Избранные произведения в 2-х томах. Том 1 - Вадим Собко

Зандер, цедя сквозь зубы, заметил:

— Итак, мою землю тоже разделили…

— И вашу и дяди Карла — моё будущее приданое, — зло скривив губы, ответила Гильда.

— Значит, письма не дошли? Или вы боялись их переслать?

— Письма-то дошли, — ответил Штельмахер, — но эти негодяи не испугались. Они сразу побежали в комендатуру, а там их успокоили. Да и все наши угрозы повисли в воздухе.

Зандер ничего не сказал, и в течение нескольких минут никто не осмеливался нарушить молчание. Потом, резко меняя тему и надеясь услышать что-нибудь более приятное, Гильда спросила:

— А что на западе, Зандер? Есть надежда, что этот кошмар когда-нибудь кончится?

— Полная гарантия, — удовлетворённо улыбнулся Зандер. — Недавно я был в Нюрнберге. В центре города Международный трибунал судит толстяка Геринга, а на окраинах американские офицеры собирают бывших немецких солдат и формируют из них рабочие батальоны, полки и дивизии. Там всё остаётся по-старому: и заводы и земля в руках прежних владельцев. О распределении земли и не думают. Конечно, без мелких неприятностей и там не обойдёшься: рабочие и крестьяне голодают, возмущаются; но полиция отлично знает, как с ними справиться. У американцев богатый опыт. Они расправляются с забастовщиками так, что мы можем у них поучиться. О всяких там потсдамских решениях в тех зонах стараются вспоминать как можно реже. Демократизация, денацификация, демилитаризация — эти слова там не в почёте.

— Бог мой! — воскликнул Пичман. — А у нас собираются взорвать гордость нашего города — патронный завод.

— Это всё чепуха! — пренебрежительно сказал Зандер. — Сейчас главное, чтобы на западе заводы сохранились в целости. И не надо падать духом. Скоро мы понадобимся, это мне дали ясно понять. К тому идёт!

Штельмахер вскочил со стула и возбуждённо замахал своими костлявыми руками.

— Я еду на запад!

— Я тоже! — крикнул Пичман.

Зандер насмешливо посмотрел на обоих.

— Никуда вы не поедете, — сказал он. — Без моего разрешения ни один человек не имеет права тронуться с места. Понятно? Если мы убежим отсюда, это будет изменой великой Германии. Мы будем самоотверженно работать здесь. Сейчас годятся все средства, вое методы. Угрожающие письма — очень хорошо! Организация саботажа — ещё лучше! Слух, будто русские всех выселят в Сибирь, тоже может сыграть свою роль. Надо только точно обозначить дату и время: Михель всегда любил точность. И потом нам нужны кое-какие сведения. Да, да! И имейте в виду, что мои слова — не добрые пожелания, а приказ. Завтра каждый получит задание.

— Трудное это дело, — покачал головой Пичман.

— Сейчас нет лёгких дел. Да и деньги буду платить аккуратно и щедро…

— Да, это правда, но у русских очень убедительные аргументы, когда они разговаривают с немцами. Земля — крестьянам, мир… Против этого трудно и небезопасно выступать.

— Вы уже испугались, господин Пичман? — Зандер пренебрежительно оглядел его с головы до ног.

— Нет, я не испугался, мне терять нечего, и так уже всё потеряно. Я только думаю о том, что мы можем противо поставить…

— А вам думать не обязательно. Ваше дело — исполнять приказания.

— Наш дорогой фюрер говорил то же самое, — а где он сейчас?

— Довольно, господин Пичман! — рассердился Зандер. — Должен вам сказать, что мы не одиноки. В Берлине социал-демократ Курт Шумахер уже взял ка себя руководство нашей деятельностью. За ним стоят англичане и американцы. У нас будет сильная поддержка. Не вешайте нос, Пичман!

— Дай бог, дай бог… — покачал головой Пичман, и нельзя было понять, разделяет он уверенность Зандера или выражает сомнение.

А Зандер, поговорив ещё немного о незыблемости старых порядков на западе, заключил:

— Прощайте, господа, я вас больше не задерживаю. Завтра каждый получит своё задание у фрау Линде. Гильда, вы останетесь здесь.

Пичман и Янике послушно двинулись к дверям. Янике, проходя мимо Гильды, насмешливо присела:

— До свиданья, фрейлейн Гильда. Поздравляю вас с высочайшим благоволением!

В её голосе слышались злость и зависть. Гильда ничего не ответила.

Зандер терпеливо ждал. Когда долговязый Штельмахер, пропустив остальных вперёд, наконец вышел из зала, он повернулся к Гильде. Фрау Линде возилась у себя за стойкой, но Зандера это не беспокоило, — очевидно, владелица ресторана пользовалась его доверием.

— Гильда, что делает Эдит Гартман? — начал Зандер вторую часть своей беседы.

— Эдит Гартман? Ничего особенного. Сегодня выступала, вернее — пробовала выступать здесь. Но когда увидела за столиком одного русского капитана, у неё перехватило дыхание и она уже не смогла петь…

— Русского капитана? — переспросил Зандер.

— Да, и я даже подозреваю, что она в него влюбилась. Правда, он здесь с женой…

— Что делает этот капитан? Как его фамилия?

— Фамилия его — Соколов. В комендатуре он ведает всеми вопросами политики, прессы, искусства и тому подобное…

— Очень холодный человек! — вздохнула фрау Линде, вспоминая свой разговор с капитаном.

— Он предлагает Эдит вернуться на сцену, — продолжала Гильда. — Вероятно, они хотят создать здесь какое-то подобие театра. Я даже слышала, что у них уже намечена к постановке «Эмилия Галотти».

— Надеюсь, Эдит отказалась?

— Да, сегодня отказалась. Но завтра она может дать согласие. Эти люди плебейского происхождения так ненадёжны! На них никогда нельзя положиться, — заявила Гильда.

— Хорошо! — отмахнулся Зандер. — Что ещё?

— Через несколько дней в магистрате соберутся артисты. Фрау капитан будет читать им какую-то советскую пьесу. Сегодня она приглашала и Эдит.

Зандер, удовлетворённо потирая руки, прошёлся по залу. У него был такой вид, будто он только что придумал нечто чрезвычайно хитроумное. Лицо его расплылось от удовольствия.

— Чудесно! — сказал он, подводя итог своим мыслям. — Кто у нас сейчас бургомистром?

— Михаэлис.

— А, старый знакомый! Да, с ним трудно договориться… Это он созывает актёров?

— Нет, искусством в магистрате ведает Зигфрид Горн.

— Горн? Чудесно! Вот с ним можно поговорить иначе. Завтра же вы отправитесь к нему и от моего имени — да, да, не бойтесь назвать меня, Горн — человек проверенный, — так, значит, от моего имени предложите пригласить на эту встречу трёх известных театральных деятелей: Штельмахера, Пичмана и Янике. Больше никого не приглашать. Они прослушают пьесу, наговорят фрау капитан тысячу комплиментов, а играть откажутся.

После этого мы расскажем во всех западных газетах, как немецкие артисты противятся исполнению советских пьес.

— Здорово придумано, Зандер! — воскликнула Гильда.

— Это поручается вам, — сказал Зандер, уже не скрывая самодовольной улыбки.

— Будет сделано, — ответила Гильда. — А скажите, Зандер: вы всё-таки думаете взять нас в Америку? Может быть, это только обещание?

— Нет, не обещание. Я просто жду, когда повысится цена на немецких актрис. Думаю, что скоро на них будет мода.

Гильда недовольно скривила губы:

— Пока появится мода, Эдит влюбится в этого капитана и сыграет Эмилию Галотти или какую-нибудь русскую красавицу.

Зандер прошёлся по залу в раздумье.

— Что собой представляет жена этого капитана?

— Женщина, как все женщины, — ответила владелица ресторана.

— Фрау Линде, у вас найдётся надёжная девушка?

— У меня девушки все надёжные, — с достоинством заявила хозяйка.

— Позовите кого-нибудь из них сюда, — приказал Зандер. — Самую преданную вам.

Фрау Линде вышла и тотчас вернулась в сопровождении девушки лет двадцати с круглыми, навыкате глазами. Звали её Герда Вагнер.

Зандер взглянул на неё, подошёл поближе и, внезапно выкинув вперёд правую руку, воскликнул:

— Хайль Гитлер!

Герда даже присела от испуга.

— Господин Зандер! Господь помилуй меня! — проговорила она.

— Ты состояла в союзе немецких девушек? — не давая ей опомниться, спросил Зандер

— Да.

— Ты готова служить великой Германии?

— Да.

— Поклянись!

Герда медленно подняла вверх правую руку.

— Клянусь!

— Твоя верность долгу не будет забыта, — торжественно произнёс Зандер. — Когда фрау Линде прикажет тебе, ты пойдёшь к капитану Соколову и постараешься поступить к нему в прислуги. Если это не удастся, попробуешь каким-нибудь другим способом попасть к нему в дом и поговорить с его женой. Она должна узнать от тебя, что капитан влюблён в Эдит Гартман. Ты меня поняла?

— Я сделаю это, господин Зандер.

— Ты настоящая немка. Когда придёт время, мы не забудем тебя. Иди.

Герда послушно вышла.

— Чудесная мысль, Зандер! — похвалила Гильда.