Практическое руководство по злу - overslept

Впрочем, этого было недостаточно, чтобы испортить зрелище. Весь город состоял из широких главных проспектов, покрытых цветами и деревьями, повсюду висели гирлянды, и воробьи летали от одной церкви к другой. Хотя у Льеса, в отличие от Лауэра, не было настоящего собора, в нем было не менее семи малых базилик. У Дома Света было сильное присутствие на юге, где он рос в силе бесконтрольно, в то время как его северные отделения боролись, чтобы найти баланс с королевской властью. Южный Кэллоу был полон монастырей и сельских часовен, все из которых пережили тяжелые времена после завоевания. Мой учитель не запрещал поклонение Небесам — он прекрасно понимал, что будет иметь дело с постоянными мятежами. Вместо этого он отменил все льготы, которые были предоставлены Дому Света при Королевстве, и заставил их платить налоги, как и всех остальных. Однако их религия запрещала брать плату с прихожан и копить деньги. Поэтому им приходилось полагаться на пожертвования кэллоу, которые все больше возмущались тем, что им приходится платить за содержание больших соборов и разросшихся церквей из собственного кармана.

Здесь, на юге, монастыри оказались в худшем положении, их замкнутые общины внезапно были вынуждены продавать вино и урожай, которые они когда-то предлагали людям бесплатно. Священники даже не могли сделать это сами, им приходилось просить братьев и сестер-мирян сделать это за них. Неизбежно некоторые недобросовестные ублюдки умудрялись присвоить часть денег, и последовавшие за этим скандалы еще больше подорвали доверие к людям, которые всю жизнь ходатайствовали за других перед Небесами и предлагали бесплатное исцеление всем, кто в нем нуждался. Я никогда не была большой поклонницей Дома Света — они задавали слишком много вопросов, а их лошади были слишком высоки на мой вкус — но я не одобряла того, что Империя делала с ним.

Священники каждый день спасали жизни по всей моей родине, и заставить их сосредоточиться на мирских делах не приносило пользы никому, кроме императорской казны. Я понимала политическую необходимость подрыва их авторитета среди кэллоу, поскольку в противном случае они стали бы очагом восстания, но подталкивать их к бесполезности было не выход. Я бы предпочла, чтобы они были принуждены юридически оказывать исцеление вдали от своих собственных церквей в течение определенного количества месяцев в году, где они могли бы оказывать положительное влияние, но не закрепляться в общине. Небеса никуда не денутся, придется с ними примириться.

— Обдумываете нападение? — спросила Мастерящая, подходя и становясь рядом со мной.

Я вызвала своего Старшего Сапера ранее. Мы были менее чем в полудне пути от самого Льеса, и теперь, когда мы были в поле зрения крепостных валов, я хотела, чтобы она взяла на себя руководство осадой. У нас с Верес были свои представления, но свежий взгляд никогда не был чем-то плохим.

— Сначала мы их обстреляем, — ответила я. — У нас больше свободного времени, чем у них. Я хочу, чтобы они были как можно более измотаны, прежде чем мы войдем.

Пока Блэк занимал графиню Марчфорд, у нас была полная свобода действий. Я ожидала, что нам придется остерегаться набегов, как только мы окажемся в пределах двух недель от Льеса, но до сих пор мы видели только отдельных всадников. Отсутствие сопротивления беспокоило меня. Одинокий Мечник спрятал всех, кого мог, за стенами, и это было множество ртов, которые нужно было кормить. Даже с полными амбарами это означало, что у него есть всего пара месяцев до наступления голода. Может быть, он понимал, что я не могу позволить осаде продолжаться так долго. А может, у него все еще есть карты в рукаве. В этом и была проблема с Уильямом: он был идиотом-идеалистом, пока не начал вырезать зловещие послания на лбах людей. Сочетание возвышенной риторики и жестокой тактики террора оказалось удивительно мощным сочетанием.

— Мы не сможем полностью разрушить стены, не разрушив дома, — заметила Мастерящая. — Но нам это и не нужно — мы просто разрушим верхнюю половину, что будет намного проще, а потом построим пандусы, используя лачуги. Насколько дорогим будет подъем по этим пандусам, зависит от количества осадных орудий, которые они имеют.

Я знала, что их было не так уж и много. Кэллоу никогда не умел ими пользоваться. Королевство лишь изредка вело наступательные войны, и те немногие города, которые использовали осадные орудия, выставляли их, чтобы противостоять Праэс. В Саммерхолме было много баллист и маленьких требушетов, механических моделей, привезенных из Подземного Королевства. Дормер и Долины Красного Цветка, как и другие крепости Кэллоу, были оснащены похожим образом. Однако Льесу уже несколько сотен лет не приходилось иметь дела с вражеской армией. Если только мятежники не купили осадные орудия через Меркантис, у них их почти не было.

— Меня беспокоят не осадные орудия, а армия, — сказала я.

Единственными профессиональными солдатами в городе были стигийская фаланга и свита баронессы Дормер, но это не имело значения. Не с героем, ведущим их, героем, с которым я даже не могла встретиться лицом к лицу: моя тройка с Одиноким Мечником подходила к концу, и это должно было стать его победой. Забавное, однако, слово победа. Охватывало целый ряд значений, некоторые из которых оставляли меня стоять со всеми моими конечностями, нетронутыми в конце этого действа. И когда узор завершался, ну… Уильям и я могли больше не оглядываться на Судьбу. Это становилось игрой со свободными правилами, и хотя он мог наголову превзойти меня с мечом, в моём арсенале было нечто большее.

— Герои могут совершать странные и ужасные подвиги, — наконец сказала Мастерящая, вытряхивая меня из моих мыслей.

— Они переживут почти все. Чего они не могут сделать, так это спасти свои армии от артиллерийского обстрела.

В глазах гоблинши вспыхнул пламенный огонек, ее обычно спокойное лицо расплылось в голодной улыбке.

— До того, как саперы превратились в корпус, мы не были серьёзными противниками для рыцарей, — сказал Мастерящая. — Но то, что мы узнали с тех пор… Человек может размахивать мечом лишь настолько сильно, насколько он может. Гоблин управляющий машиной может стереть в порошок крепость. —

Она повернулась, чтобы посмотреть на стены Льеса, и на этот раз мне показалось, что она выглядит такой же злобной, как и Разбойник.

— Они сражаются руками, леди Оруженосец, — сказала она. — мы сражаемся разумом.