Песнь серафимов - Энн Райс

Он неспешно махнул правой рукой, предлагая Тоби идти к парадной двери, а левой сделал жест «иди ко мне».

Человек, стоявший у входной двери, сказал Тоби:

— Босс хочет видеть тебя, парень.

Тоби прошел через анфиладу комнат — сплошное золото, бархат и тяжелые портьеры. Портьеры были подхвачены золотистыми шнурами с кисточками. В двух каминах горел огонь — в просторной комнате, похожей на библиотеку, и в комнате за ней, с закрашенным белой краской окном. Там оказался маленький бассейн с синей водой оттенка льда, исходящий паром.

В библиотеке — это могла быть только библиотека, судя по поднимавшимся к потолку стеллажам с книгами, — «босс» сидел там же, где увидел его через окно Тоби: в высоком кресле, обтянутом воловьей кожей.

Все предметы в комнате были прекрасны. Там стоял письменный стол из черного дерева, покрытый богатой резьбой, а слева от хозяина — какой-то особенный книжный шкаф с деревянными фигурками по обеим сторонам от дверец. Эти фигурки заинтриговали Тоби.

Обстановка была выдержана в немецком духе, как будто мебель явилась из Германии эпохи Возрождения.

Ковер был соткан специально для этой комнаты: бескрайнее поле темных цветков, золотая кайма по контуру стен, точно под высокими полированными плинтусами. Тоби никогда еще не видел ковра, сделанного специально под комнату, огибающего полуколонны по бокам от двустворчатых дверей, отступающего и обходящего острые углы диванов у окон.

— Сядь и поговори со мной, сынок, — предложил хозяин.

Тоби сел в кожаное кресло напротив «босса». Однако не сказал ничего. Не произнес ни звука. У него в ушах до сих пор звучала та музыка.

— Я хочу объяснить, что именно мне от тебя нужно, — сказал хозяин и начал рассказывать.

Дело было непростое, это верно, но вполне осуществимое. К тому же был большой соблазн принять вызов.

— «Пушки»? Это грубо, — сказал хозяин. — Это проще всего, если у тебя нет выбора. — Он вздохнул. — Ты вонзаешь иглу в шею сзади или в руку и идешь себе мимо. Ты же знаешь, как это сделать — прошел мимо, глядя перед собой, и словно вовсе не дотрагивался до того парня. Эти люди будут есть и пить без всякой охраны. Они думают, что их телохранители снаружи высматривают вооруженных врагов. Ты сомневаешься? Что ж, если упустишь свой шанс и тебя поймают с иглой…

— Не поймают, — ответил Тоби. — Я не вызываю подозрений.

— Верно! — воскликнул хозяин. Он развел руками, словно изумляясь. — Ты симпатичный парень. Никак не могу определить, что у тебя за акцент. Я думал, бостонский — нет. Нью-йоркский? Тоже нет. Откуда ты родом?

Это не удивило Тоби. Потомки ирландцев и немцев из Нового Орлеана нередко говорили с особым акцентом, который никто не узнавал. А Тоби еще и сознательно учился имитировать речь богачей, и его манера говорить, должно быть, сбивала с толку.

— Тебя могут принять за англичанина, немца, швейцарца, американца, — продолжал собеседник. — Ты высокий. Ты молодой, и у тебя самый холодный взгляд, какой я когда-либо видел.

— Вы хотите сказать, что я похож на вас, — произнес Тоби.

Хозяин снова изумился, а потом улыбнулся.

— Наверное, так и есть. Только мне шестьдесят семь, а тебе нет и двадцати одного.

Тоби кивнул.

— Почему бы тебе не перестать цепляться за пистолет и не поговорить со мной?

— Я могу сделать все, о чем вы просите, — сказал Тоби. — С готовностью это сделаю.

— Ты понимаешь, что у тебя будет всего одна попытка.

Тоби кивнул.

— Сделаешь все правильно, и тебя никто не заметит. Он умрет минут через двадцать. К тому моменту ты уже успеешь выйти из ресторана, не торопясь. Просто пойдешь себе, а мы тебя подхватим.

Тоби снова страшно разволновался. Но он не позволил волнению взять над ним верх. Музыка у него в голове не стихала. Он услышал первый переход в мажор струнных и литавр.

Наблюдая за ним, я понимал, как сильно он взволнован. Я видел это по его дыханию, по огоньку в глазах, которого не заметил даже его собеседник. Он на миг стал прежним Тоби, невинным, вынашивающим планы.

— Чего ты хочешь за это? Кроме, разумеется, денег, — спросил его хозяин.

Теперь Тоби изумленно вздрогнул. В его лице произошла драматическая перемена. Собеседник заметил ее: румянец на щеках, горящий взгляд.

— Много работы, — сказал Тоби. — Как можно больше. И самую лучшую лютню, какую можно достать.

Хозяин внимательно смотрел на него.

— Как ты этого достиг? — спросил он Тоби и снова развел руками. Пожал плечами. — Как тебе удалось совершить то, что ты совершил?

Я знал ответ. Я знал все ответы. Я знал, как Тоби взволнован, как он не доверяет этому человеку и как ему нравится брошенный вызов — совершить то, чего хочет хозяин, и остаться в живых. В конце концов, почему бы этим людям не убить его после того, как он сделает дело?

Тревожная мысль овладела Тоби. Он не в первый раз ловил себя на том, что хочет умереть. Тогда какая разница, убьет ли его этот человек? Он не станет проявлять жестокость. Все пройдет быстро и безболезненно, а потом Тоби О'Дар перестанет существовать. Так подумал Тоби. Он пытался представить, как делает неисчислимое множество смертных, что это значит — перестать существовать. Его охватило отчаяние. Оно было подобно самому проникновенному аккорду, какой он когда-либо извлекал из своей лютни, и отголоски этого аккорда все звучали и звучали.

Противовесом отчаянию служило только сильное волнение по поводу предстоящей работы, и аккорд, непрестанно гудящий в ушах, придавал Тоби храбрости.

Хозяин внушал ему доверие. На самом деле Тоби не верил никому, но попытаться стоило. Этот человек был образованным, уверенным в себе, элегантным. Он был по-своему привлекательным. Тоби привлекало его спокойствие. Алонсо никогда не бывал спокойным. Сам Тоби только притворялся, будто спокоен. Он не знал, что такое покой.

— Если вы не предадите меня, — сказал Тоби, — я сделаю для вас все, что угодно. Абсолютно все. То, чего не сумеют сделать другие. — Он подумал о той девушке. Вспомнил, как она рыдала, умоляя, как протягивала к нему руки. Вспомнил ее ладони, которыми она пыталась оттолкнуть его. — Я имею в виду, что сделаю абсолютно все. Но неизбежно придет время, когда вы захотите, чтобы меня больше не было рядом.

— Вряд ли, — ответил хозяин. — Ты меня переживешь. Настоятельно необходимо, чтобы ты доверял мне. Ты понимаешь, что значит «настоятельно необходимо»?

Тоби кивнул.

— Целиком и полностью, — сказал он. — И в данный момент я сомневаюсь, что у меня есть выбор. Поэтому да, я вам доверяю.

Хозяин задумался.

— Ты можешь отправиться в Нью-Йорк, сделать дело и взять следующий заказ, — произнес он.