Сказки о сотворении мира - Ирина Ванка

— Ваш прибор, — напомнил Федор, — на прораба почему-то не действует.

— Потому что ты испытал его на каждой елке и ни разу не поменял батареи.

Первая партия в количестве трех человек попалась на следующий день. Федор подкрался к ним по оврагу, вынырнул из тумана и понять не смог, каким образом в один капкан угодили трое. На самом деле в капкан не угодил никто. Мужики сломали банку прямо в ящике с помощью крепкой палки. В ящике образовалась сладкая белая лужа, в которую они поочередно макали ложки. Федор не стал никого уговаривать. Он жестко применил прибор и вывел из тумана троих.

У лагеря спасенных ждал автобус с красным крестом и дежурным фельдшером. Спасенные лакомки оказались рабочими дорожной бригады, все были голодны, несмотря на то, что наелись сладкого. Марш-бросок по лесу окончательно подорвал их психику. Грешным делом они решили, что проводник издевается, всякий раз заставляя их сойти с дороги, и снова выводя на нее. Федор так часто применял прибор, что начал опасаться за новую батарею. Оказавшись среди машин и незнакомых людей, рабочие едва не сбежали обратно в лес, но Натан Валерьянович готовил суп из концентрата в большом котелке, и гороховый аромат гипнотизировал всех голодных. Суп с удовольствием ели все, включая фельдшера и шофера. Федор вычеркнул из списка три фамилии.

— А прораб? — язвительно спросил Оскар.

— В порядке очереди, — ответил Федор.

На следующий день машина с красным крестом вернулась, без дела простояла день и порожняком откочевала обратно. Федор с Павлом вышли из тумана вдвоем. Никто не клюнул на приманку. Прораб отругал экспедицию и еще раз заявил: пока дорога не будет достроена, как положено, никто домой не вернется. Фельдшер с шофером поужинали и уехали, чтобы на следующий день опять заступить на дежурство.

В этот раз экспедиция вернулась с рабочим, которого Егорыч бил палкой.

— Где остальные? — спросили его за миской похлебки.

— Ушли за спасателями в деревню. Там погреба. В погребах гнилая картошка. — Рабочий доел горох, вытер миску корочкой хлеба и задумался. — Егорыч не шутит, — заявил он. — У Егорыча палка длинная. Пусть он сначала уйдет, а потом уж и мы.

— Жена за вашим Егорычем приходила, — вспомнил фельдшер. — Он же ваш бригадир?

— Бригадир, — подтвердил рабочий.

— Просила передать: если «эта скотина» до зимы не починит крышу на даче… ну, короче говоря, — смутился фельдшер, — приличными словами не передать, что его баба с ним сделает.

— Вот что, — осенило Федора, — везите-ка сюда его бабу.

В следующий раз машина с красным крестом доставила в лагерь супругу Егорыча. Женщина вышла, оценила обстановку, нашла собеседника в лице Натана и выложила ему все о супруге: «неблагодарная свинья» нарочно подрядился строить дороги подальше от дома, чтобы меньше времени проводить в семье. «Скотина» совсем не уделяет внимания ей, детям, и даже не навестил в больнице умирающей тещи! «Говнюк» палец о палец не ударил в домашнем хозяйстве, но как только дело касается командировки, он первый в списке! Всегда готовый! На край света, лишь бы от семьи подальше!

У Натана Валерьяновича пылали уши. Он вынужден был согласиться, что поведение мужа — это оскорбление лучшей половины человечества худшей его половиной. Что семья для нормального мужика всегда должна стоять выше работы, а дети должны знать отца не только по фотографиям…

— Вообще-то, — поделился сомнениями Федор, — я не имею права допускать в зону штатских. Тем более жен… Петрович бы не позволил.

— Не надо беспокоить Петровича, — попросил Натан. — Пусть сходит.

Женщина в особых разрешениях не нуждалась. Излившись Натану, она перемахнула канаву, за которую штатские не допускались, и возглавила отряд спасателей. Прошагав десяток километров, супруга бригадира ничуть не устала, только прибавила шагу.

— Тоже мне, туман! — удивлялась женщина. — Вы не видели настоящих туманов! У нас дача в низине стоит, там туман — хоть глаз выколи! На вездеходе весной не проехать. Крутись, как хочешь. Все на горбу таскаем с горы на гору. А этот… уедет на объект и носа не кажет. Надрывайся, как хочешь. Чем он так занят? — обратилась женщина к Федору, как к старшему по званию. — Я вас спрашиваю, чем он занят? Крыша протекла, погреб стоит недостроенный… Ну, вот он где! — женщина узнала супруга издалека. — Вот он, скотина безрогая!

Егорыч заметил супругу, когда та приблизилась на расстояние удара в челюсть.

— Любушка? — удивился он и расплылся улыбкой. — Ты… Ты чего?

Федор с Павлом отошли подальше на всякий случай.

Бригадир Егорыч в тот вечер сказал последнее бранное слово и замолчал до следующей командировки. В тот день он, казалось, умолк навек. Егорыч только ел гороховую похлебку и кивал головой в знак одобрения всего, что говорила супруга.

— Нет, — заявила женщина фельдшеру. — Ни в какие больницы мы не едем. Никаких обследований нам не надо. Мы едем на дачу. У нас полно дел. И не надо нас подвозить. Зять встретит на машине.

— Хорошо бы убедиться, что психика в норме, — уговаривал женщину Федор.

— Откуда она в норме? Всегда был психом! Разве ж нормальный мужик себя так ведет? Психом родился, психом издохнет.

— Угу, — кивнул Егорыч над тарелкой. — Любушка права. На даче достаточно дел.

В следующий день на дорогу вышла бригада спасателей с водителем лесовоза. Остальные растерялись в лесу. Бригада вышла на старое место, но Егорыча не нашла. На повороте стоял Павел и курил вонючие папиросы. Дым оседал туманом в траву, окутывал курящего маскировочной пеленой. Издалека было не понять, кто стоит. Спасатели вышли и попались. Пятеро из них оказались вменяемыми людьми, только очень измученными дорогой. В тот же день они отправились в госпиталь на обследование. Шестой оказался ответственным командиром, он остался в тумане, но пообещал, что к завтрашнему дню все десять оставшихся будут найдены и собраны в условленном месте.

Федор поверил коллеге на слово и просчитался. На следующий день его ожидало у поворота одиннадцать человек.

— Я же одиннадцатый, — попытался уладить недоразумение спасатель.

Федор развернул список. Все одиннадцать фамилий откликнулись. Девять оказались вычеркнуты в предыдущие дни.

— Не понял! — насторожился Федор. — Сначала было трое, потом — никого, потом еще один человек, потом Егорыча жена повязала. За Егорычем вышли пятеро ваших.

— Правильно, — согласился спасатель.

— Десять человек вышло, какого черта вас тут одиннадцать?

— Одиннадцатый — я! Я же вчера не пошел, — напомнил спасатель.