Элексир князя Собакина - Ольга Лукас

Зеркало над раковиной было, как ни странно, целым, хотя отражающие способности утратило почти полностью. Покрывавшие его живописные разводы напоминали таинственные письмена исчезнувшего народа. В углу стояло цинковое ведро с надписью «4-я гор. психиатр. больница». Над ним на синем пластмассовом крючке висела мочалка.

Мурка решительно перевернула ведро, намылила мочалку кусочком хозяйственного мыла и, как могла, отдраила дно. Затем положила на эту импровизированную тумбочку косметичку, привела себя в порядок, для конспирации посильнее включила воду и только после этого набрала номер Усова.

Замначотдела внешней разведки ответил сразу.

— Докладывает агент Мурка-терминатор.

— Чего-то тебя плохо слышно, вода шумит. Ты на море, что ли?

— Ага, в Шарм-эль-Шейхе отдохнуть решила! Короче, слушай, у меня мало времени. Находимся по-прежнему в Петербурге. Вчера вечером достали ингредиент номер один и провели эксперимент.

— Ну! Что? Алкоголь?

— Что-то непонятное. Похоже на сильнодействующий психостимулятор с эффектом альтернативной реальности. В общем, у подопытного поехала крыша, он превратился в Петра Первого и чуть всех не поубивал.

— Может, он сам по себе того? Больше там никто с ума не сошел?

— Он ни с кем не поделился.

— Ай-ай-ай, какой жадина, нехороший. Ну что ж... Забирай у него бандуру и дуй назад, ребята разберутся. Или прислать подкрепление?

— Изъятие аппарата пока что считаю нецелесообразным. Оперативное внедрение в группу прошло успешно, легенда прикрытия разработана в деталях и сомнений не вызывает.

— Хорошо. А что дальше?

— Дальше будем посмотреть. Завтра едем за вторым ингредиентом. Псковская область. Деревня Зайцево. Могут быть проблемы со связью.

— Ладно. Если будет возможность — звони. Ильич о тебе все время спрашивает. Отбой.

Выйдя из ванной, Мурка увидела Живого, сражающегося с дверью туалета.

— Поль! Что ты делаешь?

— А ты не видишь? Создаю условия для цивилизованного мочеиспускания.

— О, это правильно! Когда достигнешь успеха, я тоже буду туда заходить, — промолвила французская княжна и, помахивая косметичкой, направилась обратно в комнату.

— А с кем это ты там по телефону болтала? — спросил, глядя ей вслед, Паша.

— С маман. В Париже ужасная жара. Опасаются, как бы Эйфелева башня не расплавилась.

Живой достал смартфон, пощелкал по кнопкам, пожал плечами. Потом мотнул головой и снова принялся за дверь.

Вернувшись в комнату, Мурка обнаружила, что Бабст продолжает храпеть, поглаживая гладкий бок швейной машинки, а за столом, печально понурившись, сидит длинноволосый парень в очках и черной футболке с застиранной и оттого неразборчивой надписью. В этом скромном очкарике Маша с трудом узнала эксцентричную хозяйку жилища: она успела забыть о том, что Сеня на самом деле — мужчина.

На столе кучей валялись использованные салфетки для снятия макияжа. Перед Сеней стояла пустая рюмка.

— Где водка, красавица? — тщательно выговаривая каждое слово, спросил он.

— Водки нет, царь вчера все вылакал.

— Какой царь? Я царя не заказывал.

— Да вон на кровати у тебя лежит.

— И правда, царь, — сказал Сеня равнодушно. — А ты, девочка, чьих будешь?

— Собакиных я.

— Не помню таких. А мы в Москву вчера автостопом не с тобой ехать собирались?

— О, да ты не помнишь ничего! Могу рассказать.

— Не сейчас, чаровница. Я полечусь и сам все вспомню. Подай мне авоську, милая, она там, на полу. Бабушке не нагнуться что-то.

Мурка ловко подцепила авоську ногой, подбросила, поймала и небрежно передала Сене.

— Из цирка, что ли? — не то с осуждением, не то с восхищением спросил тот.

— Ага, Дю Солей. К вам по обмену опытом.

— Я бы с удовольствием обменялся с тобой опытом, крошка, — выговорил хозяин, — но сейчас я просто никакой.

Он медленно поднялся на ноги, опираясь обеими руками о столешницу, и сделал два неуверенных шага к выходу. Дверь перед ним распахнулась сама собой, и на пороге появился Живой — умытый, бодрый, но все еще в бакенбардах.

— О, эту рожу я знаю! — немного оживился Сеня. — Сними с лица, меня сейчас стошнит.

— А вчера тебе нравилось! — ухмыльнулся Паша. — Сашенька, говорил, выпьем, говорил, с горя, где же кружка. А теперь, значит, все? Прошла любовь и кружка не нужна?

— Это я вчера до училки допился, что ли? Тогда с лица можешь не снимать, мне это не поможет.

— Зато мне поможет. Я только что был в ванной, морду мочалкой скреб — не оттирается. А еще я вам дверь в сортире починил. Ну... почти починил.

— Насчет двери не понял, а мочалкой ты зря. Она нестерильна. Значит, у меня в третьем ящике снизу пузырек такой стоит, написано «Лорена» — вот он снимет все на раз. И там же, слева, будет тюбик с кремом, зеленая такая ядовитая дура — обязательно намажь лицо. Будет щипать, но зато угрями не покроешься. А синяк просто припудри. Все, правда, сейчас блевать буду, если не остограммлюсь. Гуд-бай, компарес! Скоро не ждите. Ой, горячка моя белая! Еще один царь!

Последние слова относились к Петру Алексеевичу Савицкому руководитель экспедиции, проспавший двенадцать часов подряд, только теперь вышел в общую комнату и ощупывал царские усы.

— И много их тут у меня?.. — озадаченно спросила бывшая учительница. — Нет, не отвечайте, не надо. Выпить мне срочно, а потом еще накатить — и всех царей как рукой снимет.

Сеня выбежал из комнаты, даже забыв авоську.

— Доброе утро! — приветствовал всех Савицкий. — Похоже, Жозефина Павловна все-таки пришла в себя. Слава богу, а то я вчера за нее испугался. А Костя еще спит? Давайте будить, пора эксперимент начинать.

— Проспали вы эксперимент, ваше величество, — не без злорадства объявил Паша. — Академик все сам изготовил и сам все вылакал. Даже граммульки антифриза отрезвиться не оставил, прорва.

Он сидел у трюмо и потихоньку, миллиметр за миллиметром, отдирал бакенбарды при помощи «Лорены».

— А почему без меня? — обиделся Петр Алексеевич.

— Пьер, он нас даже не спрашивал, — утешила его княжна. — Сказал, что у него луженый организм, а мы будем склеивать лыжи. Ты не знаешь, что он имел в виду? Это те самые лыжи, которые стоят у печки?

— Это русская идиома, Верочка, — терпеливо объяснил Савицкий. — Он имел в виду, что напиток слишком опасен для неподготовленного желудка. Ну, так чем все закончилось? Эффект-то был?

Княжна принялась пересказывать шэр-фрэру события вчерашней ночи, а Паша украшал ее рассказ такими яркими подробностями и выразительными русскими идиомами, что под конец Петр Алексеевич просто схватился руками за голову.

— Кажется, я понимаю, почему Менделеев отказался участвовать в эксперименте прадеда. Если такое средство дать русскому народу — тут камня на камне не останется, — задумчиво сказал он. — Кстати, я сегодня, похоже, вещий сон видел. Мне снилось, что я сижу за длинным столом в шубе и высокой меховой шапке. Кругом такие же оперные бояре, и только во главе стола — несколько иноземцев вот в таких кафтанах.

Он показал на Бабста, мирно спавшего в царской верхней одежде.

— И вдруг один из этих иноземцев поднимается во весь рост — и тут я вижу, что это сам царь Петр. Он протягивает мне огромный кубок и говорит: «Пей мое царское здравие!» И я начинаю пить...

— Но ведь так все и было! — воскликнула пораженная Вера. — Царь заставлял нас пить эту ужасную тяповку!

— Вон твой кубок стоит, — показал Паша на забытую на столе пивную кружку. — Жозефинка грамм двести отпила, больше не осилила. А остальное он сам дожрал.

— Вот и я тоже сумел выпить меньше трети. И тогда Петр Первый погрозил мне кулаком и говорит: «Ты, блядин сын...» Ой, извини, Вера! Это тоже такая идиома. В общем, он мне сказал, что я должен непременно отыскать его зеленый штоф, а то он на меня разгневается.

— Я знаю, что это! — воскликнула княжна. — Это знак свыше! Ты был во сне нашим предком Гаврилой Собакиным, и царь приказал тебе продолжать поиски, презирая все опасности. Мы должны завтра же ехать дальше!

— Да, мне тоже теперь кажется, что тут есть высшее предопределение, — задумчиво сказал Петр Алексеевич. — И ехать, конечно, надо...

— Погодите-ка! — прервал их Паша. — А меня вы спросили? Между прочим, пока некоторые смотрели вещие сны, меня тут чуть не убили. А если он в следующий раз вообще в лешего превратится?

— Если не хочешь ехать — то не езжай! — отрезала княжна. — От тебя все равно никакой пользы.

— Это от меня никакой пользы?! — взвился Паша. — А кто придумал, как аппарат добыть? А кто вчера больше всех денег заработал? А кто колбу под змеиным хвостом держал? А кто...

— Тебе только колбу под хвостом держать. А все остальное — заслуга Кости.

— А ты сама-то что сделала?

— Ребята, давайте жить дружно! — вмешался Савицкий. — Ну зачем нам ссориться? Все вы участвовали в деле, все были полезны. И мы добились успеха! Я думаю, что нами руководила какая-то высшая воля. Между прочим, это легко проверить. Есть такая удивительная книга, я вам сейчас покажу...