Миры Филипа Фармера. Том 17. Врата времени. Пробуждение Каменного Бога - Филип Фармер

Раске поручил ему сконструировать устройство для синхронизации пулеметного огня с вращением пропеллера самолета. Два Сокола знал основной принцип такого устройства, но, чтобы изготовить опытный образец, ему потребовалось четыре дня. Сразу же после этого пришлось консультировать группу, которая разрабатывала ракеты «воздух— земля». Это заняло у него еще неделю. Затем бывшего пилота назначили главным инженером группы по разработке машин, инструментов и технологий для массового выпуска самолетов.

Не успел Два Сокола толком приступить к работе, как Раске снял его с этого поста.

— У меня для вас есть работа поинтереснее. Мы с вами будем обучать пилотов, ядро новых военно-воздушных сил Перкуниши. Как вам понравится перспектива стать сооснователем воздушной армии?

Раске сиял от радости. Он постоянно исходил энтузиазмом, счастьем и оптимизмом. Два Сокола знал, что Раске застрелит его при первом же подозрении, но не мог не испытывать к нему симпатии. Это чувство облегчало ему работу на Раске и для Раске.

Прошло три недели. Пролетела осень, надвинулась вплотную скорая зима. Два Сокола поинтересовался у Квазинда, не получал ли он сообщений от блодланских агентов, но тот покачал головой.

— Нет. Мне сказали, что свяжутся со мной, только когда готовы будут действовать.

Два Сокола не сказал Квазинду, что и сам не думал пока бежать. Вопреки всему он воодушевился своим новым заданием — обучением пилотов. К тому времени было изготовлено вручную четыре двухместных моноплана. Каждый из них имел двенадцатицилиндровый мотор с водяным охлаждением, двойное управление и радиус полета сто пятьдесят миль при крейсерской скорости сто миль в час.

Разумеется, их нельзя было сравнить с машинами, которые построил бы Раске, будь у него больше времени и необходимые материалы. Алюминия не было вовсе, а лучшая здешняя сталь уступала даже той, что на Земле-1 плавили во времена первой мировой. Авиабензин тоже был низкого качества. Поэтому машины оказались очень простыми, ограниченными в скорости и радиусе полета. Но, несмотря на это, как разведчики, штурмовики и легкие бомбардировщики для налетов на прифронтовые склады — а только такие самолеты и требовались перкунишанским ВВС — они вполне подходили. А еще — для уничтожения дирижаблей.

Раске планировал вскоре пустить в производство более маневренные и быстроходные истребители, а также создать звено двухмоторных бомбардировщиков, но главный штаб потребовал отложить этот проект. Ожидалось, что Европа будет завоевана прежде, чем его удастся завершить. Когда придет время помериться силами с южноафриканскими ихвани и саарисет (финноязычными жителями Японских островов), тогда можно будет заняться усовершенствованием воздушных кораблей.

В день, когда Раске представил первую готовую машину, сам кассандрас во главе верховного командования появился на аэродроме.

Король Перкуниши был широкоплечим, густобородым мужчиной лет пятидесяти. В последнюю войну он потерял правую руку. Тогда он командовал пехотой во время нападения на последний блодландский форт на Европейском континенте. И в рукопашной схватке блодландский офицер саблей отсек руку молодому королю. Разъяренные перкунишанские солдаты казнили офицера и вырезали всех защитников форта.

Двух Соколов представили правителю. Американец ухитрился не опозориться только благодаря тому, что больше часа зубрил предписанные обычаем обороты речи и жесты. Стоять ему пришлось рядом с кассандрасом — тот хотел, чтобы в случае нужды кто-то мог ответить на технические вопросы.

Раске вывел самолет из ангара. Ради такого случая он облачился в красно-сине-черный мундир, который сам создал в качестве формы новых военно-воздушных сил. На голову он надел прусский шлем, шею повязал желтым шарфом; глаза пилота прикрывали очки в форме сот. Персиняй, дочь кассандраса, подбежала к нему; немец обнял ее за талию и поцеловал в щечку. Король, казалось, не был против, но кое-кто из придворных нахмурился. Они не одобряли романа принцессы с иностранцем и, хуже того — простолюдином. Влияния Раске в военных делах они тоже не одобряли. Но мнение свое все держали при себе. Раске ходил в больших друзьях у главы службы госбезопасности, мелкопоместного дворянина и полукровки-расна.

Раске забрался в машину и запустил мотор. По рядам офицеров высшего командования пробежал тихий говор. До сих пор двигатели внутреннего сгорания приходилось заводить вручную, а моторы дирижаблей перед стартом — запускать при помощи вспомогательных паровых машин. Серебристый моноплан оторвался от земли, поднялся на три тысячи футов и исполнил каскад петель, бочек и иммельманов, после чего благополучно сел. Два Сокола непроизвольно вздрогнул, когда железные ободья колес ударились о дерн. Пока штабные генералы наперебой поздравляли Раске, Два Сокола проверил шасси. Спицы колес были слегка погнуты. Через несколько посадок колеса придется менять. Чтобы наладить изготовление синтетической резины, нужно по меньшей мере два года. Химики экспериментировали на базе информации, полученной от Раске, но тот имел весьма слабое представление о получении неопрена из хлоропрена.

За следующие пять дней Раске и Два Сокола испытали все четыре прототипа, совершили нападение на колонну бутафорских машин, выпускали ракеты и сбрасывали бомбы. Два Сокола заметил, что, когда он поднимал самолет в воздух, бак машины был заполнен только на четверть. Раске не хотел, чтобы в голову его коллеге пришла мысль бежать на самолете к побережью, всего в девяноста милях к северу.

Авиастроительный завод работал на полную мощность, в три смены. Однако первые серийные машины должны были появиться только через месяц. Раске и Два Сокола от заката до рассвета находились в воздухе, обучая пилотов. Когда первые десять учеников освоили полетные навыки в достаточной мере (не по мнению Двух Соколов), они, в свою очередь, стали обучать других. Произошло неизбежное. Одна из машин сорвалась в штопор — погибли инструктор и ученик. Другая машина зацепилась при взлете и разбилась всмятку, хотя пилот отделался царапинами и ушибами.

Раске был в ярости.

— У нас осталось только две машины. Если учесть еще время на ремонт и замену колес, мы и ими не сможем воспользоваться как следует!

Два Сокола пожал плечами, хотя на самом деле беспокоился не меньше. Его план требовал, чтобы один самолет мог подняться в воздух. Если разобьются все четыре, он застрянет здесь надолго.

Однажды вечером, когда Два Сокола корпел над чертежами съемных баков для горючего, в его кабинет вошел Квазинд.