Только после Вас. Всемирная история хороших манер - Ари Турунен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Если ты по случайности полюбишь крестьянку, расточай ей комплименты, а позже, когда найдется укромное место, не раздумывая возьми то, что желаешь, даже если тебе придется целовать ее насильно. Вряд ли ты сумеешь растопить ее холодность, чтобы она позволила тебе тихие объятия или же пожелала удовлетворить твою страсть, и поэтому стоит прибегнуть к силе, чтобы исцелить ее от смущения. Мы пишем сие отнюдь не с целью заставить тебя полюбить женщину низкого сословия, а единственно для того, чтобы ты знал, что делать, если по неосторожности увлечешься одной из них.
Андрей Капеллан.
О науке куртуазной любви (XII в.)
Единственными женщинами, заслуживавшими рыцарской любви, являлись дворянки. Поскольку соперничество за благосклонность дам знатного происхождения зачастую приводило к убийствам, их начали считать источником всех зол. За девушками строго следили и обычно держали взаперти до тех пор, пока не было принято решение о заключении брака. В комнату, где жила девушка, могли заходить лишь владелец замка и некоторые придирчиво отобранные им мужчины, которые развлекали ее чтением вслух и пением романтических баллад.
В средневековом обществе дамы служили наградой рыцарям, которые порой могли получить свой собственный замок, женившись на дворянке. Брак был результатом переговоров двух семей, и, когда родственники приходили к согласию, от будущих молодоженов также ожидался только положительный ответ.
Жених, шафер и подружки невесты должны ожидать в церкви. Отец невесты под руку ведет дочь к алтарю, где подружки занимают свое место подле нее, а жених встает у алтаря. Шаферу надлежит заблаговременно позаботиться о том, чтобы вручить причитающуюся за венчание плату священнику, служке и причетнику: сделать сие необходимо прежде, чем в храм войдет невеста, дабы избежать путаницы после церемонии.
Джейн Астер.
Манеры высшего света (1859)
Многие формулировки, которые используются в современном языке, напоминают о том, что в былые времена брак, по сути, являлся сделкой. Девушку в буквальном смысле выдавали замуж, то есть отдавали будущему мужу и скрепляли договор, соединяя руки жениха и невесты вместе. Сегодня в западных странах удивляются тому, что в Индии браки почти всегда устраиваются родителями, однако прежде подобная практика была повсеместно распространена по всей Европе, и свадебная церемония до сих пор является ее отголоском.
Впрочем, отцы девушек подчас отвергали даже очень родовитых претендентов, и тогда не обходилось без эксцессов. Так, например, когда живший в XI столетии граф Хильдуин IV де Мондидье отказался выдавать дочь замуж за дворянина по имени Конан Сокол де ла Саррас, тот взял его в плен и пообещал выпустить только после свадьбы. Хильдуин вынужден был уступить и пообещать Конану руку дочери, после чего жених и его приближенные оказали Хильдуину все полагающиеся почести и преподнесли дары. На этом примере можно в очередной раз убедиться, как импульсивность средневекового человека и жестокость его поступков немедленно сменяются изысканной вежливостью.
В XII в. появился обычай венчаться в церкви: теперь брачными клятвами, поцелуями и кольцами обменивались перед алтарем в присутствии священника. Кольцо надевали на безымянный палец левой руки, поскольку считалось, что именно этот палец теснее всего связан с сердцем. Первая брачная ночь скрепляла узы и делала союз легитимным.
В Средние века, как и в эпоху Нового времени, ни о какой неприкосновенности частной и интимной жизни молодых и речи не шло. Наоборот, родные и друзья провожали новобрачных в спальню, где те оказывались объектом непристойных шуточек и песен. В одной бременской гильдии даже существовал обычай, согласно которому два принесших особую клятву мастера проверяли девственность невесты. Жених обязан был заплатить «экзаменаторам» за услуги небольшое вознаграждение. Но даже после этого молодая пара не могла спокойно предаваться любовному пылу: гости караулили за дверью и прислушивались, желая узнать, насколько благополучно обстоят дела в спальне.
Предметом широкого обсуждения служила плодовитость заключенного союза. Время от времени брачную ночь нарушали пьяные шуточные серенады, которые распевали под окном у новобрачных. Не оставляли их в покое и в первое утро после свадьбы: муж при всех торжественно вручал молодой жене подарок за то, что забрал ее невинность, а родственники приходили осмотреть постель в поисках несомненных доказательств девственности невесты. В XVII в., во времена Карла Первого, в Англии начали понемногу отступать от публичных ритуалов первой брачной ночи, а в XVIII столетии к свадьбам начали относиться куда более спокойно и участие в них гости принимали уже не столь активно. Только в конце XVIII в. неприкосновенность интимной жизни новобрачных стали охранять, вплоть до изобретения такого понятия, как медовый месяц.
Карнавальные ритуалы, сопровождавшие первую брачную ночь, до сих пор живут в традициях мальчишников и девичников. В Средние века перед домом жениха или невесты принято было устраивать громкий «кошачий концерт», где вместо инструментов использовались сковородки и другая кухонная посуда. Главным обрядом, сулившим молодым долгую счастливую жизнь, было битье посуды: ведь согласно древнему языческому суеверию осколки приносят удачу.
Поведение в постели
Муж, который страстно совокупляется с женой, дабы удовлетворить свою похоть, совершает грех.
Жан Бенедекти (1584)
Человеческая сексуальность во все века была поводом для беспокойства теологов, таких, например, как францисканский монах Жан Бенедекти, который вряд ли бы преуспел в качестве семейного психотерапевта. Бенедекти разделял воззрения Блаженного Августина, согласно которым совокупление в браке не являлось грехом, только если его целью было зачатие ребенка, а добродетельному христианину не пристало страстно вести себя даже с законной супругой.
По мнению Блаженного Августина, стыд в отношении человеческого тела был дан Господом в наказание. Побуждение к греху возникло из души, а не из плоти. Предмет стыда в похоти составляет то, что она не сдерживается и не управляется волей. Держись Адам в свое время подальше от яблони, он мог бы выполнять свое мужское дело без тех волнений, которых оно требует ныне. В этом случае детородные члены, как и все другие члены тела, повиновались бы нашей воле. Надобность в похоти при половом совокуплении появилась
