Сказки тени - Войцех Сомору
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– В чью пародию на голову пришла идея этого бунта?
Толпа несколько секунд молчала, но затем вперёд вытолкнули бывшего интенданта.
Кто бы сомневался.
– Ясно.
И как ему поступить? Здесь, похоже, все офицеры. Если наказать каждого по закону, служить будет некому.
– Где Лян?
– Уехал в патруль.
Значит, это не ему он отрубил руку. Соберись, Кан, обратного пути нет.
– Господина бывшего интенданта запереть. Вы! – Кан полуобернулся к спальне. – Вон из моих покоев! Сообщники отведут вас в госпиталь. Приказ будет утром. Кто попытается сбежать – обойдётся не только рукой и глазами.
Никто ничего не понимал. Кан говорил так холодно и уверенно, словно каждый день с ним происходили подобные вещи. Искалеченные заговорщики кое-как выбрались в коридор, истекая кровью. Товарищи едва сдерживали крики, глядя на пустые глазницы и обрубки, оставшиеся от их рук. Наверняка думали, что Кан – демон. Настоящий демон. Им просто никто ничего не сказал.
В форт отправили чудовище, порождённое союзом шэнми и проклятой ведьмы.
Когда кабинет опустел, ноги перестали держать Кана. Комната покачнулась, и как-то незаметно пол встретился с его лбом. Кан вцепился зубами в рукав, часто дыша и стараясь погасить истерику, которую контролировал всё это время.
Его чуть не зарезали. Теперь его считают шэнми.
Он не уедет отсюда ещё пять лет.
И что ему со всем этим делать?
14. Вино и когти
Тао не мог вспомнить, сколько же времени у них заняла дорога до Сораана.
Три дня? Или пять?
Летать он не мог, и от остановки к остановке ему приходилось сидеть на спине у Раала, судорожно цепляясь пальцами за густую шерсть. Страшно. Первая что-то рассказывала, сажала ему в волосы пауков, убеждая, что вон тот, светленький, уж точно затеряется в его прядях. Цен постоянно смеялся, попивая вино, и то подначивал Раала, то, наоборот, помогал ему, но, несмотря на напускную беспечность, зорко следил за всей стаей. Кто-то отставал, кто-то чуял добычу, проголодавшись, – тогда приходилось напоминать, что об охоте не может идти и речи, пока дэви преследуют их. Заметив, что Раал недостаточно внимателен к дозорам, Цен снял череп с трофейной связки на поясе и швырнул ему в голову (Тао чуть не завопил, когда к его ногам подкатилась щербатая челюсть), но даже этот жест выглядел, как родительский подзатыльник. Первая опять задержалась со своими сокровищами, а времени на отдых у них не осталось…
Дикое, странное племя. Они меняли формы так же причудливо, как изгибается тень под солнцем: девочка становилась лисицей, мужчина – волком, но вместо того, чтобы успокаиваться от вида привычных глазу животных, Тао ощущал страх. Издалека силуэты легко было спутать. Он, в отличие от Хоу, точно бы спутал, заметив их с дозорной башни на границе лесополосы. Но вблизи… Вблизи хотелось зажмуриться, застыть на месте и не дышать.
Теперь он знал: это были вовсе не звери. Для них не было слов, не было названий, как не было и живых людей, которые могли бы их описать. Асуры наводили мороки, чтобы сливаться с местностью. От раза к разу у них получалось то лучше, то хуже. Но сколько бы сил ни прикладывали, они выглядели лишь отражениями в кривых зеркалах.
Тао ёжился, когда, проминая землю лапами, кто-то проходил мимо – ставший привычным Раал или другой, из разведчиков, которого, как он знал, звали Вэлех. Ёжился и старался не думать о том, как должен выглядеть на самом деле улыбчивый Цен. У них были гротескные морды, слишком длинные лапы; хребты прорезали спины, хвосты часто раздваивались и заканчивались острыми, как лезвие, шипами. Тени стекали с них волнами, клубились под ногами и тянулись следом, бились – так Тао казалось – под гладкими шкурами, будто стремились вырваться из клетки собственного скелета или будто эти оболочки были слишком малы, чтобы их вместить.
Всю дорогу асуры грызлись, перелаивались и даже дрались, и всё же… Всё же Тао начинало казаться, что они относятся друг к другу со странной теплотой.
Но разве тёплые чувства не чужды для порождений Бездны?
Тао не понимал.
Когда они добрались до города, Тао пискнул, чуть не отпустив шерсть Раала, а когда посмотрел вниз – только вцепился в него сильнее. Путь к Сораану преграждала пропасть, а единственной переправой через неё служил мост – протянувшийся от одного края к другому колоссальный скелет, белеющий пиками рёбер среди отвесных скал. Тао даже не знал, чего испугался сильнее: высоты, перед которой впервые в жизни оказался беспомощен, или раздавшегося треска, когда тяжёлые лапы Раала ступили на хрупкий, осыпающийся мелкой крошкой хребет. Время сгладило обломки костей, отшлифовало останки рукой терпеливого мастера, но у него ни на секунду не возникло сомнений, какому существу они принадлежат.
Дракон.
«У Юнсана был ещё один брат? Или это кто-то другой?» – Тао сглотнул и покосился на Цена, довольно скалящего клыки.
– Красиво, а, птенец? Сестрица, повесь ниточку и пойдём. Остальные проголодались.
Тени. Они всего лишь тени, продолжение Бездны, он не должен их бояться.
– За… зачем? – Тао слез со спины Раала, наблюдая за Идой. Пританцовывая, она принялась снимать одно из украшений в рыжих волосах.
Сквозь рёбра скелета вместо поручней были пропущены прочные канаты, на которых шелестели, развеваясь на ветру, полоски ткани и разноцветные ленты – свежие и истрёпанные. Среди них Тао узнавал обрывки знамён и династических флагов, лоскуты шёлка, расшитые бисером и серебряной нитью, и даже плетёные повязки, какими убирали волосы девушки в степных племенах…
– Каждый, кто возвращается домой с победой, повязывает ленту. Память, дэв. Мы чтим своих и чужих. Ты – тоже наша победа. – Когти взъерошили светлые волосы Тао, и он поёжился. Его не трогали, но с ним явно играли, точно с пойманной птицей. – Готов встретиться с Зааном?
Нет. Не готов. Не хочет. И улететь не может. Но его уже подталкивали по останкам дракона вперёд.
* * *В Сораане царил полумрак, разведённый отблесками фонарей, будто красной тушью. За высокими стенами было теплее, чем снаружи, и заходящее солнце почти не касалось улиц города.
Тяжёлый, высеченный в камне, Сораан поднимался из земли резными колоннами, врастал в скалы извилистым лабиринтом и вновь раздавался вширь, соединяясь арками, витыми сводами и открытыми галереями, нависающими над гулкой, небрежно проседающей в землю мостовой. Дома густо покрывали плетистые лозы и лианы, у каждого перекрёстка следили за прохожими статуи чудовищ, надменно ухмыляющиеся со своих пьедесталов, и под их взглядами у Тао кровь стыла в жилах. Дороги были достаточно широки, чтобы по ним могли свободно пройти даже такие твари, как Раал, но стены давили, прибивая
