Принуждение, капитал и европейские государства. 990– 1992 гг - Чарльз Тилли

В небольших масштабах наемники веками участвовали в европейских войнах. Со времени крестоносцев солдаты–грабители с севера от Альп продавали свои услуги князьям (действительным и самозваным) по всему Средиземноморью. Когда их никто не нанимал, они нападали и грабили по своему усмотрению (Contamine, 1984: 158). В XIV в. итальянские города–государства начинают прибегать к помощи небольших отрядов наемников. Поскольку в 1320е гг. это способствовало насильственному захвату прилегающих территорий, Флоренция переходит к регулярному использованию кавалеристов–наемников. В 1380–е гг. демократическая Флоренция нанимает — или перекупает — великого английского наемника сэра Джона Хоквуда, который грабил Тоскану, когда с окончанием войны между Миланом и папской областью его отряд остался без работы. До этого Хоквуд служил Англии, Савойе, Милану, Пизе и папам. К несчастью для флорентийских демократов, Хоквуд поддержал олигархов в их успешных восстаниях 1382 г.; Хоквуду «были дарованы (редкий случай!) флорентийское гражданство, а также пожизненная пенсия и освобождение от налогов. Когда он в 1394 г. умер, благодарное правительство не только почтило его пышными похоронами за государственный счет, но и увековечило его заслуги, запечатлев его образ на стене внутреннего фасада собора, где он был изображен верхом на коне в полном военном облачении» (Schevill, 1963: 337). И сегодня туристы могут видеть в соборе это весьма светское изображение.

В Венеции, этой великой морской державе, местная знать долгое время поставляла собственных военачальников в армию и на флот; солдат и матросов они рекрутировали по большей части из населения Венеции. К концу XIV в. Венеция, как и ее итальянские соседи, нанимала капитанов–кондотьеров, которые сами набирали команды и за хорошую плату участвовали в войнах этого города-государства. Поскольку слово condotta означало контракт на участие в военных действиях на стороне определенного суверена, то condottiere означало главным образом «человек, заключивший контракт». Тот же коммерческий оттенок содержится и в немецком Unternehmer. Кондотьеры присягали тем, с кем заключили сделку, и собирали подчас немалые богатства. Когда в 1475 г. умер Бартоломео Колеони, подрядчик, занимавшийся наемниками, его состояние «было сравнимо с состоянием ведущего банкира того времени Козимо ди Медичи» (Lane, 1973a: 233). К 1625 г. Валленштейн, герцог Фридландский, имел в своем владении 2000 квадратных миль и пользовался этим доменом как базой снабжения своих войск — причем с выгодой — от имени императора Священной Римской империи. Вместо того чтобы разрешить своим войскам беззаконно грабить, он организовал охранный рэкет, заставляя оккупированные города платить под угрозой, что он предоставит солдатам свободу действий (Maland, 1980: 103). При Валленштейне война стала прибыльным бизнесом.

Участие в войне обеспечивалось не только набором войск и их оплатой в конце. Воюющие государства должны были содержать войско. В конце XVII в. типичная армия в 60 000 человек и 40 000 лошадей потребляла в день почти миллион фунтов еды, которая отчасти транспортировалась вместе с армией, отчасти была заготовлена на складах. Большая ее часть добывалась там, где армия квартировалась, но все это требовало больших расходов и организации (Van Creveld, 1977: 24). При ценах, которые были актуальны на тот день, миллион фунтов зерна стоил столько же, сколько дневная зарплата 90 000 простых рабочих (подсчеты по Fourastie, 1966: 423). Помимо еды для армии необходимо было приобрести оружие, лошадей, одежду и укрытия. Чем больше была армия, тем меньше каждый отдельный человек имел возможности обеспечивать себя. От Валленштейна до Лувуа великие военные организаторы XVII в. занимались не только битвами, но и снабжением, отчего их великое дело становилось еще грандиознее.

В XV—XVII вв. — период, важнейший для формирования европейского государства, — армии на большей части Европы состояли в основном из наемников, рекрутированных сеньорами и армейскими подрядчиками. Также и в национальные флоты (в особенности, в корсары, грабившие вражеские суда с согласия государств-покровителей) обычно набирали матросов по всему континенту (Fontenay, 1988b). Конечно, государства различались тем, насколько сильно и как долго они прибегали к услугам наемников. Правители крупных, более сильных государств стремились сократить свою зависимость: Франция, Испания, Англия, Швеция и Соединенные Провинции генералов имели своих, а полки и экипажи нанимали, а государства поменьше обыкновенно нанимали целые армии у их военачальников. Так, немецкие Габсбурги до Тридцатилетней вой ны прибегали к обложению на местном уровне; затем поручили набор в армию великому, но дорогому кондотьеру Валленштейну и только во второй половине XVII в. начали создавать регулярную армию.

Поскольку исход битвы зависел от сравнительных размеров армий, а не от усилий на душу человека (per capita) в этих армиях, то понятно, почему относительно преуспевающие малые государства часто нанимали свои армии на международном рынке. Во флотах также смешивались частные и государственные военные силы. «До 1660–х гг., — замечает М. С. Андерсон, — значительная часть французского галерного флота поставлялась частными подрядчиками (часто мальтийскими рыцарями), которые были владельцами галер и служили королю по контракту определенное время за оговоренную плату. В Испания в 1616 г., когда флот был в упадке, из 17 судов во флоте 5 были в частном владении, нанятые только на лето (время, когда велись кампании, как на море, так и на суше), а на следующий год пришлось нанять еще 6–7 судов, чтобы сопровождать серебро из Америки. В Англии из 25 кораблей, в 1585 г. участвовавших в экспедиции Дрейка в Вест–Индию, только два были предоставлены королевой; и хотя Дрейк выступал как адмирал Елизаветы и имел официальные предписания, но правительство оплатило только треть всех расходов» (Anderson, 1988: 27; Fontenay, 1988a, 1988b).

Каперы (privateers), которые во множестве участвовали в войнах на море в XVII в., по определению (от слова частный) относились к неправительственным силам.

Арендованные армии и флоты жили главным образом на жалование, выданное или санкционированное агентами короны, которым они служили. Да и этимологически солдат — это тот, «кто сражается за плату». Голланд. Söldner и нем. Unternehmer дополняют друг друга. Особенность данной системы проявилась довольно рано, когда в 1515 г. «две швейцарские армии швейцарцев, одна на службе французского короля, а другая на службе итальянского барона встретились лицом к лицу на поле боя в Мариньяно, Сев. Италия, и почти полностью друг друга истребили» (Fischer, 1985: 186). Это событие убедило швейцарцев избегать «собственных» войн, но они продолжали поставлять наемников на битвы других народов.

В течение нескольких столетий европейские государства считали удобным строить вооруженные силы через систему найма-покупки за счет поступлений от налогообложения. Примером крайнего случая специализации государства в поставке наемников можно, без сомнения, считать Гессен–Кассель, маленькое государство XVIII в. Целых 7% его населения были под ружьем: из них 12 000 составляли внутренний гарнизон и участвовали в местной экономической жизни, еще 12 000 были хорошо обученной армией, которую здешний ландграф предоставлял в наем за хорошую плату (Ingrao, 1987: 132). Когда Британии понадобились дополнительные войска для войны с мятежными американцами, она обратилась к Гессену. Вот почему в американском английском Hessian означает «грубый и непатриотичный; громила», то есть «наемник». На базе этого военного бизнеса Фридрих II (1760–1785) возвел просвещенный деспотизм даже с пособиями по бедности и родильными домами; впрочем, большинство программ провалилось после завершения американской войны, и европейские государства начали создавать собственные национальные армии (Ingrao, 1987: 196–201). Век наемников кончился.

Крупные государства Европы всегда стремились иметь наемников в составе своих армий под командованием собственных подданных и контролируемых собственными гражданскими чиновниками. В XVIII в. высокая стоимость и политический риск широкомасштабного наемничества привели к тому, что правители все больше и больше призывали на службу собственных граждан и заменяли ими, где только можно, наемников. На ранних стадиях развития вооруженных сил посредством наемных армий правители считали, что дорого и политически опасно создавать армии из среды собственного населения; еще велика была опасность внутреннего сопротивления и бунта. Эта тенденция была остановлена войнами Французской революции и Империи, так что наемники больше не были преобладающей силой. Как заметил Карл фон Клозевиц после поражения Наполеона: «…Пока, согласно принятому взгляду на вещи, все надежды возлагали на очень ограниченные вооруженные силы в 1793 г., появилась такая сила, о которой никто не имел представления. Вдруг война стала делом народа, и притом народа, исчисляемого тридцатью миллионами, среди которого каждый считал себя гражданином государства… Через участие в войне всего народа (а не Кабинета и Армии) значение приобрела вся Нация со всем ее весом. Теперь доступные средства — те силы, которые могли быть призваны, — были беспредельны; теперь ничто не сдерживало той энергии, с какой можно было вести Войну, и соответственно беспредельно увеличилась опасность для противника» (Clausewitz, 1968 [1832]: 384–385).