Победителя не судят (СИ) - Шатз Ардана

Так, хватит! А то и до паранойи недалеко. Лучший способ выбросить любые мысли из головы — заняться спортом. Я достала из глубины комода наушники, которые не трогала с тех пор, как началась подготовка к свадьбе. Регулярные до этого пробежки плавно сошли на нет и из физической нагрузки у меня осталась лишь не самая сложная подборка упражнений, которые я всеми силами старалась не забросить.

Провод наушников, конечно же, скрутился в самый невообразимый узел и я, лишний раз понервничав, бросила наушники обратно в комод, надела черные леггинсы, светло-голубую майку, обула беговые кроссовки, уже покрывшиеся пылью. Телефон оставила дома. Если Стас позвонит — увижу уже по возвращению. А так не буду ежесекундно поглядывать на экран в ожидании звонка или сообщения.

Выбежала на улицу и сразу направилась привычным маршрутом — через дворы к узкой дороге вдоль лесополосы. Машины здесь ездили редко, а пешеходные дорожки еще в прошлом году разметили на велосипедную и пешеходную часть и обновили асфальт. Бегать здесь было одно удовольствие. Вот и сейчас, стоило мне вдохнуть воздух, пахнущий лесом, разогреть мышцы, как все тревоги остались позади. Ветер развевал волосы и упруго бил в лицо, я поймала себя на мысли, что улыбаюсь. Ничего страшного не произошло. Встреча с Димой ничуть не повлияла на мое решение. Я ни капли не жалела, что закончила отношения. А то, что Стас сбросил звонок — ну мало ли, какие у него причины. Глупо злиться и ревновать, не зная правды. Я была уверена на сто процентов, что он перезвонит и все объяснит.

Когда дыхание понемногу начало сбиваться, я слегка замедлилась и подумала, что пора поворачивать к дому. Разгоряченная от бега я не сразу заметила, что в районе груди жар уж слишком сильный. Тепло растекалось в руки. Я завертела головой. В какой стороне опасность? Поблизости никого не было, что несомненно можно было считать удачей, так как я еще ни разу не сталкивалась с той черной дырой до темноты.

Тянуло в сторону леса. Я оглянулась по сторонам и перебежала дорогу. Глубже в лес по еле заметной тропинке. На небольшой поляне, между двух бревен, прямо над старым кострищем висело рваное пространство. Такую огромную дыру я еще не видела. В длину не меньше трех метров. Я остановилась подальше, прикидывая, хватит ли мне сил, закрыть эту штуку. Придется сводить ее не от краев в центр, как раньше это делала. А с одного края к другому. Надеюсь, пока я латаю один край, из второго не вырвется нечто пострашнее черной пузырящейся жидкости.

Все шло хорошо ровно до середины. Дыра затягивалась, внутри что-то недовольно бурлило, но не покидало пределы изнанки. Я порадовалась раньше времени, что все получается, как из противоположного края выстрелила струя черной нефти. Она облепила мне руку и я закричала от боли. В голове успела мелькнуть мысль, как Стас смог почти без звука вытерпеть такую боль. Черная субстанция вызывала не внешние ожоги, а словно раздувала огонь внутри меня.

Я попыталась довести дело до конца, но силы словно сгорали от внутреннего огня. Я начала терять ориентацию в пространстве. Казалось, что я твердо стою на ногах, но деревья вокруг и небо, не успевшее потемнеть, движутся вокруг меня. Потом я услышала голос Димы. Его очередное "прости". Хотя откуда тут взяться Диме? Подумала, что зря не взяла телефон, возможно, Стас успел бы позвонить до этого всего. Огонь опалил меня в последний раз и в глазах окончательно потемнело.

45. Пробуждение

Первой появилась боль. Голова раскалывалась, по всему телу будто проехали катком. Я чувствовала нечто подобное, когда вернулась с лечебного массажа. Спина побаливала и Элина посоветовала хорошую массажистку. Хрупкая девушка мяла мне спину, будто месила тесто. Проработала каждую мышцу, и по дороге домой мне казалось, что моя спина сделана из мягкого пластилина. Но к вечеру следующего дня я вздрагивала от боли, когда пыталась даже облокотиться на мягкую пуховую подушку. Каждое движение отзывалось мучительной болью. Я боялась лишний раз пошевелиться, а спина ныла еще два дня.

Сейчас я чувствовала, будто та худенькая массажистка промяла мне все тело, от пальцев ног до корней волос. Я с трудом приоткрыла глаза. Вокруг было мутно, я никак не могла разглядеть, где нахожусь, и почему так больно. Хотела что-то сказать, но язык отказывался шевелиться. Во рту пересохло и по нёбу будто провели наждаком. Ужасно хотелось пить. Я моргнула два раза и очертания предметов стали четче. Светлые стены без обоев, кровать почему-то выше, чем обычно. Я чуть повернула голову и вздрогнула от очередного разряда боли. Возле руки стояла система для капельницы. По тонкой трубочке мне в руку медленно вливалась какая-то прозрачная жидкость. Что произошло? Я в больнице? Не очень-то похоже на обычную больницу. Комната маленькая, всего одна кровать. Вот только лампа светит очень ярко, как в обычных поликлиниках. Я прикрыла веки. Как позвать кого-нибудь? Я даже пискнуть не могла, а кнопки вызова медсестры, как в зарубежных сериалах про врачей, тут явно не было.

Словно в ответ на мои мысли, дверь медленно открылась. Я ожидала увидеть врача или медсестру, любой врачебный персонал, обязательно в белом халате. Но в палату вошел мой любимый мужчина, и я с облегчением выдохнула.

— Боже, Крис, ты очнулась?

Он взял со столика в углу, который я не могла увидеть, стакан воды, поднес к моим губам и медленно наклонил. Прохладная жидкость смочила горло, пролилась внутрь, даря небольшое чувство облегчения. Оказалось, что вместе с физической болью меня терзала жажда. Я осушила стакан до дна и кивком попросила еще.

— Крис, я не уверен, что тебе можно много пить сейчас. Давай я уточню у врача.

Он скрылся за дверью, а я облизала пересохшие губы. Как я здесь оказалась? Судя по состоянию, по мне либо проехал каток, либо я попала в серьезную аварию. Но я не помнила, что случилось. Попробовала пошевелить пальцами ног — все в порядке, пальцы рук — тоже слушаются. Значит, я по крайней мере, не парализована. Надеюсь, у меня нет сотрясения. Мысли вяло перекатывались в голове. Почему я в одноместной палате? Сколько я уже здесь лежу?

При попытке что-то вспомнить, в голове взрывался фейерверк, и я оставила это дело. В конце концов придет врач и все расскажет. Я не знала, как долго мне придется здесь лежать, но надеялась, что у меня ничего не сломано, а если и есть сотрясение, то оно не сильное. Я вновь прислушалась к себе. Вроде бы не тошнит. А тошнота — первый признак сотрясения мозга. Значит можно надеяться, что все обойдется ушибами и синяками. Небольшая рассеянность сознания не давала мне покоя. Я привыкла контролировать ситуацию, а теперь ощущала полную беспомощность.

Наконец дверь снова открылась и мне дали вволю напиться.

— Сейчас врач зайдет. Крис, ты бы знала, как я волновался!

Я слабо улыбнулась.

— Дима, я так рада, что ты со мной.

46. Память

Дима улыбнулся в ответ и погладил меня по щеке.

— Поправляйся милая.

В палату зашел врач и Дима деликатно вышел в коридор.

— Что ж, барышня, рассказывайте, как вы докатились до жизни такой? — Мужчина лет сорока в белом халате, с уставшим лицом, но веселыми морщинками у глаз, наклонился ко мне.

— Я думала, что вы мне расскажете. — Прошептала я.

Он засмеялся. Дотронулся до моего лба, посмотрел уровень жидкости в капельнице.

— Мы и сами не знаем. Вас нашли на тротуаре, на велосипедной дорожке, судя по всему, вы сильно ударились головой. По анализам почти все в порядке. Слегка повышены тромбоциты, но это скорее всего от обезвоживания. Ничего страшного. Небольшое сотрясение, переломов нет, внутреннего кровотечения нет. Но мне кажется, что дело не в простом падении. У вас множество синяков по телу, местами кровоподтеки. Думается мне, что какой-то лихач на велосипеде мог вас сбить. Не помните, как все случилось?

— Простите, я не помню даже, как вышла на пробежку.

— Ничего, это бывает при ударе головой. Отдыхайте. Чуть позже к вам заглянет медсестра. И не волнуйтесь! Не волнуйтесь! У вас очень заботливый жених. Вы в надежных руках.