Лотта Ленья. В окружении гениев - Ева Найс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В последнее время они практически не пересекаются, поэтому договорились встретиться сегодня днем в кафе на Кудамм. Времени еще много, поэтому Лотта прогуливается дальше вдоль Шпрее. Зимой этот город весь день может наводить тоску, но летом здесь живешь как в дурмане. На раскаленных улицах пахнет борделем, в который только что ввалилась целая команда. Это запах раскаленного асфальта, мускуса и амбра женских духов и особый аромат айланта во внутренних дворах, который удивительно похож на запах мужчины.
Будто ниоткуда появляется рука, выглядывающая из потрепанного рукава, которая преграждает Лотте дорогу. Эта рука нищего с грязью на лице и чашкой без ручки. Он потерял одну ногу, наверное, во время войны. Это было давно, и парню вряд ли больше тридцати, то есть половину свой жизни он, должно быть, провел со своим увечьем, думает подавленная Лотта. Когда он раскачивает чашку туда-сюда, в ней звенят несколько монет. Лотта ищет в своей сумочке кошелек и добавляет к его улову еще марку.
— Спасибо! — Он вытягивает губы и насвистывает первые такты песни Мэкки-ножа. — Я думал, что вы пройдете мимо, госпожа Ленья. Что у вас не найдется для меня и пфеннига, — хрипит он. — А вы ведь так хорошо пели, будто одна из нас.
— Вы меня узнали? — радостно вскликнула Лотта.
Он кивает.
— Может, вам нужен такой, как я, в банде нищих мистера Пичема?
Она сокрушенно поднимает плечи и тут же опускает.
— Жаль, что это только театр. Вы же понимаете.
Улыбаясь, он наклоняется вперед.
— К сожалению, да.
Лотта незаметно вздыхает. Она бы с радостью вместе с монетами положила зубную пасту «Одол». От бедняги ужасно воняет. Позади него за стеклянными дверями шикарного отеля виден освещенный разными цветами фонтан, расположенный в середине зала. Вот было бы удовольствие затащить его через эти стеклянные двери и искупать. Мечтал ли он приблизиться к этим волшебным дверям?
Весь город тем временем погружается в свет. Между ярко освещенных вывесок мерцают рекламные щиты. Для Лотты этот свет и блеск как обещание: больше никогда никакой темноты.
Курт, напротив, видит в этом лишь уход от действительности. Он считает, что быстро распространяющийся электрический свет придуман для кровопийц, он на руку владельцам фабрик, которые по ночам заставляют людей работать, не разгибая спины. А между прочим, дома к электричеству подключено все, чем Курт с удовольствием пользуется. Она могла бы ему рассказать про темные улочки, в которых этот свет очень даже к месту. Конечно, от этого не становится безопаснее, но вы хотя бы можете увидеть, что вас подкарауливает за углом.
Когда Лотта появляется в кафе, Курт уже сидит за одним из столиков. Он сразу ее замечает и тут же встает. После того как их губы мимолетно соприкоснулись и они сели на свои места, она пытается оценить его настроение. Но его неподвиж-ное лицо не дает возможности зацепиться хоть за что-то.
— Как твое выступление? — спрашивает он нежным голосом.
— У меня вчера был прекрасный вечер. Ведекинд хорошо идет. А теперь рассказывай ты. Как вчера все прошло с вашим «Happy End»? У меня не было времени посмотреть газеты, но готова спорить, что это был полный успех.
Из-за того, что ей самой пришлось быть на сцене, Лотта не смогла пойти на его премьеру.
— Пьеса, конечно, хороша, только ее отменили.
— Что? — Лотта несколько раз моргнула глазами. — Я же только что видела репетицию, все было очень убедительно. Все говорили, что новая пьеса будет еще более впечатляющей, чем «Трехгрошовая опера».
— Сначала им понравилось, но потом... — Он бросил на блюдце чайную ложку, которой только что размешивал черный мокко. — В конце Хелена вдруг обругала публику и скандировала коммунистические лозунги. После этого все захотели свои деньги назад. Уже решено, что спектакль отменяют.
— О нет! — вырывается у Лотты.
Курту срочно требовалась поддержка, ведь он описывал репетиции как настоящий ад. Мелочная ревность трех брехтовских женщин действовала ему на нервы — помимо Хелены и Элизабет, вернулась еще Карола со своей партией. Лотта может его понять. И дело не только в женщинах. Брехт на глазах превращается в остервенелого коммуниста без всякого чувства юмора, в чем Хелена, похоже, решила его превзойти.
— Чего же еще хочет эта Хелена? Она уже выиграла.
Ей удалось женить на себе Брехта, хотя у него только что началась афера с писательницей Марилуизой Фляйссер. Никто, кажется, не знает, что произошло, только после свадьбы и Фляйссер, и Элизабет пытались покончить с собой. Потом они стали тайно сговариваться, как и раньше, как будто ничего не случилось.
— Но Брехт меня раздражает больше, чем Хелена, — объясняет Курт. — Он держит в руках все ниточки и был единственным, кто знал, что она задумала. Принципы для него важнее, чем вся работа, в которую вкладываемся мы.
— И что теперь? — с тревогой спрашивает Лотта.
— С Хеленой я больше работать не хочу. А что касается Брехта, не знаю, как в этих обстоятельствах я смогу снова ему доверять.
Лотта кивает.
— Он вел себя просто как свинья. Мне жалко бедную Элизабет, как он мог так поступить с ней после всего, что от нее получил?
Хотя слова песен в «Happy End» принадлежали Брехту, все остальное в спектакле написала Элизабет. Это была ее пьеса. Неужели он мог пожертвовать спектаклем ради удовольствия поднять шум? Лотта сомневается:
— Мне кажется, он намеренно ее унизил, чтобы она по-прежнему оставалась от него зависимой. Он и Хелена всегда делают вид, будто речь идет только о политике. Но ведь странно, что именно в этой пьесе все вышло за рамки приличия. Сколько бы они ни притворялись лучшими партерами и друзьями — Хелена не против саботировать работу Элизабет.
Вероятно, это лишь хрупкий мир, который женщины заключили ради Брехта.
— Если он получит то, чего хочет, то не задумываясь натравит одну женщину на другую, — мрачно подтверждает Курт.
— Ах, взял бы он эту Неер. Она хоть веселая.
Лотта представляет себе вишневый ротик Каролы и тугую кичку Хелены. В чистом виде столкновение тела и духа. Лотта почти уверена, что с новой женой он в конце концов предпочтет секс политике. Хелене, видно, удалось взять
