Книга сказочных перемен - Дмитрий Соколов

А мне, на самом деле, мила эта гексаграмма. «Пусть и опасно, но всё же есть поддержка», как говорит комментарий И Цзин. Пусть и опасно, но «действия будут одобрены» (основной комменарий). Какой герой, какой мужчина может жить без «вхождения в пещеру в бездне» (еще предсказания из комментария)?

Когда-то мое знакомство с книгой И Цзин началось с того, что мне выпала «Двойная бездна». Я почитал предсказание, оно мне не понравилось, и я, не долго думая, кинул монетки заново. И мне выпала опять «Двойная бездна». Тут-то я понял, что это книга не просто так. Тогда я просто смутно зауважал великую Книгу, а много позже понял, что эта ситуация повторения одной и той же неприятности как раз является частью данного сюжета. Причем это не обязательно неприятность, а именно «опасность», страх неприятности, ее возможность, рискованное погружение в бурную стихию. Этой стихией для меня стала И Цзин, содержащая «бездну за бездной» смыслов и тайных законов.

Одна известная китайская история хорошо иллюстрирует и опасности данного сюжета, и возможные благотворные последствия. За неким человеком однажды погнался тигр. Побежав от тигра, человек забрался на край отвесного обрыва и собрался прыгнуть вниз. Но в последний момент он увидел, что внизу его поджидает другой тигр. Тогда он сполз по обрыву и повис, уцепившись за какой-то куст. На какое-то время человек успокоился, но тут заметил, что куст подгрызает неизвестно откуда взявшийся мышонок. Надежда на спасение кончилась. Человек осмотрелся вокруг и увидел рядышком куст земляники со спелыми ягодами. Он сорвал одну ягоду и положил ее в рот. Никогда в жизни он не ел столь вкусной земляники!

Поскольку биологически эта история не выдерживает никакой критики (ни тигры себя так не ведут, ни прочие персонажи), она несет явственно метафорический смысл. Два тигра могут, например, означать прошлое и будущее, а земляника – то единственное «здесь и сейчас», которое имеет в жизни смысл и вообще обладает жизнью. Два тигра – сверху и снизу – могут означать жизнь «слишком земную» (обывательскую) и «слишком духовную» (монашескую), а трудное положение на склоне может изображать тот «срединный путь», которого так трудно держаться, но который и ведет к спасению. Или тигры вкупе с мышкой могут просто означать «конец надежды», которая и держит человека в плену сансары и бесконечной суеты; а когда надежда исчерпывается, человек возвращается в центр своего бытия. Есть такое мнение, что просветление пробивает большую часть моих современников за несколько мгновений до смерти – если, конечно, они не полностью забили перед тем свое сознание какими-нибудь отупляющими медикаментами. Когда перестаешь бороться за жизнь – то есть, в символике нашей сказки, за шикарный хвост – тогда и наступает предсказанное И Цзин в основном комментарии к данной гексаграмме: «Обладателю правды – только в сердце свершение». Это свершение уже не коснется внешнего мира известными нам путями, но внешний мир, как книжка-раскраска, уже не нужен просветленному сердцу, которое само содержит в себе «бездну за бездной».

30. Солнечный удар

Золотое проклятие

(Сказка Лены Прудиус)

Жила-была на свете прекрасная женщина, само совершенство. Ее лик был ангельским, стан стройным и гибким, мысль точной и верной, она казалась воплощением самой жизни. Звали ее Аурика. Всё, что она затевала, удавалось, а все люди, к которым она прикасалась, становились золотыми – блестящими, драгоценными и мертвыми. И они уже не могли больше без нее жить. Она своей волей могла на время вдыхать в них жизнь, свою жизнь. Постепенно у нее получилось что-то вроде музея золотых фигур, которые умели двигаться по мановению ее прекрасных рук. И состоял этот музей из самих дорогих и близких ей людей – ее мужа и детей.

И только ночью, когда Аурика засыпала, золотые фигуры в своем мертвом сне начинали жить жизнью сомнамбул, делая то, что давно забыли под властью чар прекрасной женщины. Младший, любимый сын, уходил на улицу и стряхивал с себя золото, как старую змеиную кожу, готовый раздать свою оболочку всем жаждущим. Но наступало утро, и прекрасная Аурика открывала глаза. Она видела сына облупившимся, потерявшим форму, непохожим на прежнего золотого мальчика. Это до глубины души тревожило и пугало ее.

Все остальные фигуры ее музея вели себя вполне пристойно, если, конечно, не считать редких отлучек супруга Аурики. Но женщине было пока не до этого из-за неприятностей с младшим сыном. А напрасно, потому что уходил супруг к маленькой, тихой и не очень красивой женщине по имени Тая, ничем не напоминающей его блестящую супругу. Видела бы ее Аурика! Как бы смеялась и негодовала она, и не могла бы понять, как можно от нее уходить к такому ничтожеству. Но если бы она посмотрела сцену их встречи до конца, то ей стало бы не до смеха. В тишине Таиного дома золотая статуя ее мужа начинала обретать теплоту и трепет живой плоти, излучать удивленную и спокойную радость бытия маленького, недавно родившегося ребенка. Тая любила звать его по имени, и от звука своего имени (а звала она его Павлом) он почему-то вспоминал что-то важное про самого себя.

Но Аурика ничего этого не знала. Потому что отлучки мужа были редкими и, вернувшись, он вновь с обожанием смотрел на свою прекрасную супругу и был готов исполнить любую ее волю. Сын поддавался дневной шлифовке, которую Аурика творила усердно и неустанно, и к очередной ночи он был почти как новенький. Ах, если бы Аурика могла не спать вовсе! Но это было невозможно, и сын ночью снова вставал и уходил на темные улицы, где ночные воры помогали избавиться ему от части золота. Прекрасная мать так измучилась странностями сына, что решила пойти на крайнюю меру – взять с него страшную клятву жизнью своей несравненной и драгоценной матери, что он больше никогда не станет выходить на улицу в ночное время. И сын дал ей эту клятву. Больше он никуда не ходил ночью, и вид его стал блестящим и великолепным, а его успехи в свете – ошеломляющими.

И вот однажды сын Аурики встретил девушку. Она была как сама весна с фиалковыми глазами, рассыпчатым золотом волос, звонким и веселым смехом, напоминающим о песне весеннего ручейка. Когда она ступала по земле, в траве расцветали васильки и ромашки, звонче пели птицы и сама природа, казалось, не могла налюбоваться своей прекрасной дочерью. Девушка не осталась равнодушной к вниманию и восхищению юноши, сына Аурики, да и как же это было бы возможно – он был самым блестящим из молодых людей в ее окружении. Он умел красиво ухаживать, дарил ей цветы, всегда уместные времени года. В этом он всегда советовался со своей матерью, Аурикой. И она давала ему отличные советы. Сын был счастлив и его девушка тоже.

Однажды ночью юноше не спалось. И вдруг он услышал где-то на улице женский отчаянный крик. У него подпрыгнуло сердце – голос был очень похож на голос его любимой. Он было рванулся к двери, но вспомнил о клятве, которую однажды дал своей матери. Сердце его разрывалось на части. Он поклялся жизнью своей дорогой матери, что не ступит больше за порог дома в ночное время. А женщина на улице… Может, это вовсе не его любимая. Да и что ей делать на улице в такое время? Смирив так свое сердце, он приказал себе вернуться в постель и вскоре уснул. Во сне он не заметил, как последнее, что у него еще было живым, его сердце, превратилось в кусок золота.

Утром следующего дня сын Аурики узнал, что ночью его невесту похитили, и ее следов не удалось обнаружить нигде. Аурика была искренне огорчена этим событием, ведь девушка ей нравилась, и золотое сердце ее сына забилось скорее, в унисон ее расстроенному сердцу. Оба они проливали слезы горя.

Девушку так и не нашли, и сын Аурики вскоре женился на красивой девушке из хорошей семьи, которая его обожала. Единственное, что мучило молодую женщину, это одна странность супруга – он видеть не мог простых цветов, особенно весенних фиалок, ромашек и васильков. Муж Аурики ушел к Тае и вскоре был забыт в свете. Аурика сделала блестящую партию, выйдя замуж за президента крупного банка – молодого, красивого и преуспевающего. Возможно, поэтому она не заметила, как стала подрастать внучка Зоя, и под ее ножками стали расцветать ромашки и васильки. И однажды эти резвые ножки нашли дорожку к дому Павла и Таи. На этом история золотого проклятия прервалась соловьиной трелью новой жизни.

_________

___ ___

_________

_________

___ ___

_________

Гексаграмма «Сияние» (так называется 30-я гексаграмма в И Цзин) состоит из двух триграмм «огня». Получающаяся смесь похожа на полдневный жар на юге, от которого можно получить солнечный удар. Как в предыдущей гексаграмме было слишком много воды, так в этой слишком много огня. Кто может его выдержать – тот да выдержит.

Слишком много света, слишком много денег… на самом деле, в этом сюжете не обязателен элемент «слишком», здесь просто много света, очень много. Эта ситуация оказывается очень благоприятной для одних и губительной для других. Так некогда земная женщина Семела, к которой приходил в образе человека великий Зевс, беременная Дионисом, попросила Зевса явиться перед ней в божественном облике. И когда Зевс, оставив на Олимпе все свои грозные атрибуты (вроде молний) и оставив только «добрые и светлые», явился перед ней, то от силы божественного сияния Семела была испепелена на месте в одну секунду. Так некоторые искатели, вызвав у себя тайными практиками подъем энергии Кундалини, были найдены в виде обгорелых трупов (сам не видел, народный фольклор). Так царь Мидас, выпросивший у Диониса дар превращать в золото всё, к чему прикасался, вскоре оказался на грани голодной смерти.