Шпион, который спас мир. Том 1 - Джеролд Шектер

— Что вам рассказывали о МБР? — спросил Кайзвальтер.

— Нам было сказано, что такие ракеты существуют, и, как я уже написал, их основная характеристика состоит в том, что такая ракета имеет две ступени. Обратите на это внимание ваших ученых, чтобы они не занимались пустой тратой времени, — ракет с большим числом ступеней просто нет. И затем, у такой ракеты больший объем горючего, как и ее общий объем.

— Есть ли уже боевые МБР или это только экспериментальные ракеты? — спросил Кайзвальтер.

— Это экспериментальные ракеты для стратегических целей, за исключением тех, о которых я упомянул, — как вы их называете, дальнего радиуса. Даю вам слово и могу ребенком поклясться, что маршал Варенцов часто говорил мне: «Знаешь, Олег, что касается МБР, то мы не сдвинулись с мертвой точки. Все только на бумаге, а в действительности ничего нет». Он имел в виду именно МБР. Еще Варенцов добавил: «Что касается малых радиусов действия, то мы сможем поразить цель, а кроме этого? Ничего»{135}.

Кайзвальтер нажимал, концентрируя внимание Пеньковского на проблеме совершенствования ядерного оружия в Советском Союзе.

— Я понимаю, что вы хотите знать о ракетах, — ответил Пеньковский. — Я могу лишь добавить, что экспериментальные работы по созданию МБР сейчас основываются на уже испытанных ракетах меньшего радиуса действия, но с пропорциональным увеличением всех размеров{136}.

Спецгруппу интересовало и то, что знал Пеньковский о ядерных подводных лодках. Он ответил, что, насколько ему известно, атомные компоненты производятся в городе Мензелинске, на восточной границе Московского военного округа, в 756 километрах от Москвы. Пеньковский улыбнулся и вспомнил, как чуть не женился на Маше, дочери контр-адмирала, который командовал там базой{137}. Кайзвальтер и Пеньковский обсудили возможности запуска ракет под водой с советских ядерных подлодок и даже перешли к складам ядерного оружия.

Пеньковский сказал, что ядерные подводные лодки базируются в районе Ленинграда. Он объяснил, что узнал об этом от одного капитана подводной лодки, с которым познакомился на Черном море в бывшем санатории военно-морских сил в Сухуми. Во время прогулок в санатории капитан рассказывал о своей работе.

— Я дам вам его адрес, — предложил Пеньковский, чтобы можно было связаться с капитаном для возможной вербовки. — Он так же, как и я, был с женой. Мы и познакомились.

Пеньковский сообщил также, что слышал, что в Германской Демократической Республике находятся два секретных склада, где хранятся ядерные боеголовки{138}. Его спросили о мощности советского ядерного оружия и его количестве. В ответ он повторил, что наименьшая мощность советских ядерных бомб — пять килотонн и меньше нет. С этой точки зрения советская ядерная стратегия не была заинтересована в ядерном оружии меньшей мощности для тактических целей. Существовали бомбы в двадцать пять килотонн и с большим эквивалентом ТНТ. Еще он сказал, что в Советском Союзе уже прошли успешные испытания водородной бомбы мощностью большей, чем двадцать пять килотонн.

— Вам известно, где они хранятся? — спросил Кайзвальтер.

— Понятия не имею.

— Не беспокойтесь. Это вопросы, которые нам необходимо задать, — объяснил Кайзвальтер, чтобы Пеньковский не расстраивался из-за того, что не может ответить. В каком-то смысле в список необходимых входили и вопросы, которые задавались на всякий случай, Пеньковский ведь мог владеть важной информацией благодаря высокопоставленным знакомым{139}.

Отвечая на следующие вопросы, Пеньковский заметил, что в Советском Союзе бомбардировщикам начали предпочитать ракеты.

— Если подвести итог, — сказал он, — можно сказать, что за счет ракет была очень сильно сокращена авиация.

Однако Пеньковский согласился с Кайзвальтером в отношении того, что некоторые избранные современные модели стратегических бомбардировщиков еще до сих пор производятся и улучшаются{140}.

Когда Пеньковского спросили, делаются ли в Советском Союзе какие-нибудь попытки создать ядерный самолетный двигатель, он ответил:

— Нет. Они только проводят испытания ракетного двигателя, в котором используется ядерный распад{141}.

Вопросы американцев и англичан иссякли, и встреча закончилась в 11.35. Следующий разговор назначили на завтра на 20 часов.

Кайзвальтер проводил Пеньковского на улицу, а затем вернулся к себе в гостиницу.

На следующий вечер, 24 апреля в 20.45, после целого дня, проведенного на заводах, Пеньковский пришел в «Метрополь» в Лидсе, чтобы в пятый раз встретиться с американо-британской спецгруппой. Он был связан со своей делегацией и поэтому опоздал на сорок пять минут. Пеньковский, улыбаясь, сказал, что Винн у себя в комнате и готовится идти на танцы.

— Пока не забыл, вот что должен вам сказать. Во-первых, в Министерстве обороны работают 28 000 со-трудникоа — И он стал объяснять, какие там отделы и в каких зданиях они находятся{142}.

Он отметил также, что аппарат Центрального Комитета «значительно увеличился и включает в себя различные отделы». Там существует даже, сказал он, комиссия, которая занимается выезжающими за границу людьми. Их спрашивают о том, как они будут вести себя за границей, и о том, что собираются там делать. А еще все выезжающие должны заполнить специальную секретную анкету{143}.

— На первой странице этой анкеты — заявление, которое нужно подписать. Там написано что-то вроде следующего: «Я, Олег Пеньковский, выезжаю за границу и обещаю соблюдать достоинство гражданина Советского Союза, являясь его представителем, не вступать ни в какие контакты или недозволенные обсуждения и сохранять государственную тайну». На следующей странице — основные анкетные данные. Сюда же включены и все записи по партийной линии. Это документ с грифом «совершенно секретно». А дело все в том, что подобные вопросы не соответствуют нашим широко разрекламированным демократическим принципам, поэтому эту анкету и засекретили. Отговорка такая, что если какое-то министерство посылает своего сотрудника за границу, то Центральный Комитет не имеет к этому никакого отношения. Это ложь.

Естественно, министерство может включить кого-то в заграничную поездку, но затем все скрупулезно проверяется в КГБ. Когда их разрешение получено, комиссия Центрального Комитета получает от этого человека подписанное секретное обязательство, и таким образом дается разрешение для выдачи Министерством иностранных дел дипломатического паспорта{144} .

Возвращаясь к своей основной теме, Пеньковский сказал, что в случае начала войны в Москве необходимо будет уничтожить 50 000 высокопоставленных людей, от которых многое зависит. Он представил свои подсчеты: численность личного состава Генерального штаба Министерства обороны — 28 000 человек, в Центральном Комитете Коммунистической партии СССР — 5000 человек, в КГБ — от 5000 до 6000. Вдобавок военно-морские и военно-воздушные силы. Он перечислил также другие областные штабы в почти что двадцати военных округах с личным составом около 100 000 человек.

— Таким образом, согласно представленному мной плану, в СССР необходимо будет уничтожить 150 000 опытных генералов, офицеров и штабных сотрудников.

Пожалуйста, обсудите мой план, — стал просить Пеньковский своих собеседников, — и доложите о нем в свое управление. Нет сомнения в том, что там понимают: в случае войны массовое уничтожение людей неизбежно. Может, проблему в целом я понимаю и не совсем правильно и мне надо немного переориентироваться. Готов принять любое задание: взорву в Москве, что смогу, выполню любое поручение. Возможно, более опытные и мудрые головы придут к лучшему решению, чем предложил я{145}.

Хотел бы сказать и о другой возможности. Ваши ученые могут над этим подумать. Ядерные мины с атомным эквивалентом ТНТ должны быть спрятаны в каком-нибудь устройстве, например в устройстве, сделанном под мусорницы, которые можно увидеть у каждого подъезда. В такой мусорнице нужно сделать двойное дно. А я должен буду установить в них часовой механизм на определенное время. Необходимые материалы нужно приобрести в советском магазине, чтобы эти мусорницы не отличались от обычных. Затем подготовленные материалы нужно переслать по дипломатическим каналам и передать мне через тайник. Потом, предположим, я смогу спрятать все у себя на даче в погребе. Эти мусорницы или плевательницы я принесу в чемоданах или. что еще лучше, привезу в багажнике своей машины{146} .

Если мне поручат взорвать семь объектов, на это потребуется порядка пятнадцати минут. Я смог бы быстренько установить все устройства в нужных местах. Для этого надо будет сделать несколько ездок. Но я смогу сделать вид, что занимаюсь покупками. Может, положу в чемодан даже какие-нибудь вещи. Эти мусор-ницы с заведенным часовым механизмом надо будет оставить в камерах хранения, о которых я вам уже говорил, или в проходных. Вот о чем я сейчас думаю. Может, весь этот план вам кажется чрезвычайно примитивным, но я считаю, что это одна из основных задач нашего общего дела{147}.