Господин Изобретатель. Книги 1-6 (СИ) - Подшивалов Анатолий Анатольевич

Хаким купил на базаре лепешек (не инджиры, а именно арабских лепешек), вяленой баранины, копченого сыра, сушеных фруктов и они поехали прочь из города, прихватив и шлифовальный инструмент. До темна они доехали до леса, если лесом можно считать густой кустарник, там и был схрон Исаака — землянка, вырытая в береговом обрыве ручья. Исаак обрадовался Хакиму, а еще больше — продуктам, они поужинали лепешками и сыром, запивая горячим настоем сухофруктов, которые потом с большим удовольствием съел Авраам. Хаким предложил Исааку ехать в Россию и тот согласился, мол, теперь у него ни дома, ни лавки, ни мастерской — все надо начинать сначала, так почему бы не у "Белого царя". Исаак расспросил обо мне и Маше, порадовался, что все у нас в порядке и тому, что Маша ждет ребеночка.

Утром позавтракали остатками ужина, Хаким сказал, что надо ехать в Аддис-Абеду, вызволять русское посольство, но тут Исаак ехать отказался, он хотел еще подождать немного, вдруг ребе вернется, он знает, где его схрон. Тем более, что коня у нас два на троих. Пусть едет Авраам, а на обратном пути пойдете через Харар и тогда Исаак к нам присоединится, тем более, что он заберет свой станок с алмазными абразивными дисками для шлифовки камней, а он увесистый, даже если взять только диски, а станину не брать — ее можно и в России сделать. А чтобы Хаким ничего не думал, он приготовил мешочек с камнями — расчет за шелк, непроданное берем от цены пополам, так как это был риск и риски партнеры делят обычно пополам. Исаак достал мешочек, там были вполне приличные камни и Хаким взял его, мало ли что, а расчет уже есть — полдела сделано.

Так и сделали, Авраам ехал в арабской одежде, в чалме, с винтовкой за плечами и тесаком за поясом — ну точно как воин Аллаха. Мы договорились, что обращаться к нему буду как к Ибрагиму и, вообще, хозяин говорит, что Бог один, а глупые люди выдумали ему разные имена. Так ехали два дня, пока дорога не пошла в гору и тут увидели лагерь эмира: множество шатров и палаток, конные и пешие воины, караваны верблюдов и посреди этого палаточного города — бунчук на шесте, там и обитает Салех. На подъезде к городу встретили стражу, Салех показал подорожную и письмо, после чего, в сопровождении двух аскеров его с Ибрагимом пропустили к шатру эмира Абу Салеха. Ибрагим остался с лошадьми снаружи, а Хаким в сопровождении двух нукеров личной охраны эмира вошел в шатер.

Салех вспомнил Хакима, который передал ему поклон от его кровного брата и Хаким сказал, что послан русским царем и его тайным советником — то есть мной, вывести русское посольство из Аддис-Абебы, которое удерживают там эфиопы. Прежде чем приступить к делу, Салех долго расспрашивал о том, как поживает его кровный брат и Хаким все рассказал, даже немного приукрасив, например, то, что я — правая рука Белого царя и он советуется со мной ну буквально по всякому поводу. Далее Салех вызвал какого-то неприметного человечка, о чем-то с ним пошептался и заявил, что русское посольство на месте, эфиопы их удерживают и практически не кормят, так что русские съели всех своих лошадей. Кроме посольства, у них два десятка беженцев, тоже русских.

Салех даст Хакиму полсотни своих нукеров, он все равно собирался посылать разведку в столицу эфиопов, так как собирается брать город и ему нужно знать сколько там осталось войск после того как Таиту отправилась со своей гвардией и преданными расами воевать с немцами. Салех не собирается оставаться в Абиссинии, ему только нужно наказать эфиопов за предательство при Омдурмане, а там пусть с ними немцы разбираются. Генерал фон Шлоссер предлагал Салеху выделить часть конницы кочевников для удара с востока, вместе с немцами, но Салех знает, что немцы пустят его кавалерию вперед, а сами останутся сзади. Вот поэтому эмир дождался, когда лучшие войска эфиопов уйдут и теперь сам разграбит их столицу. Салех распорядился выделить две сотни мулов для русских, но они должны заплатить за них. Нукерам тоже дать по пять золотых, у посла должны быть деньги для этого.

Ночью Хаким проник в посольство и увиделся с послом. Тот ему сначала не поверил, но Хаким показал заранее приготовленный клочок шелка с кодом и посол его выслушал. Дела в посольстве действительно обстояли плохо, люди были истощены, если бы не посаженная в саду зелень, то уже бы началась цинга от питания одной кониной. Из пяти детей, прибывших с беженцами (это были поселенцы Павлова) в живых осталось двое, все маленькие дети умерли, Умерли и двое раненых казаков, а всего при неудавшемся штурме посольства было убито восемь и ранено около двух десятков человек, так что сейчас на территории посольства сто сорок два человека. Сам Павлов и половина поселенцев Павловки еще раньше погибли в перестрелках — сначала с кочевниками-разбойниками, потом с эфиопским отрядом, грабившим русскую деревню и забиравшем последнее продовольствие для армии Мэконнына.

Хаким рассказал об условиях Салеха, посол ответил, что деньги у него есть. Решили, что уходить будут следующей ночью через задний двор, Хаким с нукерами Салеха снимет эфиопскую охрану и подгонит мулов, но нужно, чтобы все действовали быстро, никаких вещей, кроме самых необходимых, с собой не брать, провизию тоже. Так и сделали, большая часть нукеров пошла с караваном, а Хаким с десятком самых отчаянных остался прикрывать отход, так как эфиопы подняли тревогу и пустились в погоню, с ним вызвалось остаться и двадцать казаков и два поселенца из Павловки, потерявшие семьи и решившие поквитаться напоследок. Они держались четыре часа, из тридцати трех человек осталось в живых четверо, все к тому же были ранены, но легко.

На вторые сутки доплелись до лагеря Салеха. Начальник нукеров отправился доложить о результатах рейда, а потом вернулся и сказал, что нам выделены палатки, чтобы путники несколько дней могли отдохнуть и набраться сил, сейчас уже начали готовить для них еду. Посол Артамонов надел парадный мундир с орденами и отправился к Салеху, прихватив мешок с золотыми монетами. Вернулся он довольный, денег хватило и еще осталось, Салех не жадничал, продовольствием здесь и на дорогу их обеспечат. Казаки отправились готовить плов, все изголодались по крупам и хлебу, а также по овощам и фруктам. Хаким поужинал вместе со всеми, за ночь лошади отдохнули и он отправился за Исааком. Нашел его там же, в схроне. Ребе так и не пришел, видимо, погиб и Исаак собрался в дорогу, у него было два мешка: они распределили вес между двумя конями и пустились в путь.

Когда миновали Харар и до лагеря Салеха оставался день пути, за ними увязалось два десятка всадников, сначала наши путники решили, что ускачут от них, но кони у разбойников были хорошие и те медленно, но верно нагоняли (мастер плохо ездил верхом) и начали стрелять, тогда Хаким сказал, чтобы Исаак скакал вперед, а он разберется с молодчиками. Сблизившись до двадцати шагов, Хаким выхватил пистолет-пулемет и короткими очередями положил почти полтора десятка бандитов, а остальных зарубил. Поймав двух коней получше, Хаким повернул к Исааку и заметил, что тот как-то странно держится в седле, склонившись на шею лошади — ювелир был ранен пулей в спину. Рана была слепая, но оттуда шла кровь, Хаким разорвал чистую рубаху и перевязал Исаака. Тот еще мог держаться в седле и они медленно поехали в лагерь, Хаким утешал старика, что русский доктор вытащит пулю и все будет хорошо, но Исаак все больше слабел и когда они добрались до лагеря, он был совсем плох.

Пришедший врач миссии сказал, что раненый безнадежен и оперировать он его не сможет — нечем дать наркоз, да и в таких условиях не оперируют, тут госпиталь нужен. Стоявший рядом Авраам-Ибрагим все понял по интонации и заплакал. Хаким сказал, что его господин оперировал на поле боя и пули из спины вытаскивал (здесь бы я не справился, скорее всего, было пробито легкое — полостное ранение, пуля вошла глубоко). Мастер и племянник о чем-то тихо говорили по-еврейски и Хаким вышел, чтобы не мешать им, потом Авраам вернулся и сказал, что дядя просит зайти в палатку. Исаак просил позаботиться о его племяннике, в мешке есть золото и достаточно много обработанных и необработанных драгоценных камней — это благодарность ему, Хакиму и средства на воспитание племянника, и передал для Маши большой красиво ограненный бриллиант, сказав, что хотел сделать ей кольцо и подарить после рождения ребенка, но вот, не судьба, пусть петербургский ювелир завершит эту работу.