На рубеже веков. Очерки истории русской психологии конца XIX — начала ХХ века - Елена Александровна Будилова

(Рейснер, 1923, с. 211). К проблемам социальной психологии Рейснера приводит стремление решить вопрос о социальной обусловленности психики, с одной стороны, и о психологии классов, групп, слоев общества — с другой, а также стремление найти закономерности социальной обусловленности психики в историческом развитии общества. По замыслу Рейснера, программа развития социальной психологии должна отвечать материалистическим принципам и быть построена на марксистской основе. Должны быть исследованы вопросы массовой психологии, поведение неорганизованной толпы и организованного общества, революционных масс. Во-вторых, стоит задача исследования производственной деятельности человека в ее социально-психологическом аспекте, когда он выступает в качестве индивидуальной производственной силы, слившейся с другими в общественном производстве, когда его психика приобретает новые черты в коллективе. Социальная психология должна быть «психологией коллективного труда и производства». В-третьих, заслуживает исследования проблема включения в систему культуры индивида и социальных общностей (речь идет о развитии социальной психологии культуры в историческом плане). В-четвертых, Рейснер поднимал вопрос об исторической психологии, которая стала развиваться в зарубежной психологии много позже.

Все социально-психологические работы М. А. Рейснера советского периода были написаны в течение трех лет (1923–1925 гг.). В 1925 г. в сборнике «Психология и марксизм» была опубликована его программная статья «Социальная психология и марксизм» и в том же году вышла наиболее значительная по объему и последняя по времени работа «Проблемы социальной психологии» (Рейснер, 1925а, б).

Вместе со всеми советскими психологами Рейснер боролся за создание марксистской психологии против интроспективной психологии с ее субъективным методом. Речи нет теперь о том, что в области социальной психологии возможен интроспективный метод, как то полагал Петражицкий, с трудов которого Рейснер начал свои занятия психологией. Рейснер уже не отводит психике определяющей роли в общественном развитии, но все же считает психологию исходным пунктом теоретического анализа в области общественных наук. Поэтому задача развития психологической науки и, в частности, социальной психологии на основе марксизма у него оборачивается так, что теория исторического материализма должна быть подкреплена и обоснована данными психологии, и прежде всего социальной психологии. Такая психологизация исторического материализма происходит несмотря на то, что Рейснер справедливо указывает: «мы можем наблюдать постепенное и необходимое вытеснение психологии из неподобающего ей места единственного источника социальной и исторической закономерности» (Рейснер, 1925б, с. 25).

Принимая диалектико-материалистическую теорию отражения, Рейснер ошибочно заключал, что социальную психологию возможно изучать лишь одним путем, а именно физиологическими методами, как деятельность нервно-мозговой системы человека. Для выполнения такой задачи Рейснер обратился к учению И. П. Павлова о высшей нервной деятельности. Обоснование положению исторического материализма об образовании идеологических надстроек он искал в павловском учении. Понятие безусловных и условных рефлексов Рейснер применял к общественным явлениям. «Безусловным рефлексам животного мира, — писал он, — отвечают производственные отношения человеческого общества, а надстройка условных рефлексов дает некоторую аналогию идеологической и идейной надстройке над экономической структурой» (Рейснер, 1924, с. 5). В соединении павловского учения с теорией исторического материализма, с марксистским учением о базисе и надстройке Рейснер видел путь к изучению социальной психологии. Он проводил аналогию между системой условных и безусловных рефлексов, с одной стороны, и системой «надстройка — базис» — с другой.

Неверно интерпретируя некоторые высказывания Маркса и Энгельса, Рейснер, вступая в противоречие с марксизмом, утверждал, что общественные явления могут быть объяснены лишь с помощью физиологии высшей нервной деятельности. Он развивает мысль о том, что идеологическая надстройка представляет собой не что иное, как механизм организации условных рефлексов (там же, с. 6). «Способ овладения материальным миром, который свойственен общественному человеку, необходимо требует создания системы психических раздражителей над системой производственной техники. Общество, таким образом, выполняет двоякую роль. Во-первых, оно создает систему психических раздражителей в соответствии с производственными условиями, подобно тому как в лабораториях Павлова создаются условные рефлексы в тесной связи и соотношении к рефлексам безусловным. Во-вторых, однако, то же общество подчиняется им созданной системе раздражителей, выполняет необходимую работу и этим путем реагирует на стоящий за раздражителями внешний мир» (Рейснер, 1925а, с. 29).

Психологию Рейснер понимал как промежуточное звено между производством, с одной стороны, и идеологической (а в более широком смысле — культурной) надстройкой — с другой. Идеология рассматривалась им как социальный раздражитель, вызывающий действия общественного человека.

В трудах М. А. Рейснера социально-психологические проблемы, изучение которых было им начато в сфере юридической науки, вышли далеко за ее пределы. Он был, пожалуй, первым, кто поставил своей целью построить социальную психологию на марксистской основе. Его постигла неудача. Положения, развиваемые Рейснером, примыкали к идеям идеологической организации общественного процесса, выдвинутым А. Богдановым, идеям, согласно которым социальнопсихологические связи заменяли экономико-производственные отношения — основу общественного строя. Другой ряд методологических трудностей встретил его при реализации замысла о синтезе теорий разных областей знания — физиологических, психологических, социологических. Объединению должны были подвергнуться теории не только разные по своим исходным позициям в решении философских проблем науки, но и теории, относящиеся к разным областям знания. Рейснер ошибочно отождествлял общественные и природные закономерности, распространял физиологические закономерности на общественные явления и приходил не только к психологизации, но и физиологизации исторического материализма.

Социально-психологические проблемы в судебной психологии и в юридической науке досоветского периода возникали по разным поводам и в разных связях, имели разное конкретное выражение, а главное, условия их постановки были особые — ведь это были нарушения норм социальной жизни, иначе говоря, чрезвычайные обстоятельства. Однако и при этих условиях проблемы стягивались в комплексы, которые имели место и в других отраслях психологии. Пользуясь терминологией тех времен, можно сказать, что центральной была «общежительная» сторона человека: изучались человек как «сочлен человеческого общежития», его потребности в общении, в совместной деятельности, отношение к социальным нормам и роль этих норм в регуляции поведения, роль и значение общественного мнения. В отношении общения больше всего привлекали «психический взаимообмен» и внушение. Психология принималась многими юристами за исходный пункт общественных наук и за основу правовых наук. В ней усматривали науку, которая позволит решить вопрос о биологическом и социальном в человеке. Все эти вопросы, как увидим дальше, поднимались не только в отраслях психологии, но и в ряде гуманитарных наук, и в медицине.

Глава 3

Социально-психологические проблемы в военной психологии

Военная психология, как и все прикладные отрасли психологии, всегда была связана с теорией и методами общей психологии своего времени, представляя их приложение в той или иной области человеческой деятельности, и вместе с тем развивалась, подобно другим прикладным отраслям, исходя из потребностей специальной области человеческой деятельности — военного дела, его теории и практики.

В конце прошлого и начале нашего столетия военная наука в России решала задачу развития военного дела в условиях утверждающегося