Пасынок судьбы. Искатели - Сергей Волков

- Зоенька, не волнуйтесь! - я лихорадочно соображал, что посоветовать напуганной девушке. - Это какая-нибудь шпана, хулиганы малолетние! Если станут ломать дверь, вызывайте милицию! А так - ждите меня, я сейчас приеду!

Решение созрело у меня само собой - не бросать же человека в беде! Конечно, где-то глубоко в душе я очень хотел повидаться с Зоей, и упускать такой шанс было глупо.

Я, как ураган, пронесся по квартире, оделся, побрызгался одеколоном в ванной, захватил в карман тяжелый медный пестик от давным-давно расколовшейся ступки - так, на всякий случай, у дверей, достав ключи, подмигнул косоглазому японскому богу, покачивающемуся на цепочке, и выскочил из квартиры.

Спустя сорок минут я осторожно вошел в подъезд дома на Бережковской набережной и прислушался. В темной лифтовой шахте слышались какие-то отдаленные шумы, крики, грохот. Я секунду помедлил, сжал пестик в кармане пальто и решительно зашагал вверх по лестнице…

На площадке перед дверью Паганелевой квартиры горел самый настоящий костер! Человек шесть полупьяных подростков и одна хихикающая девица с зелеными волосами жгли газеты. Тут же стояла початая бутылка «Русского стандарта», валялись пластмассовые стаканчики, окурки, мусор. Едкий запах горелой бумаги смешивался со сладковатым ароматом плана. Вся компания, гогоча и толкаясь, из баллончиков с краской разрисовывала дверь Паганелевой квартиры разными немудреными картинками, какие обычно рисуют на заборах. Меня увлеченные граффити тинэйджеры не заметили.

- Эй! - негромко сказал я, набравшись смелости - все же нет ничего опаснее пьяных подростков. - Что, делать нечего?

Они разом обернулись, продолжая хихикать, и один, самый наглый, спросил:

- Это что за хер? Ты че, козел, в репу захотел?

Я надеялся, что молодежь испугается одного моего вида - взрослый мужик, не хиляк, застал их за таким безобразием… Но они и не думали пугаться! Наоборот, сгрудившись вокруг своего вожака, эти довольно громоздкие «детишки» уверенно двинулись на меня, стоявшего у самого края лестницы. И тут я вспомнил только что прочитанного Юрьева: «Если вы подверглись нападению подростков, прежде всего отбросьте всякую жалость! Забудьте, что перед вами дети, старайтесь действовать жестко, даже жестоко - ваша мягкость может стоить вам жизни! Первым делом попытайтесь „выключить“ вожака - обычно на нем замыкается вся инициатива нападающих…»

Они с криком бросились на меня, навалились, пытаясь сбить с ног, но я действовал быстро и четко. Пестиком врезал кому-то по голове, ударил вожака ногой в пах, левой рукой сгреб сразу двоих и швырнул их вниз по лестнице…

На этом, собственно, вся потасовка и закончилось. Скрюченный главарь тихонько скулил на полу, рядом сидел и держался за голову еще один парень, разбросав ноги в грубых армейских ботинках. Двое внизу с кряхтением поднимались со ступенек, а крашеная девица и щуплый прыщавый белобрысый пацан пятились от меня в угол.

- Ну что, шакальё? А теперь пошли вон отсюда! - я безжалостно, за шкирку поволок вожака к лестнице, отвесив ему на прощание хорошего пинка. - Еще раз увижу - шею сверну! Понял?

Он промычал что-то, ковыляя вниз по ступенькам. Следом за ним потянулись остальные. Компания собралась внизу, на площадке, пошушукалась, но я решительно двинулся вниз:

- Что, не поняли? Мало?!

Они с шумом ссыпались по лестнице, этажа через два остановились, хором крикнули: «Козел!» и, грохоча ботинками, убежали.

Сзади раздался какой-то шорох. Я рывком обернулся - дверь квартиры открылась, на пороге стояла Зоя с шипастой булавой, явно из папиной коллекции. Была она в домашнем халатике, тоненькая, хрупкая, но с решительно закушенной нижней губкой. В больших серых глазах стояли слезы…

Я поднял руки.

- Зоя, это я, Сергей! Противник повержен и бежал! Не бойтесь, все в порядке!

- А я услышала шум, крики, поняла, что тут дерутся… Я так испугалась! Заходите, Сережа! Вы не пострадали?

Я покачал головой и кивнул на дверь.

- Они тут кое-что попортили, вы идите, я сейчас!

Зоя прикрыла дверь, я поднял с пола брошенный баллон с краской и за минуту выкрасил внешнюю поверхность двери в ровный оранжевый цвет, скрыв все нарисованные фаллосы и прочую похабщину. Покончив с покраской, я затоптал тлеющие газеты, прихватил «Русский стандарт» и вошел в квартиру.

Мы сидели на кухне и пили чай. Зоя, оправившаяся от испуга, развеселилась, подкладывала мне печенье: «Бабушка испекла!» и рассказывала про свою семью. Оказывается, ее мать, актриса, бросила Паганеля с четырехлетней дочкой на руках ради какого-то американского продюсера еще в восьмидесятом году и укатила жить в Штаты. Зоя назвала фамилию, я удивленно присвистнул - ого!

- Так она же приезжала в Россию! Вы виделись?

Зоя помрачнела.

- Нет! Отец был против, я тоже не захотела - зачем?

- Ну, как же! Мать все-таки!

- Сережа, я ее совсем не помню! Она отказалась от меня ради сытой жизни в Америке - какая же она мне мать! И все, кончили об этом!

Зоя замкнулась, веселость ее куда-то улетучилась. Я проклинал себя за нетактичность и, чтобы исправить положение, спросил, где Зоя учиться.

- В МГУ, на юридическом. После школы два года поступала в МГИМО, но не проходила по конкурсу. Теперь вот на третьем курсе, а подруги-одноклассницы уже заканчивают. А что за водку вы принесли?

- «Русский стандарт». Говорят, наша политическая элита очень уважает. Так сказать, боевой трофей!

- Давайте выпьем! Никогда не пила чистую водку! Вы меня научите?

Я, скрепя сердцем, согласился. В бутылке было больше половины, и я боялся, что «на старые дрожжи» меня развезет, а скоро собеседование.

Зоя принесла тонкие хрустальные рюмки, нарезала ветчину и соленые огурцы, открыла баночку красной икры. Я набулькал прозрачной жидкости, поднял рюмку и предложил:

- Зоя, за вас!

- Нет-нет-нет! Давайте выпьем за любовь - двигатель мирового прогресса! Так говорил один мой знакомый, он утверждал, что без любви не могут родиться одаренные дети, которые потом становятся гениями и двигают вперед нашу цивилизацию!

Я подивился замысловатости тоста, мы чокнулись, я опрокинул рюмку в рот, глотнул, проталкивая обжигающий комок в желудок, хрумкнул огурцом. Зоя застыла, с неуверенностью глядя на свою рюмку.

- Смелее! - подбодрил я ее. - Выдох, одним глотком выпиваешь и закусываешь! Все очень просто!

Девушка секунду помешкала, шумно выдохнула и вылила содержимое рюмки в рот. Выпученными глазами она уставилась на меня, замахав рукой. Я сунул ей в руку вилку с кусочком огурца. Зоя вдруг улыбнулась, аккуратно сняла огурец с вилки, зажала его между ровными мелкими белыми зубами, на миг застыла так, словно поддразнивая меня, и съела! Чертовка, у нее это получилось очень сексуально!

- Здорово я вас разыграла? Ну, сказала, что не умею пить водку!

Я усмехнулся.

- Здорово… Проверяли, гожусь ли я на роль спаивателя молоденьких симпатичных девушек?

- Ага!

- Ну и как, гожусь?

- Годитесь! А давайте выпьем на брудершафт! А то все «вы» да «вы»…

Я снова наполнил рюмки, взял свою в руку и продел в полукольцо Зоиной руки. Мы опять чокнулись и выпили. Зоя бесшумно опустила рюмку на стол, мы потянулись навстречу друг другу, я ощутил губами упругие влажные губки девушки и сразу - острый подвижный язычок между ними.

Честно говоря, я не ожидал такого! Мы целовались, перегнувшись друг к другу через стол. Так, не отрывая губ, Зоя выпорхнула из-за стола и как-то очень естественно оказалась у меня на коленях…

И была ночь… И было утро…

Я проснулся довольно рано - часы в гостиной пробили восемь. Зоя безмятежно спала, положив свою изящную головку мне на плечо. Я ощущал ее тело, остренькие груди, тепло ее кожи. Но в то же время вся наша бурная ночь казалась мне чем-то ненастоящим - как будто это была игра. Нет, Зоя оказалась очень грамотной девушкой в плане секса, но делала она все очень… ну, хорошо, что ли! Словно экзамен сдавала - без лишних движений, без особых эмоций… Оценку «пять» она, безусловно, заработала, но… Вот, подобрал - это напоминало спорт! Пока я размышлял, Зоя проснулась. Она открыла глаза, улыбнулась мне, чмокнула в щеку, вскочила с кровати, потянулась, с хрустом разминая свое молодое, точеное, соблазнительное тело, обернулась на меня, мол, оценил? Потом, напевая, подошла к большому ковру, висящему на противоположной стене ее комнаты, что-то повесила на него или сняла…

- Ты что делаешь? - удивился я, приподнимаясь на локте.

- Да так, ничего! - пропела Зоя, подхватила со стула халат и, выбегая из комнаты, крикнула: - Я в душ, а ты сделай кофе, пожалуйста!

Я встал, оделся и, натягивая носок, посмотрел на ковер. Весь низ этого пушистого, благородного изделия бухарских ковроделов покрывали английские булавочки, к ушкам которых были привязаны пучки разных волос: рыжих, черных, белобрысых, кудрявых, прямых, даже седые попались! Но, насколько я понимаю, все волосы были мужскими. И в самом низу ковра я вдруг увидел булавку со своими волосами! И когда она только успела?!