Брошенка - Ирина Манаева (Dulsinta)

Лена вскочила с места, намереваясь вмешаться, но Гриша, вытянув руку, остановил её. Ребёнок, будто почувствовав неладное, начал кряхтеть, и матери пришлось заняться им. Она покачивала коляску, отвернув её заведомо от Никиты.

- А вот и самые близкие, - расплылся тот в улыбке, будто встретил старых знакомых.

- Тебе чего? – покойно спросил Гриша, сжимая в правой руке трость.

- Иду, смотрю – вы не вы.

- Не мы, - покачал головой Гриша.

- Ты изменился с последней встречи, - кивнул Никита на ноги.

- А ты нет. Всё такой же, - он не стал продолжать, но было понятно и без слов, что Гриша имеет ввиду.

- Значит, ты теперь муж?

- Никита, уходи, - подала голос Лена.

- Да мы же просто общаемся, - делал он непринужденный вид.

- Муж и теперь, и навсегда, - отчеканил Гриша.

- Идём, - Лена сделала несколько шагов с коляской, чувствуя, как в воздухе повисло напряжение.

Никита буравил семью глазами. Оставив жену на обочине, он испытывал какое-то сожаление, смотря на нее в зеркале заднего вида, но в тот день Света быстро его осчастливила. Потом мать потащила в деревню, и с каждым месяцем он ловил себя на мысли, что скучает по Лене. И уже она не казалась такой серой, простой, а сегодня, увидев её цветущей, вспомнил былое, и накатило. Променяла его: красивого, здорового, с деньгами на соседского мужика. Да что в нём нашла? Еще и ребенок. Он так и не отомстил за себя в тот день, когда её брат разбил лицо, отец наотрез отказался везти в полицию, а стоило их наказать. Такое чувство, что это не он бросил, а его, оттого на душе было гадко и мерзко.

- Всего доброго, - кивнул в сторону Никиты Гриша, намереваясь пройти мимо.

- И что, с хромым лучше? – пытался Никита задеть семью, понимая, что слова хлестнут обоих. Уязвлённость от того, что Лена даже не страдала, что запросто забыла его и сейчас счастлива, в то время, как его жизнь не складывалась, душила гневом, и хотелось утащить и этих радостных за собой. Такие приторно-счастливые, что тошно.

- Гриша, - схватилась Лена за локоть мужа. – Ты же видишь, он нарочно провоцирует, не надо. Идём домой, - сказала она более ласково.

Гриша сжал зубы, немного отступив в сторону, чтобы всё же пройти мимо.

- Всё делаешь, как она скажешь, да? – не мог успокоиться Никита. Он и сам понимал свою неправоту, но его так понесло, что не мог остановиться. Хотелось выпусти пар, хотелось врезать тому, кто забрал его жену, и неважно, что он первым оставил ее на пыльной дороге, это не в счёт, он же вернулся тогда.

- Гриша, - молила Лена, притягивая его за локоть. – Он не стоит того! Он никто, понимаешь, оттого и злится!

Никита рассмеялся как-то наигранно.

- Раньше ты говорила иначе: говорила, что любишь. Небось и этому лапши на уши навесила?

Абсолютно и бесповоротно неправ, сам понимал Никита, но, как говорится, Остапа понесло. Главное – не правда, ему просто необходимо было вывести из себя мужа, потому что первым ударить инвалида он не мог. Странное благородство, тем не менее. Кулаки чесались и готовы были ответить в любой момент.

Лена дернулась, намереваясь врезать бывшему мужу, но её опередил Гриша. Вложив в кулак всю злость и справедливость, он впечатал его в левую скулу обидчика. Голова Никиты немного запрокинулась, но тут же вернулась в исходное, подсвеченная презрительной улыбкой. Наконец у него есть право на ответ. Одного взмаха руки было достаточно, чтобы Гриша оказался на земле.

- Гад, - бросилась на него с кулаками Лена, толкая в грудь, а он нависал над ней победителем, смотря сверху вниз на лежащего на земле.

- Что, ничем не ответишь? – подначивал Никита Гришу, который пытался подняться. Он чувствовал себя героем, откинув тот факт, что их положение не одинаковое.

- Нашёл, с кем драться! – она вовремя прикусила язык, понимая, что чуть не оскорбила мужа. - Пошёл прочь, - кричала Лена, чуть не плача от обиды, он вновь вторгался в её жизнь, оставляя за собой слёзы. Она бросилась помогать мужу, но Гриша отчего-то оттолкнул её.

- Нет, не надо, - качала она головой, но мужчина иначе не мог.

Он поднялся и вновь подошёл к сопернику так близко, что их глаза оказались на одном уровне. Замахнулся и вновь ударил Никиту в челюсть, тот сделал несколько шагов назад, но устоял.

- Гнuда, - бросился он на Гришу, вновь сбив его с ног.

- Помогите, - закричала Лена, хватаясь за голову от ужаса. Она тащила на себя Никиту, понимая, что любое движение может оказаться для Гриши роковым.

Два молодых парня подскочили и растащили дерущихся. У Никиты вздымалась грудь, а Гриша лежал на земле с искривленным от боли лицом.

- Мужик, можешь подняться? – наклонился к нему один из парней.

- Гриша, - Лена мгновенно оказалась на земле, не зная, чем помочь и что сделать.

- Может, скорую? – предложил парень, и Гриша даже не стал возражать, а у Лены защемило сердце от страха. Она обернулась, но Никиты рядом не было, он сбежал, как только понял, что мог стать виновником трагедии. Молодецкая удаль внезапно испарилась, уступив место инстинкту самосохранения.

Он забежал за угол и выглянул, не зная, чего ему хочется больше, чтобы соперник всё же поднялся или не встал уже никогда. Понимая, что при плохом исходе его всё же найдут, он достал телефон и набрал матери.

- Привет, - пытался он успокоить дыхание, - я тут подумал и решил поехать, - перешёл он дорогу, подходя к машине.

- Вот и хорошо, Никита, - просияла она, показывая отцу, что сын согласен. - Как захочешь – всегда можно вернуться.

После расставания с Леной, на Никиту словно обрушилась черная полоса. Не везло не только в личной жизни, работы тоже найти не мог. Месяц тут, два там, а по факту – никому не нужен. Родной дядька предложил устроить к себе, только было это за 1500 километров, а потому Никита ехать не хотел. Сейчас стимул нарисовался, и он спешил домой собрать необходимое, чтобы вылететь в ближайшее время. Начать жизнь с нового листа, оставив позади этот город и его жителей.