Час перед рассветом - Анастасия Сычёва

— Не осудят. — Я вопросительно взглянула на Мариуса, а тот как ни в чем не бывало продолжил: — Ты больше не принцесса, Корделия. Вместе с приказом о твоем аресте и договором о мире король подписал указ о лишении тебя титула и изгнании из семьи. У тебя больше нет ни имени, ни родных.

ГЛАВА 12

Мариус ушел, а я еще долго сидела неподвижно на одном месте. Потрясений оказалось слишком много для одного дня, и мои мысли бились, как рыбешки на мелководье. Даже новости о вампирах отошли сейчас на второй план, больше всего я была подавлена тем, как отец распорядился моей судьбой. Мое сознание отказывалось это воспринимать, и я просто не могла поверить в такое предательство по отношению ко мне. Изгнание из семьи — одна из самых страшных вещей, которые могут произойти с человеком. Ты лишаешься собственного имени, дома, родных, отечества, с этой минуты ты — никто и ничто. Подобную меру наказания глава семьи мог применить к родственнику, сделавшему что-то крайне отвратительное и позорящее имя рода. Я говорю сейчас только об аристократах, поскольку среди крестьян изгнание из рода не практиковалось. Те, с кем подобное происходило, очень быстро скатывались на самое дно жизни, поскольку оставались без какой-либо поддержки со стороны своей семьи.

Но, желчно отметила про себя я, тебе-то подобное точно не грозит. Тебя ведь передадут вампирам, а от них такой милости ждать не следует. И никто не выскажет недовольства по этому поводу. Одно дело — отдать вампирам принцессу, и совсем другое — безымянное существо, за которое просто некому заступиться. Теперь понятно, почему отец пошел на этот шаг — так он сразу решил поставленную дилемму, что важнее — некоторая часть королевства или собственная дочь. Но как отец мог так со мной поступить?.. Ведь, по сути, это я спасла Валенсию. Если бы не я, нас завоевали бы целиком! И так он обошелся со мной в итоге?!

Поддержки ждать неоткуда. У меня нет никого, кто мог бы спасти меня. Отец уже принял решение. Мачеха, Стефан, сестры — они будут только рады от меня избавиться. Мариус ненавидит меня, потому что я — Этари… Кстати, надо будет выяснить, что это все-таки означает. Агата и Люций, конечно, относятся ко мне хорошо, но сомневаюсь, что их мнение будет иметь для короля хоть какой-то вес.

Адриан меня уничтожит. Я отчетливо помнила выражение его лица, когда он увидел мои темно-красные глаза и сам понял, что умирает. Там было столько ненависти… Так что на снисхождение рассчитывать не стоит. И он не просто убьет меня, нет, он сделает так, чтобы я сама начала просить о смерти. Пощады ждать бесполезно — Мариус прав, архивампиру надо восстановить авторитет, который наверняка слегка пошатнулся после того, как я его перехитрила. То, что он сделает со мной, даст понять всему миру, что бывает с теми, кто воображает себя умнее архивампира.

Но Хель же говорила, что я еще нужна ей! Вампиры поклоняются ей, и она действительно является их покровительницей. Может, попробовать объяснить им, что зачем-то я нужна богине смерти живой и желательно невредимой? Но нет, сомневаюсь, что они мне поверят. Доказательств у меня никаких нет. Да и не думаю, что они вообще пожелают меня слушать.

Значит, меня, по сути, только что приговорили к медленной и мучительной смерти. Приговорил меня не кто иной, как мой отец, и сделал он это только для того, чтобы вернуть Валенсии несколько городов и задобрить вампиров. Какая у меня получается насыщенная интересными событиями жизнь.

Так что же будет дальше? По словам Мариуса, вампиры явятся за мной через десять дней. Меня должны будут доставить под конвоем в Дион и там передать Адриану. Архимаг сказал, что тот явится за мной лично. До того дня мне предстоит сидеть взаперти в этой комнате и терпеливо ждать конца.

Ну уж нет. Я никому не позволю так спокойно распоряжаться моей жизнью. Я могла рисковать собой ради Валенсии, но никто не вправе сделать этот выбор за меня. Нет никакой уверенности, что мне удастся избежать уготованной участи — антимагические кандалы на руках значительно уменьшили мои шансы на спасение — но Донера с два я сдамся без борьбы.

Потоки моих сумбурных мыслей прервал тот самый стражник, которого Мариус отправлял в библиотеку. Вежливо постучав в дверь, он вошел внутрь и с поклоном протянул мне тяжеленный старинный том. Когда я взяла книгу в руки, он поклонился повторно и покинул комнату, а я с внезапной горечью подумала, что ему больше нет необходимости вести себя со мной почтительно. Я больше не принцесса, по общественному положению я теперь нахожусь ниже самой последней служанки в этом замке.

Я осторожно положила книгу на стол и пододвинула поближе стул. Нужно отвлечься и выяснить, что такое Этари. Сомневаюсь, что мне станет от этого намного легче, но, по крайней мере, я хоть буду понимать, почему Мариус так взъелся на меня. Только вот — я окинула критическим взглядом фолиант передо мной — за один вечер это сочинение не осилить. Мариус сказал, что «Этари» как-то связано с войной почти столетней давности — той самой, в которой эльфы противостояли вампирам, а к Валенсии в итоге присоединился Кэллахил. Мне было известно, что это было грандиозное противостояние между архивампиром Магнусом Вереантерским, отцом Адриана, и темным эльфом-архимагом. Но подробностей я знала не так уж и много, и эту книгу я точно буду читать всю грядущую неделю…

Я открыла ее на первой странице и начала листать вперед. Предпосылки к войне, возможные причины… Умные рассуждения автора, совершенно бесполезные для меня… Главные действующие лица… Вот портрет предыдущего короля Вереантера — угрюмое лицо, тяжелый взгляд. Адриан, кстати, мало похож на отца… Рядом — изображение короля Селендрии. Типичный темный эльф, ничего интересного… А на соседней странице — портрет того самого архимага-эльфа, которого наверняка проклял каждый житель Вереантера, поскольку он пролил немало вампирской крови… Я рассеянно скользнула взглядом по миниатюре и перевернула страницу. Затем меня вдруг словно обожгло, и рука замерла над книгой. Не может быть… Медленно я перелистнула назад и уставилась на портрет эльфа. Еще несколько секунд я лихорадочно пыталась вспомнить, где его видела, а когда сообразила, то не сдержала изумленного вздоха.

Это был тот самый эльф, которого я видела в своих снах. Это он говорил Драмту, что тот скатился до обычного воровства! Он создал Арлионовскую защиту и другие очень мощные заклинания, это у него я научилась, как нужно маскировать магический фон, и у меня так же, как и у него, краснели глаза! На портрете он выглядел надменным и равнодушным, но это было, без сомнения, то самое лицо!