Процесс Лунного Зайца - Александр Розов

в овощ или выход в бессмертие. Энджел выбрал второе. Ему это было проще, чем другим. Он все равно вылезал из сети только чтобы поесть и поспать. А теперь он считает, что стал богом. В соответствии с установкой, данной психологом.

— Хорошая работа, — признал Ян, — парень так убедителен в роли бога, что государственный прокурор, допрашивая его, чуть не намочил штаны. Но этого не достаточно. Шоу должно блокировать любые сомнения. Пусть человеку, который сомневается, станет страшно даже заикаться об этом. Вы сомневаетесь, что дублеры — люди? А может, вы не считаете людьми негров и женщин? А, может, вы вообще нацист?… Понимаете принцип, Терри?

— Кажется, понимаю, — сказал Джаггел, — вы говорите об ассоциациях. Надо показать публике эффектный, запоминающийся образ жертвы, желательно — молодой, обаятельной цветной женщины, так?

— Это будет совсем в лоб… — проворчал Ян, — хотя… с учетом кретинизма публики… Да, это сработает. Теперь о главной ошибке Ортуса и Инсберга. Они, насколько я понимаю, предлагают после вынесения нужного вердикта суда, раскрыть информацию о том, что в действительности происходило на Луне. А затем упирать на то, что теперь у дублей по закону те же права, что у оригиналов, и ничего фатального, как бы, не случилось. Так?

Джаггел кивнул и налил себе и контрразведчику еще по чашечке кофе.

— В общих чертах так. Вряд ли можно придумать что-то другое.

Ян строго погрозил пальцем

— Не можно, а нужно. Если окажется, что сначала у АГАС возникла острая потребность в признании прав кибер-дублей, и это тщательно скрывали, а потом случился процесс «Народ против Лейва Ледфилда»… Торчащие из этой истории уши Агентства будут видны за милю невооруженным глазом. Кто-нибудь начнет копаться в деталях, и в итоге всю вашу команду похоронят под бой барабанов, на которые будут натянуты ваши свежесодранные шкуры. Понимаете? Вот если проблемы на «Эратосфене» возникли несколько позже вердикта по делу Ледфилда, тогда вы будете белыми и пушистыми.

— Нереально, — буркнул Джаггел, — проблемы не возникают по заказу.

Ян лениво махнул рукой:

— Еще как возникают. Надо только творчески подойти к задаче. Я перед визитом к вам полистал любопытный сетевой обзор: «Кратковременные лунные феномены»…

Джаггел схватился за голову:

— Только прошу вас, ни слова о летающих тарелках и разумных селенитах!

— Да успокойтесь вы, ради всех лунных богов. Обзор вполне научный. Речь там идет о природных аномалиях. Газовые выбросы из трещин, облака наэлектризованной пыли, вспышки, связанных с особыми формами электрической активности в вакууме… В каталоге APLO приведено несколько тысяч наблюдений, и примерно треть из них локализована там, где надо: в море Дождей. Это как Бермудский треугольник…

— Бермудский треугольник, — уныло повторил Джаггел, — вы хотите спасти проект или выставить его на посмешище?

— Не вижу тут ничего смешного, Терри, — спокойно сказал контрразведчик, — 70 процентов избирателей верят в Бермудский треугольник, 60 — в магию, 50 — в религию, а 30 — в НЛО. Это факт, и его следует учитывать при планировании операции прикрытия. Легенду надо строить так, чтобы люди в нее поверили. Научная объективность на втором месте.

— Люди, — пробурчал Джаггел, — что с них толку, если любой хороший аналитик сможет определить, что мы морочим всем голову.

Ян улыбнулся и подмигнул ему.

— Не беспокойтесь. Хорошие аналитики уже сейчас определили, что вы морочите всем голову. Вы же не думаете, что я единственный, кто пришел к этой мысли.

— Тогда почему эти аналитики молчат? — спросил Джаггел.

— Потому, — наставительно сказал Ян, — что они хорошие аналитики. Они знают, что им никто не поверит на слово. Или почти никто. На слово аналитикам верят всего 5 процентов людей. В 6 раз меньше, чем в НЛО и в 14 раз меньше, чем в Бермудский треугольник. А прямых доказательств вашего подлога у них пока нет. И они ждут.

Джаггел задумчиво потер лоб и сообщил:

— Вот теперь я, кажется, понял.

— Вот и хорошо, — Ян, поднялся из-за стола, — спасибо за кофе. Держите меня в курсе событий. Мои координаты есть у Инсберга. Передайте ему, что встретиться со мной можно в урочное время в рыбном фастфуде у моста, где самообслуживание.

ТЕРАКТ

21. О пользе непоседливых кошек

… Все-таки есть свои минусы в работе локальной полиции. Каждая бабуся знает твой сотовый телефон и дни твоего дежурства. Вот, пожалуйста: Милдред Проув, милейшая старушка, не спится ей в 6 утра:

— Оззи, привет, как дела?

— Спасибо, отлично. Как у вас миссис Проув?

— Неплохо. Ноги пока ходят… Оззи, тебе не будет очень сложно заехать? Наша кошечка застряла в чердачной решетке и не может выбраться.

— Кошка? Та, серенькая с белым?

— Да. Она так плачет. Прямо слева от моего окна.

«Мне бы ваши проблемы, — подумала лейтенант Коул, — хотя, если подумать, кошку жалко. Ну, разве она виновата, что глупые люди делают узкие чердачные решетки? Да, к тому же, здесь рядом: пять кварталов».

— Не беспокойтесь, миссис Проув, я сейчас буду.

— Спасибо, Оззи. А хочешь, заходи на чашку чая.

— Я бы с удовольствием, но я ведь дежурю…

Лейтенант Коул, со вздохом, сунула трубку в карман и сообщила коллегам:

— Любимая кошка бабушки Проув снова в опасности. Я съезжу.

— Опять в водосточной трубе застряла? — поинтересовался Клюг.

— Нет, теперь в чердачном окне. На редкость непоседливая зверюга.

— Не забудь зачитать ей ее права, — сказал Бенджи.

— Иди в жопу.

Через 10 минут Коул подъехала к дому на углу 20-й и 42-й. Ну и где тут кошка? Ничего не слышно. Чердачное окно — вот, над третьим этажом. Подняться что ли?

В этот момент ожила рация в машине.

— Внимание, всем патрульным, по 20-й от центра движется фургон «тойота», цвет светло- зеленый. Срочно перекрыть движение по 20-й, принять меры к задержанию. Осторожно, за рулем может находиться опасный преступник.

Черт, это уже не кошки… Оззи тут же вернулась в машину:

— Бенджи, это Коул, я на углу 42-й, где фургон?

— В районе 35-й…

— Попробую его задержать.

— Подожди, он свернул на 37-ю.

— Еду за ним, — Коул включила сирену и ударила по газам.

Два выстрела, почти слившиеся в один, она услышала на подъезде к углу 37-й. Крикнула в микрофон «на 37-й перестрелка» и повернула. Фургон с разбитым лобовым стеклом стоял, уткнувшись смятым радиатором в бетонный столб уличного фонаря, задняя стенка были раскрыта, а на дороге валялось десятка два выпавших из кузова брусков, похожих на маленькие кирпичи.

Она подъехала, выключила сирену и затормозила в нескольких метрах, и сказала в микрофон: «фургон врезался в столб у дома 7».

Одновременно с тем, как она вышла из машины, дверь кабины фургона открылась и наружу высунулась нога в тяжелом ботинке.

— Это полиция! — крикнула Коул, выдергивая из кобуры пистолет, — Выйти из машины, с поднятыми руками.

Из кабины показалась вторая нога, а затем на дорогу медленно сползло тело. Крупный молодой мужчина арабской внешности, уселся на асфальт, прислонившись спиной к колесу. Его руки висели вдоль туловища, по обоим рукавам от плеч растекались темные пятна.

Лейтенант Коул подошла ближе, продолжая держать его на мушке.

Сзади послышался вой сирен, и на 37-ю выехали еще две полицейские машины. Свет фар скрестился на разбитом фургоне.

— Привет, Оззи! Что это за хрень тут?

Это, конечно, Джем, Клюг и Тирелли, а следом за ними — Торвальд и Банни.

— Понятия не имею, — сказала она, не оборачиваясь, — даже не успела разглядеть, кто открыл огонь.

— По-моему, вот этого сильно зацепили, — заметил Клюг, подходя к водителю, который так и сидел у колеса, глядя на полицейских бессмысленным взглядом, — Джем, вызывай «скорую», у парня обе руки прострелены.

Торвальд подобрал один из лежащих на дороге брусков, затем заглянул в фургон через открытую заднюю стенку.

— Оззи, знаешь, что это?

— Ну?

— Это тротил. Сраный фургон набит взрывчаткой, мать его!

— Ребята, мы тут все не взлетим на воздух? — спросила Банни.

— Звони в отдел, — сказала Коул, — пусть пришлют саперов.

— Клюг, давай оттащим этого красавца подальше, — предложил Джем.

— Не надо, — вмешался Тирелли, — а вдруг он подключен к взрывателю? Это же бомбер-камикадзе. Помните, нам учебное кино показывали?

— Верно, — поддержал его Торвальд, и, направив пистолет в голову сидящему, громко добавил: — Если ты хоть шевельнешься без разрешения, я мигом снесу тебе башку!

Бомбер окинул полисмена безразличным взглядом, пробурчал что-то по-арабски и выразительно плюнул на асфальт, стараясь попасть поближе к ботинкам Торвальда.