уголовного криминала в Одессе. Весной двадцать первого года силами КГБ и Московского уголовного розыска (МУРа) была разработана операция, целью которой должна была быть ликвидация лидера криминального мира Одессы, которого многие знали под кличкой «Бриллиант». У сыщиков об этом бандите было очень мало информации, не было даже его портрета. В преступный мир Одессы хотели внедрить целую группы оперативников под видом «банды гастролеров». Таких визитеров местные уголовники могли встретить не очень дружелюбно, поэтому легенда гласила, что вновь прибывшие не просто бандиты, а «идейные» — своего рода «разведгруппа», действующая от имени Нестора Махно. Этот прославленный анархист на Украине вообще и в Одессе в частности имел довольно большой авторитет. В этом году отряд из восьмидесяти человек под руководством Махно совместно с его женой, а также Чёрной Хмарой, Яковом Домашенко, Василием Харламовым перешёл границу с Румынией в районе Ямполя. Был ранен 12 пулями, контужен, у него была перебита нога. Румыны немедленно интернировали махновцев. Долгое время им пришлось жить в очень плохих условиях, в тифозных вшивых бараках, без лекарств и перевязок, питаясь кукурузной похлёбкой. После возвращения Бессарабии и нажима Советского правительства румыны пообещали подумать над выдачей махновцев.
В число членов «лжебанды» была включена и женщина — работница МУРа Мария Климова. Женщины в бандах для того периода были частым явлением. Являясь любовницами главарей, а порой их родственницами, они имели большое влияние в криминальной среде.
