Я (не) ваша Лия! (СИ) - Васина Илана

Неожиданно меня кренит набок. Оторвавшись от необычной картины, замечаю, что Кариниллиус спустил крыло на землю, недвусмысленно подавая тем самым сигнал: пора на свои ножки, дорогая! На пятой точке скатываюсь вниз, как с горки. Немного не рассчитав, по инерции проезжаюсь по полу, далеко не такому гладкому, как крыло. Потирая ушибленное место, не слишком грациозно встаю.

— Чувствуй себя, как дома, госпожа! Не забудь взять факел. У нас сегодня пробки выбило! — снова веселое фырканье в мой адрес.

— Всенепременно, — раздраженно бурчу и, схватив со стены первобытный светильник, едко пахнущий смолой, отправляюсь бродить по пещере.

Иду, конечно же, на шум воды. Так хочется пить, что аж в горле пересохло! Поплутав немного в витиеватых туннелях, прохожу мимо келий — не слишком больших углублений в стенах пещеры. Комнатки, пусть и неровные, грубо отесанные, выглядят вполне себе человеческими. Даже каменные кровати сохранились. С немалым интересом их осматриваю. Неужели драконы отжали место жительство у монахов? Предположение кажется откровенной фантасмагорией. Если здесь и жили когда-то монахи, то как они сюда попадали? Через потайные ходы?

Выхожу, наконец, к журчащему источнику. Он вытекает сюда прямо из скальной стены по неглубокому, образованному водой, руслу. Уходит в чернильную темноту, до которой свет не дотягивает своих нитей. Кое-как пристроив факел между камнями, присаживаюсь на колени и черпаю чашей обоих ладоней ледяную воду. Пью маленькими глоточками, пытаясь сначала согреть жидкость теплом рта.

В этот момент за спиной раздается грудной, женский голос:

— Голодна?

Женщина? Здесь, среди драконов, есть живая женщина?! Поворачиваюсь, резко схватив факел, выставляю его перед собой и вижу девушку в сером, длинном хитоне. В руках у нее такой же факел, как и у меня. Длинные, темные волосы обрамляют обнаженные плечи. Прелестное лицо украшают точеные, гармоничные черты. Уголки пухлых губ смешливо приподняты, темные глаза лукаво блестят. Она мне кого-то напоминает. Напрягаю память изо всех сил, перебираю воспоминания, но ее черты так и не соединяются ни с одним, ранее виденным лицом.

— Прости, забыла о вежливости. Я Гордиэна. Пришла узнать, не нужно ли тебе чего? Может, ты голодна?

— Э… Очень приятно. Я Лия и да, я голодна. Спасибо, что интересуешься!

— Да это не я, меня альфа прислал о тебе позаботиться.

— Альфа?

— Альфа, — нетерпеливо повторяет она. — Тот, который тебя сюда привез. Карнииллус. Следуй за мной на кухню. Альфа просил передать, что у нас сегодня на ужин «бычий гриль». Что такое гриль, дева? — оживленно интересуется она. — Никогда не слыхала, чтобы сгоревшего в драконьем пламени быка называли «грилем»!

Я бы улыбнулась этой шутке, если бы не переваривала параллельно непонятную мне информацию. С чего бы этой милой девушке называть альфу драконов своим? С каких пор драконы принимают в свой клан людей? То есть я, мой сюда визит — не исключение из правил, а скорее закономерность? Что-то я совсем запуталась. Как бы то ни было, послушно иду вслед за провожатой в надежде перекусить чем-нибудь съедобным, а также встретить Карниллуса и стребовать с него объяснения.

Кухня оказывается тем самым открытым пространством, с которого я только что ушла.

Но только драконов здесь нет.

Вместо них помещение заполнено людской толпой: мужчинами, юношами, девушками, своим обликом напоминающими средневековых викингов. С той лишь разницей, что ни на одном из них нет железа. Я искренне не понимаю, откуда они взялись и что здесь делают. Некоторые сидят на «стульях», посмеиваются, болтают. Другие развлекается армрестлингом. Кто-то подкидывает камешки, пытаясь сбить башенку, сложенную из булыжников. Кто-то мешает бросающему, отвлекая и размахивая пятерней перед глазами. В общем, невинные первобытные забавы.

Есть и такие, кто беззастенчиво пялится на вновь прибывшую — то есть меня. Причем некоторые, не слишком приветливые взгляды меня вконец смущают. В них считывается то-то вроде: «Мы тебя потерпим, конечно, раз уж ты сюда заявилась на спине нашего альфы. Но ты нам чужачка, и об этом не забывай!»

Пока присматриваюсь к происходящему, один мужчина, сидевший до сих пор за столом, отделяется от остальных и подходит ко мне. Он бесспорно красив, хотя неяркий свет и борода не дают, как следует разглядеть лицо. Длинная, светлая грива на висках полностью сбрита и стянута в хвост, но длина волос ничуть не умаляет его мужественности. Его мощный силуэт и небрежная уверенность движений намекают на немалую силу, при одном взгляде на него невольно заставляя уважать. Со спины ко мне подступает Гордиэна и оба наших факела освещают глаза незнакомца. От его ласкового взгляда мне становится не по себе.

Эй, полегче на поворотах!

Не смотри на меня, как Шрек на свою Фиону! Растерянно оглядываюсь по сторонам и мысленно взываю к своему другу:

— Карниллиус! Прием. Как слышишь? Ты где? Почему по твоей пещере бродят викинги?

Волна, настроенная на дракона, молчит. Мой сигнал впитывается пустотой и в ней же растворяется, в ответ возвращает глухую тишину. Тревога разрастается в груди пышным цветом.

Мужчина тем временем подходит ближе и, остановившись в полуметре от меня, заявляет:

— Зря стараешься. Карниллиус тебя не услышит. Также, как и ты его.

— Почему… То есть откуда ты знаешь?

— В человеческой ипостаси ментальная связь между членами клана отсутствует. Нам придется теперь общаться с тобой вслух, Лия.

Его ответ вышибает весь воздух из груди. Становится трудно дышать, когда меня пронзает искра понимания.

Так вот откуда взялось это ощущение! Нечто неуловимо знакомое в их глазах, неторопливых, властных движениях и уверенных интонациях. Мой питомец в этом мире — мало того, что дракон, еще и оборотень? Разве такое бывает?!

Глава 17

Вот уже пол дня они брели по узкой лесной тропинке, настолько заросшей растительностью, что не ткни старая Ирга в едва приметную травяную полоску, они бы ни за что не разглядели ее на пестром, зеленом ковре. По всему выходило, что этот маршрут у местных жителей любовью не пользовался.

Ринка вызвалась нести лук и колчан, туго набитый стрелами. В молчании шла позади. По пути украдкой рассматривала оружие. С любопытством натягивала тетиву, когда думала, что Ардо ее не видит, целилась в лесные шорохи. Сосредоточенно нахмурив лобик, словно грозная воительница куда-то вглядывалась, плотно сжимала губки и шептала: «Пухх!» — стреляла понарошку. Дитя дитем!

Деревья кончились также внезапно, как начинается обрыв. Едва продрались сквозь густые заросли кустов, как вдруг оказались на открытом пространстве, запорошенном полупрозрачной завесой тумана. Здесь пахло мхом, сыростью, и прелыми листьями.

Ардо замер. Прислушался. За спиной оживленно пересвистывались птицы. Негромкий, протяжный крик клювощечки заставил насторожиться. Не поет она в это время суток, никогда такого не случалось! Здесь все вривь и вкось. Коварное место, гиблое.

Вопросительно посмотрел на Ринку:

— Не передумала?

Та упрямо мотнула головой и сердито зыркнула глазами. Нечего ее спрашивать! Она ведь взрослая уже, и вовсе не из тех капризуль, кто беспрестанно сомневается в своих решениях!

Фриец одел болотоступы, сделанные заранее из гибких прутьев по подсказке знахарки, осторожно ступил на траву, медленно перенес на ступню вес всего тела. Под сапог просочилась вода, почва осела, натянув до предела петли корней, но выдержала. не порвалась.

На первый взгляд казалось, перед ними обычная, заросшая травой поляна. Кое-где даже виднелись мелкие деревца. На деле сушью притворялась непрочная сплавина — густо переплетенные корешки, под которыми прятался глубокий, в два человеческих роста, слой воды. Вдали, почти скрытый молочной дымкой, высился холм, за которым кончалось невидимое озеро и начиналась гать — твердая дорога посреди трясины. До того холма им и предстояла сейчас добираться.