Сводная Чужая (СИ) - Безрукова Елена

Шла третья бутылка пива, а на душе по-прежнему оставалось так погано, что хоть волком вой. Просто шмякнула меня об асфальт. Вот тебе и заучка, вот тебе и простушка Нина. Ты самая жестокая из всех, кого я знал. Надеюсь, что смогу забыть тебя. Не сейчас, но скоро.

Закрыл глаза и снова увидел её. Она улыбалась и нежно гладила меня по голове, ласково вплетала свои пальцы в мои волосы, и её смех звенел колокольчиком. Час назад я так любил её глаза, смех и руки. А теперь... Теперь это — моя самая большая боль.

25.

Светало. А я так и сидел на диване, глядя в ковёр невидящим взглядом. Я очень много думал. И пришёл к выводу, что Нина меня обманула. Не могла она лгать мне, когда ТАК целовала, когда обнимала совершенно искренне, когда получала оргазмы со мной — это невозможно сыграть.

Зачем лгала? Потому что боится реакции отца. Он у неё, похоже, в самом деле отбитый на голову. Помню, как он обещал отрезать мне яйца, если я притронусь к Нине. Тогда мне смешно было. Зато сейчас бесконечно грустно. Ситуация с мамой Нины ещё больше убедила, что этот урод Гена способен на что угодно. Даже на самый грязный криминал.

Всё понимаю, но отказаться от неё не могу. Не смогу так просто сдаться. Но Нина чётко и ясно сказала, что в её жизни нет места для меня.

Опустил голову и запустил пальцы в волосы, до боли натянув их. Чёрт, ну что же делать? Ну как уговорить её сбежать? Ну ведь не Господь Бог её папаша. Наверняка можно найти такое место, где он её не найдёт. Спрячу её, а потом вернусь за мамой. Пока не знаю как и чем ей помогу, но мне нельзя бросать на последнем курсе университет и оставлять без присмотра маму. Нина потерпит, она поймёт меня.

Главное достучаться до неё, что такая жизнь её не сделает счастливой. Не стоит ей плясать под дудку отца-самодура, который очевидно решил её подложить какому-то такому же старому и пузатому партнёру по бизнесу как он сам. Не за бесплатно, конечно. Я все больше укрепляюсь в мысли, что так оно и есть — он хочет Нину продать. И от этой мысли накрывает такая ярость, что хочется крушить все подряд. Нина моя. Моя! И лишь то, что квартира чужая меня останавливает.

Я не могу даже думать о том, чтобы её касался кто-то другой. Пузатый мужик. Да любой мужик. Кто-то, кроме меня. Я её первый ощутил. Я узнал вкус её губ, запах кожи и волос, вкус её секреции... А они хотят сделать из неё проститутку. И как я должен с этим смириться теперь? Я даже готов на преступление, лишь бы она стала свободной. Пусть даже не со мной, если и вправду не любит. Лишь бы счастлива.

Моё сердце упорно твердило, что Нина любит меня, она просто не хотела проблем с отцом, не хотела, чтобы я во все это ввязывался. С самого начала не хотела. И она меня предупреждала, что я и мама можем пожалеть об этом объединении семей... Как жаль, что тогда моя мать не прислушалась к совету Нины. Но тогда я бы не поселился в этом доме, не узнал бы какая она, не узнал бы секретов сводной сестры и не испытал бы этих сумасшедших чувств, которые теперь распирают мою грудь так, что дышать тяжело.

Да, я сказал ей, что не хочу общаться. Но это было на эмоциях. Сейчас я поразмыслил и понял, что половина её слов — ложь. Ложь во благо. Наверное. Но я намерен все выяснить уже завтра. Пусть скажет ещё раз, глядя в глаза, как не любит меня.

О сне и не думал. Все ходил из угла в угол, ожидая времени, когда настанет пора собираться в университет. Рвался не на пары, конечно, я ждал с предвкушением времени после них. Чтобы найти её и ещё раз все обговорить.

Стрелка часов достигла цифры семь. Я принял душ, переоделся в чистое белье и одежду. Следы бессонной ночи легли на лицо, но мне было сейчас плевать на то, как я выгляжу. Все мысли были только об одном — о разговоре с Ниной.

Еле отсидел пары, клевал парту носом бесчисленное множество раз. Пообедать от нервов толком не смог на большой паре. Так, съел какой-то пирожок, безвкусный совершенно, даже не понял, какая внутри была ночинка — сладкая или солёная. Запил его точно таким же абсолютно пресным кофе.

Выдохнул с облегчением, когда кончились пары. Закинул на плечо свой рюкзак и отправился прямиком в библиотеку. Я знаю, что кроме неё Нине некуда идти. Эта мысль сегодня особенно остро кольнула сердце. Какая же у неё незавидная участь!

И конечно, я нашёл её там. Нина сидела за своим любимым столом, подперев щеку рукой. Перед ней лежала раскрытая книга, но она явно смотрела куда-то сквозь неё. Глаза печальные. Моя девочка страдает так же сильно, как и я. Сердце до боли сжалось в ком. Мне захотелось крепко обнять мою бестолковую малявку, прижать к себе и больше никогда-никогда не отпускать и не верить так легко её неумелому вранью. Но для начала нам всё же необходимо поговорить.

— Привет, — присел я на соседний стул.

Она вздрогнула, выпав из своих мыслей, и повернулась ко мне.

— Здравствуй, Ярик.

— Как дела? Как спалось сегодня ночью?

— Спасибо, всё хорошо... — вяло отозвалась она.

— Опять врёшь, Нинок. Как и вчера.

Она опустила голову. Лгать не умеет совсем, и зря пытается начинать. Удивительно, как вчера я поверил ей и не заметил подвоха сразу.

— Зачем ты пришёл? — спросила она без капли былой нежности в голосе.

— Нам надо поговорить.

— Мы обо всём уже поговорили, — процедила она сквозь зубы.

Малыш умеет злиться. Так мило.

— Не обо всем. Иди за мной.

— Я никуда не пойду.

— Пойдёшь, — теперь злиться начал уже я и ухватил её руку чуть выше локтя. — Вставай.

— Я никуда с тобой не пойду! — крикнула она так, что редкие посетители библиотеки обернулись на нас.

— Вставай и пошли, — прошипел я, заставляя её подняться. — Иначе я тебя понесу на руках. Устроим цыганочку с выходом на весь университет.

Нина кинула на меня горящий взгляд и всё же пошла рядом.

Мы дошли до парковки.. Нина снова остановилась и стала спорить со мной.

— Ярослав, я не поеду никуда с тобой!

— Нина, я тебя все равно увезу. Садись.

— Нет.

Вздохнул и действительно просто запихал её в авто,не слушая возмущений девчонки. Захлопнул дверь и быстро сел за руль. Нина уже открыла дверь и пыталась выйти из машины, но я удержал её за руку и усадил обратно. Захлопнул дверь, протянув руку через неё, а потом заблокировал их вовсе.

— Ты вообще уже с ума сошёл, Яр.

— Я знаю.

— Отец нас убьет...

— Он не узнает об этом разговоре.

Ехали молча минут двадцать, а потом я свернул с асфальта на дорогу, ведущую в лес. Есть там одна полянка, очень подходящая для уединения. Там нам никто не помешает. Заглушил мотор и повернулся к Нине. Она смотрела в окно. Поляна находилась на возвышении, и вид города сверху завораживал. Но не сейчас. Мне не до красоты города...

— Разговоры ни к чему не приведут, — твёрдо сказала она. — Мы не будем вместе. Я не твоя. Я другому обещана.

Её слова задели меня. Разозлили. Средние века какие-то. Я захотел доказать ей здесь и сейчас, что она моя. Только моя.

Вышел из машины и вытянул её за руку, чтобы затем опрокинуть на заднее сидение. Навалился сверху. Обрушил на её губы свои. Нина сопротивлялась, но не долго, пока мне не удалось разжечь в ней ответное желание своим языком, настойчиво ласкающим её язык и губы.

Стянул с неё пиджак, спустил топик так, чтобы грудь оказалась в доступности и сжал её в руках. Опустил ткань ниже, оголяя соски и облизнул один из них. Обвел вокруг него языком, потом втянул в себя. Тоже самое проделал со вторым. Нина выгибалась навстречу, стонала и вплетала пальцы в мои волосы. Я уже не мог сдерживать желание и приступил юбке Нины. Расстегнул замок и снял её, бросил на переднее сидение. Потянул резинку трусиков, освобождая её ноги от них. Развёл её ноги и прильнул губами к её клитору. Он был уже важным и набухшим, и моя ласка ещё больше заставляла Нину сгорать от желания.