Круговерть бытия - Alexandr Dornburg
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ворон быстро припустил во всю прыть, увеличивая дистанцию от преследователей. На таком коне от самого черта ускакать можно, не только что от татар, — золото, а не конь. Лихой скакун мчал своего седока, и с каждым мгновением я уходил все дальше и дальше от врагов.
Я быстро догнал свою основную группу, которую опять сдерживал трехногий конь Шевелева. Так мы далеко не уедем! Я на скаку передал ружье уряднику, затребовав временно один из своих пистолетов. Затем, немного сбавив ход, подождал когда погоня приблизится, прицелился и выстрелил в переднего всадника. Увы! Даже мое мастерство не позволило попасть в цель на всем скаку. Когда под тобой все трясется, а сама мишень движется с большой скоростью, попасть практически невозможно.
Тем более, что пистолет был заряжен обычной пулей. Только капсюль зря использовал. Хотя, я мог бы поклясться, что передового татарина обдало ветерком от моей пули. Потому, что он поспешил занять место в середине своей группы. Понимая, что дальше стрелять на ходу - просто ненужный расход капсюлей, я вернул пистолет замыкающему из казаков.
– Быстрее! – скомандовал Бирюков.
Неистовые татары снова нагоняли. Идут как буря! Провалитесь вы пропадом, упыри! Их было пятнадцать человек, а учитывая, что в верховой рубке они нам не сильно уступали, это было реально много. Даже с учетом трех заряженных пистолетов. Эти « бойкие парни», низкорослые, широкоплечие и очень прыгучие, умели уворачиваться от стрел и были очень сильны в рукопашной.
Отчаяние гнало нас вперед. Но и татары не торопились стать шахидами, не спешили растягиваться цепью, и старались держаться основной группой. А так как им приходилось тоже ориентироваться на самую слабую лошадь, то вместо того, чтобы нагнать нас за пять минут, они, корчась от бессилия, следовали за нами уже четверть часа. А каждый лишний километр приближал нас к цели.
Двадцать минут скачки - почти два километра. Поэтому казаки, с висящими татарами на плечах, вскоре стали обшаривать глазами окрестности, на предмет очередного убежища. Спустя пару минут урядник показал мне поросший кустами пригорок у дороги, где казаки надеялись отсидеться в осаде до наступления темноты. Кивнув, что все понял, я припустил своего коня во весь опор, наращивая скорость до максимума.
Покидая место предстоящей схватки, я заметил, что трое неукротимых джигитов, у которых были самые лучшие кони, продолжают преследовать меня. Оставшаяся дюжина татар, висящая на плечах четверых казаков, пытались помешать им занять новые укрепленные позиции. К счастью, я увел за собой самых неистовых лидеров, а остальные татары уже изрядно растянулись при преследовании цепью.
Поэтому казаки, дружно соскочив с коней, выстрелили из трех пистолетов по самым рьяным из кочевников, убив или тяжело ранив троих самых отчаянных из крымчаков. Их мгновенно скосил наш свинцовый дождь. "Быша и бяша, яко и не бывше". Неслыханное дело - до сих пор три десятка кочевников не смогли убить ни одного из казаков, при этом неся огромные потери.
Остальные джигиты, охваченные волной суеверного страха, попытались сгруппироваться, а донцы в это время, ведя коней в поводу, заняли новые позиции на склоне поросшего густым кустарником холма. Как оказалось, опытный урядник безошибочно рассчитал время и дистанцию.
Теперь татары, кусающие себе от бессильной ярости руки, не могли с ходу использовать свое численное преимущество, так как наступать широким фронтом им мешали кусты. Драться же в пешем порядке один на один батыры не захотели, предпочитая обложить врагов и подождать подмогу. Неплохо.
Казаки, временно избежав кровавого побоища, воспользовавшись передышкой, снова уложили своих лошадей, чтобы они не выступали в качестве мишеней и стали лихорадочно перезаряжать оружие. Четыре пистолета и ружье гарантировали штурмующим самый горячий прием.
Глава 12
Оставшиеся в осаде казаки смотрели как с каждым мгновением их подхорунжий уходил все дальше и дальше, уводя за собой троих преследователей. Провожая глазами быстро уменьшающиеся точки.
— Его благородие, я думаю, уже скоро теперь к Дунаю подъедет! - приободрил станичников неунывающий Шевелев.
— Пожалуй что так. Гляди, часов через пять и подмога придет.
— Лишь бы они до полуночи подоспели. До этого времени мы легко продержимся. Зарядов еще много, знай себе постреливай.
— Нет, братцы, ночь придет, — плохо нам будет, — высказал опасения урядник, — гололобые нас тогда как хозяйка курей по ночам с насеста ловит, — голыми руками похватают.
— Ну, голыми-то руками нас и ночью не возьмешь, а что перебить нас им тогда легче легкого будет, это верно.
— Глядись-ко, опять загоношились: чтой-то, анафемы, придумали.
Донцы встрепенулись и принялись зорко следить за всеми действиями врагов. К татарам уже прибыл на подмогу очередной десяток. Обжегшись пару раз в лобовых штурмах, теперь противники взялись за ум.
Если бы не воля султана, степные дикари никогда бы не взяли в руки мушкеты, предпочитая сражаться как их первобытные предки - кизиловыми палками с привязанными к ним нижними лошадиными челюстями. Не уважали они "подарки цивилизации". В то время как казаки прекрасно владели огнестрельным оружием.
Но такие потери кого хочешь сделают мудрецом. Слишком уж многих бойцов уже зря сегодня потеряли татарские кланы.
Казаки тотчас же заметили, что крымчаки разделились. Человек пять, не имеющих никакого огнестрела, забрав лошадей, повели их подальше в сторону и, стреножив, пустили пастись, а сами уселись в кружок караулить. Остальные с ружьями в руках, рассыпавшись, начали осторожно ползком подбираться к «ужасным и непобедимым» казакам. Стараясь обойти их со всех сторон. Таких стрелков набралось целых четырнадцать человек.
— Ишь, черти гололобые, это они, анафемы, с нас же, казаков, манеру взяли в пешем строе наступать; дошлый народ! — воскликнул Шевелев. — Поглядим, что дальше будет. Ишь, ползут, как словно змеи. Ползите, ползите, мы вам сейчас носы-то поотстреляем.
Татары тем временем подползли на расстояние ружейного выстрела и
