Истинные убеждения - Ева Романова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Спасибо за еще один прекрасный вечер, — искренне благодарю я.
— Это тебе спасибо, — улыбается мужчина и проводит пальцами по моей щеке.
Дыхание перехватывает от этого нежного жеста, а внизу живота все стягивается в тугой узел. Я не выдерживаю первой и подаюсь вперед, обхватывая мужскую шею ладонью и притягиваю его ближе к себе. Кажется, мы делаем одинаковые действия одновременно, почувствовав желания друг друга, но мой мозг уже не соображает и не считывает последовательность действий.
Он накрывает мои губы своими, мягкими, аккуратными. Нежно целует, не переходя границ, до тех пор, пока я сама не приоткрываю рот шире, облизав языком его нижнюю губу, словно спрашивая разрешения войти. Кажется этим действием я подливаю масло в огонь, потому что в ту же секунду Раф углубляет поцелуй, страстно подминая мои губы под себя и мы, толкаясь языками, словно в танце, прижимаемся крепче друг к другу. Прикусываю его губу, и Рафаэль рвано выдыхает прямо в мой рот. Не удерживаю рвущийся наружу стон.
Нас прерывает неожиданный сигнал автомобиля, и мы резко отрываемся друг от друга.
— Черт, — ругается Раф, убирая локоть с руля. А я прикрываю рот ладонью, сдерживая хихикание.
— Эта машина явно слишком тесная. Не представляю, как Бонд с ней управлялся, учитывая, что у него было много любовных интересов, — ворчит Рафаэль, поправляя рукав пиджака.
— Ты сам ответил на свой вопрос, — смеюсь я, — он наловчился.
— Видимо, надо чаще практиковать, чтобы тоже не ударять в грязь лицом, — улыбается мужчина, мотая головой.
— Если со мной, то я только за, — подмигиваю ему, переходя на откровенный флирт.
— Договорились, — соглашается Раф, приближаясь лицом к моему.
— Договорились, — шепчу ему и наши губы вновь соединяются в страстном танце поцелуя.
Глава 23
Мягкое урчание двигателя под капотом срывается на рев, когда Рафаэль вдавливает педаль газа сильнее, набирая скорость, чтобы обогнать сверхмедленный грузовик, наполненный щебнем с горкой, опасной на вид. Так и кажется, что из-за потока ветра или неровного движения рулем камни полетят на машины позади, что в целом и происходит, когда мы находимся уже сбоку от тяжеловоза.
Ошарашенно оглядываюсь назад на резко тормозящие машины, одной из которых не очень повезло и камень оставил паутинку на лобовом стекле.
— Вот это я понимаю везение! — присвистываю я, разворачиваясь обратно.
— Не везение, а скорее логика, — хмыкает Раф, — я понял, что этого не избежать, когда мы еще только подъезжали ближе и в капот прилетел маленький камушек.
— Вы большой молодец, Мистер Логика, — ухмыляюсь я, любуясь красивым профилем мужчины на фоне мелькающих за окном в свете яркого полуденного солнца деревьев, которые уже начали зеленеть. Руки так и чешутся запечатлеть этот момент. Я даже достаю телефон из кармана и смахиваю пальцем влево, чтобы включить камеру, но отчего-то стесняюсь и блокирую телефон, зажав его между коленей.
Отворачиваюсь обратно к окну, и мы всю оставшуюся дорогу проезжаем молча. Лишь музыка задает атмосферу внутри автомобиля, придавая ей приятные приглушенные тона плавно текучего джаза.
Мы заезжаем под шлагбаум на территорию закрытого поселка. После чего петляем по его маленьким улочкам с милыми разношерстными, но все как на подбор роскошными, домами, пока не останавливаемся у ворот, за которыми виднеется одноэтажный современный дом в стиле модерн: черно-белого цвета, немного угловатый и с панорамными оконными вставками по периметру.
Рафаэль берет маленький пульт из подлокотника и нажимает на кнопку. Створки разъезжаются в разные стороны параллельно забору, и машина заезжает на подъездную дорожку.
Не знаю, как мне вообще хватило смелости согласиться на его предложение устроить кино-день у него дома. Просто выпалила «да» сквозь затуманенный после поцелуя разум. Раф буквально воспользовался моим беспомощным и согласным на все в тот момент состоянием. За что я ему безмерно благодарна, потому что дай он мне время на размышления, то я опять бы закопалась в своих страхах с головой, и мы бы никогда не сдвинулись с мертвой точки.
Обхожу просторную гостиную, разглядывая фотографии, которые висят на стене в хаотичном, но одновременно аккуратном, порядке. На каждой из них есть один и тот же мальчик в разном возрасте, то в обнимку с женщиной, то с Рафаэлем, то со всеми вместе.
— Это Гоша, он же Георгий, он же Джордж, — показывает Раф на портрет мальчика, который очень похож на него, — ему здесь пять и у него такое недовольное лицо, потому что его мама заставила позировать на камеру. Но это он еще не знает, что после фотосессии поедет есть мороженое.
Рафаэль любовно рассказывает мне про каждый момент, который был запечатлен фотографом и перенесен на бумагу принтером. Ловлю себя на том, что не испытываю никаких эмоций по поводу его бывшей жены, фотографии которой висят в его доме. Полное равнодушие. Зато вот смотря на лицо его сына я испытываю что-то сродни нежности. Возможно, так влияют слова самого Рафаэля. Он не акцентирует много внимании на Алисе, как будто она не особо присутствует в его жизни, а больше с трепетом рассказывает про то, как Гоша заработал первый синяк, упав катаясь верхом на овчарке его деда, о первой золотой медали по плаванию, о первых успехах в фехтовании и игре в поло, о первых жалобах учителей на его поведение. Последним Раф особенно гордится, потому что сам не был прилежным учеником.
