Войны мафии - Лесли Уоллер

– Все в порядке, Баз! – крикнул Винс, надвигаясь на маленького светловолосого пухлощекого Эйлера.

– Кто вы такой, черт побери? – храбро произнес Баз.

– Детка, я самый счастливый итальяшка в Нью-Йорке! Я – Винс Риччи:

Стук упавшего стула, задетого Базом, был как пистолетный выстрел. Доктор Эйлер моргнул.

– То есть вы... э... приходитесь миссис Риччи...

– Я будущий папочка Юджина Риччи! Дружище, ты волшебник! – Он обхватил База руками и в жутком медвежьем объятии начал трясти. – Ленора сообщила мне новость сегодня утром. Все, что захочешь, для тебя сделаю! Все, Баз, абсолютно все! Для такого хорошего парня мне ничего не жалко!

– В-вы...

– Загляни в свое маленькое сердечко, Баз, спроси, чего оно хочет? Все будет твоим, дружище, все!

– Н-но я...

– Для начала – приглашаю тебя и твою бабу на уик-энд за границу. Маленький остров в Средиземном море. Там нечего делать, только играть – ты играешь, Баз?

– Э... я...

– Баз, твой бридж по четвергам – это курсы вышивания!

– Кто вам...

– Детка, я сделал свое домашнее задание. Уж если я нашел себе друга на всю жизнь, я должен насквозь его видеть!

– Насквозь?..

У База вдруг пересохло в горле.

– Ваши ребята, доктора, показали мне твои оценки в колледже, статьи, которые ты написал, и все такое. Высший класс! У тебя куча поклонников, дружище, и я – среди них.

– Эта информация конф...

– Не для своих, Баз-беби. Я же свой, понял? – Винс взглянул на часы. – Ох, черт, пора бежать.

Он достал из кармана два конверта.

– Авиабилеты. Апартаменты класса «honeymoon»[34]. Со всем почтением от будущего отца Юджина Риччи! Еще увидимся, Баз, детка.

Винс звучно чмокнул доктора в пухлую щеку и прокатился ураганом по приемной, рассыпая воздушные поцелуи всем сидящим женщинам. Когда он исчез, сопровождаемый своими хулиганами, три женщины, ожидавшие приема, бешено аплодировали.

Глава 24

Блумфилд – это Хобокен-стрит, ряд домов застройки 1890 года, с богатыми архитектурными украшениями в стиле прошлого века. Спальня Керри Риччи на втором этаже окнами выходила в маленький – с почтовую марку – садик. Ночью пошел легкий снежок, припорошивший кусты и два цветущих еще дерева. Теперь они были похожи на имбирные пряники, присыпанные сахарной пудрой. Снег перестал идти в четыре утра. Именно в этот момент проснулся Керри.

Во сне его охватил страх. Ему снилось, что через пролом в стене в дом вторглись захватчики. Они были... Этого он вспомнить не смог, но его плечи и грудь были покрыты гусиной кожей, а рука под подушкой сжимала плоскую «беретту» двадцать пятого калибра, которую ему приказали держать при себе.

Он прислушался, затаив дыхание. Ничего. Это обеспокоило его еще больше, чем дурацкий сон, потому что в доме явственно ощущалось чье-то присутствие. Керри тихо выскользнул из кровати, держа перед собой маленький пистолет.

И застыл. Кто-то сидел в плетеном кресле у окна. Нет, это не игра света. Человек, сидящий молча...

– Сиди спокойно, – произнес Керри. Он был слишком напуган, чтобы осознать, что его голос похож на сухой клекот. – Не шевелись.

– А на кой хрен мне шевелиться? – лениво поинтересовался... Кевин.

– Тварь ползучая! – завопил Керри. Он швырнул в брата пистолетом и прыгнул следом сам.

Несколько минут они возились, награждая друг друга звучными шлепками. Шлеп. Бах. Ух! Бум! Наконец оба успокоились. Керри сел рядом с братом в такое же плетеное кресло. Все в доме было в двух экземплярах, включая столики на кухне.

– Мог придумать способ попроще, чтобы устроить мне остановку сердца, – проворчал Керри. В темноте они едва видели друг друга. Но не особенно в том нуждались. Каждому хватало зеркал, чтобы вспомнить, как выглядит брат.

– Эй, Кер, тебе снился паршивый сон.

– Я видел во сне, как мой брат совершает один из своих знаменитых взломов и проникновений.

– Между прочим, я воспользовался собственным ключом.

– Прими мои извинения, – с преувеличенной кротостью произнес Керри. – Как ты оказался дома? Что тебе поручили?

– Взлом и проникновение, что еще? – Кевин побарабанил пальцами по подлокотнику. – Как насчет кофе?

Керри встал.

– Сейчас сварю.

– Все готово. Я приехал полчаса назад.

– Ловкий ты парень. – Керри выглянул в окно. – Смотри, Санта-Клаус за работой. Ты на Рождество?

– Не знаю. Ты сможешь проскочить со мной на уик-энд на остров? Хочется побыть с ма. На случай, если я не смогу задержаться до Рождества.

– Ей это было бы кстати, – согласился Керри.

Они молча спустились на кухню. Кевин налил в две кружки дымящегося кофе, и они сели, каждый за свой стол, лицом друг к другу.

– Смотри, классическая диспозиция – мистер Плохой против мистера Хорошего. – Керри отхлебнул из кружки. – Интересно, откуда Чио Итало знает, отправляя тебя сражаться с драконами, что мы не поменялись местами?

– Вариант проверки: выдается парное задание. Тот, кто справитсй без «тинкмэна», – ты. – Кевин помолчал. – Но если нужно узнать, что затевает Шан Лао, посылают меня.

– Никто не знает, что затевает Шан, – сказал Керри. – Чарли говорит... – Он умолк и бросил на брата косой взгляд. – Слышал, что случилось с Чарли и его любимой индианкой? У него сейчас веселая жизнь. Леди в больнице – ожоги третьей степени, пересадка кожи, круглосуточное дежурство, питание через капельницу... Чарли просидел у ее койки до холодов.

Кевин пристально смотрел на брата.

– Понятно.

– Думаешь, Чио отвалил кусок газовой компании? – спросил Керри безразличным тоном, скрывая внутреннее напряжение.

– А как ты думаешь, сколько на этой планете парней, способных устроить добротный, старомодный взрыв газовой плиты?

– Я в восторге от нотки восхищения в твоем голосе. Может, знаешь ниточку к этому взрыву? Или к тому, что случалось с Уинфилд? Ее чуть не подстрелили.

Кевин кивнул.

– Шмулка Рубин.

– Шмулка что?..

– Этого парня вытащили из советского ГУЛАГа еще до гласности. Ходит всегда в берете. Работает по контрактам Винса в Манхэттене. Он, конечно, сначала вырезал круг в стекле своим «ингрэмом»?

– Господи, почерк дизайнера, торговая марка и так далее. – Керри издал странный мяукающий звук, выражающий не то боль, не то покорность. – Семья слишком разрослась, Кев. Чарли говорит, у нас на шее слишком много заложников.

– Что он имеет в виду?

Керри начал загибать пальцы на руке.

– Одна дочка Чарли оказывается под прицелом, когда Винсов Кошер-ностра открывает огонь. Вторая – на крючке у единственного сына желтого дьявола... Я не говорил тебе? Банни вынашивает первого внука Шан Лао. Если бы это было в его силах, Чарли обеспечил бы ей пожизненный запас противозачаточных ретроспективного действия. Представляешь – родители глотают по таблетке, и ребенок... исчезает.

Кевин расхохотался.

– Такая штука здорово пригодилась бы, когда мы с тобой решили появиться на свет.

Повисло молчание. Братья когда-то условились не говорить о своем загадочном отце, но это не значит, что они о нем не думали. Керри встал и подошел к кухонной двери, выходившей в сад.

– Он всегда был для меня пустым местом, – сказал Керри, позволив себе на этот раз зайти дальше, чем обычно, в своих догадках. – Я его немного побаивался, вот и все. Сейчас он хочет все изменить. Всю жизнь он только получал. Сейчас хочет жить, отдавая. Никто не позволит ему уйти далеко с такими мыслями. В особенности Чио.

Кевин громко хмыкнул.

– Но кто выгадает от потрясающей затеи Эль Профессоре, ты?

– Говори за себя! Никто не выгадает. – Кевин хотел что-то сказать, но Керри продолжал: – Если взрыв был организован для того, чтобы взять Чарли на короткий поводок, – затея провалилась. Ты знаешь, что такое сицилийская testa dura[35] – чем больше по ней бьют, тем она упрямей.

– Чио решил послать меня на Филиппины. – Кевин тяжело вздохнул. – Я бы с удовольствием побыл дома на Рождество.

– А что там, на Филиппинах?

– Для тебя – ничего, Кер. Это между мной, Винсом и Итало.

Керри искусно передразнил вздох брата.

– Говорят, Филиппины – это супер... Кев! – внезапно оживился Керри. – Кев, послушай. Я говорил только что – помнишь? – Как Итало отличит, кого из нас он посылает?

Кевин некоторое время сидел неподвижно.

– Как? Да никак! В жизни не разберется. Только ма знает об этом, – добавил он, прикоснувшись к левому глазу. – Но она никому не говорила.

Оба задумались.

Глава 25

Возвращение к нормальной жизни? Долгое время для нее этот вопрос не существовал. Прогнозы докторов относительно ее будущего никогда не начинались с «Уверен, что...» – всегда только «Можно надеяться...». Это была одна долгая, бессонная ночь, окутанная неизвестностью. Из-за швов на лице ее глаза закрывала повязка, но сможет ли она видеть, когда повязку снимут, врачи не знали. Зрения у нее пока не было. И осязания тоже – обе руки замотаны бинтами и привязаны к лубкам. Не было ни обоняния, ни вкуса. Четыре окошка в мир из пяти захлопнулись. Единственная лазейка – слух. Люди обращались к ней, но ответить она не могла. И даже те, кто хотел подбодрить ее, замолкали. Даже Чарли.