Братство Астарты - Дмитрий Анатолиевич Емельянов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Исидор уже знал, что, несмотря на сверхтщательные поиски, ни в доме, ни в трактире ничего интересного не нашли. Теперь оставалось решить, кто из двоих лжет — Илларион или вот этот коренастый человек.
Взгляд прокуратора впился в лицо трактирщика:
— Ничего не хочешь мне рассказать?
Акси в лучших своих традициях принялся изображать идиота:
— Я бы с радостью рассказал представителю нашей Святой матери церкви все, что тот захочет услышать, но вы мне хоть намекните, что вас интересует?
Исидор зло поджал губы:
— В том доме, — он кивнул в сторону сгоревших стен, — недавно копали и явно что-то искали. Кто это был? Что искали? Может, это был ты или твои люди?
— Что вы, что вы, Ваше Преосвященство, зачем нам это! У нас и в трактире работы хватает, люди с ног валятся!
Наксос знал, что прокуратор блефует: он сам проверял — никаких следов Мера после себя не оставил. Изобразив напряженную работу мозга, Акси нарочито громко хлопнул себя по лбу:
— Точно! Позавчера, когда мы только сюда пришли, здесь было полно дикарей. Спросите кого-угодно — гавелины тут как саранча роились, даже конюшню нашу хотели сжечь! Может, они?
Изучая тяжелым взглядом лицо трактирщика, Исидор напряженно размышлял. Опять гавелины! С ними будет сложнее. Без одобрения главы канцелярии и стратилата армии арестовать вождя союзной конницы невозможно, а посвящать лишних людей в свой план ему совсем не хотелось. В любом случае надо проверить слова этого малахольного: с трудом верится, но вдруг он и правда ни при чем?
По протоколу Трибунала пытка должна была применяться во всех случаях, как для получения показаний, так и для подтверждения или опровержения уже полученных. Прокуратор в своих расследованиях никогда не пропускал этот пункт. Вот и сейчас, глядя на человека, что так старательно изображал из себя придурка, он со злорадством представил его на дыбе. Сразу полегчало, и Исидор подозвал секретаря:
— Этого в кандалы и отправить в лагерь. Остальные пусть ждут!
Луций кликнул стражу и вновь склонил голову:
— Дом и трактир обыскали — ничего! Что людям делать дальше?
Разочарованный от несбывшихся ожиданий, Исидор взорвался:
— Искать! Искать по новой, олухи!
* * *
По тракту, вытоптанному тысячами солдатских сандалий неспешно двигались два всадника. Лошади лениво шевелили ногами, на ходу успевая дотянуться до кустов придорожной травы. Под круглыми шлемами мозги плавились от жары, и больше всего в эту минуту путникам хотелось спрятаться куда-нибудь в тень, подальше от безжалостного солнца, но впереди маячила сутулая спина задержанного, напоминая о долге и тяжести солдатской доли.
Акси брел по дороге, загребая пыль шаркающими шагами, и всеми силами изображал обессиленного немощного старика. С того момента, как его вытащили из толпы, он отчетливо осознавал две вещи: первое — впереди его ждут пытки и мучительная смерть, и второе — в этот раз надеяться не на кого, рассчитывать нужно только на себя самого. Посмотрев в сторону возвышающихся стен города, Акциний прикинул, что сейчас они где-то посередине пути и место, пожалуй, самое подходящее. Справа по каменистым порогам ревела река, а слева уходил вверх поросший лесом склон горы. Если что — шум реки заглушит крики, а в лесу можно будет укрыться. С этой мыслью он нащупал вшитую в шов рукава железную спицу.
Чтобы пользоваться таким оружием, как спица, нужно иметь стальные пальцы и поставленный удар. Акциний не очень хорошо владел мечом, еще хуже — копьем, но вот в искусстве тайного удара был непревзойденным мастером. Большая часть прошлой жизни этого человека прошла в полевых госпиталях армии императора. Правда, звали его тогда по-другому, да и вообще человеком он был другим. Врач от бога, он зашивал раны, вытаскивал обломки стрел и сращивал поломанные кости. Работал не разгибаясь и не ведая усталости, считая помощь страждущим своим жизненным предназначением. Все было так до одного несчастливого дня, когда к нему на стол положили молодого парня. Пустяшная рана — обломок стрелы торчал из правого предплечья. Таких операций он проделал сотни, но в этот раз великие боги решили посмеяться над потугами смертного. Стоило сделать надрез и вытащить наконечник, как кровь хлынула рекой отовсюду: из носа, горла, из незашитый раны. Может быть, раненый получил в бою сильный удар в живот, и разорвалась селезенка, или сломанное ребро проткнуло легкое, но спасти его в тех условиях было уже невозможно. Парень умер прямо на столе, и в довершение всех несчастий оказалось, что он был сыном командующего армией. Провели расследование, больше похожее на сведение счетов: в один день оно началось и в тот же день закончилось, врача приговорили к смерти и заперли в камеру. Утром он должен был расстаться с головой, но ночью центурион охраны, когда-то вытащенный им с того света, позволил ему бежать. С того дня в мире появился новый подданный императора — Акциний Наксос, очень хорошо знающий, куда надо воткнуть спицу, чтобы человек умер.
Покачиваясь в седлах, стражи Трибунала обливались потом и проклинали про себя и прокуратора с его идиотскими приказами, и этого бедолагу, плетущегося в пыли. Они даже не заметили тот момент, когда задержанный вдруг упал и задергался в конвульсиях.
— Вот дерьмо, Ариан его забери! — выругавшись в голос, старший стражник слетел с лошади и бросился к задержанному. Не дай бог этот доходяга окочурится — прокуратор ведь живьем сожрет!
Акциний катался по дороге, страшно изгибаясь и пуская пену из уголков рта. Умело изображая припадок, он дожидался, когда подойдет второй.
Слуга Трибунала, шумно охая и топчась вокруг, наконец не выдержал и заорал на своего напарника:
— Что ты сидишь? Иди сюда!
Послышался звук мягкого прыжка и приближающиеся шаги. Затем обескураженный голос:
— Водой его, что ли, полей…
Акциний различил две пары сапог присевших на корточки мужчин. Струйка воды потекла ему на лицо. Он замер и задержал дыхание. Лица стражников склонились над ним, испуганно всматриваясь в его глаза.
Два коротких удара прямо в бьющуюся яремную вену. Раз! Раз! Четко и спокойно, как на операции. На его глазах две маленькие дырочки зафонтанировали кровью, а лица стражников в момент посинели. Теряющие силу пальцы еще пытались зажать раны, но Акциний знал: несколько секунд — и все будет кончено. Выпрямившись, он осмотрел пустую дорогу, просчитывая, что нужно сделать. Спрятать
