И королевство впридачу - Алекс Вуд

– Но ты не производишь впечатления женщины, у которой может внезапно разболеться голова, – продолжил он, – и я решил убедиться, что у тебя все в порядке. Вышел на улицу и увидел только мерцание твоего платья вдалеке между деревьями. Кстати, спасибо, что ты выбрала именно его для вечеринки. Будь ты в черном, я ни за что бы не разглядел тебя…

– А ты не подумал о том, что я хочу остаться одна?

– У тебя нет ни одной причины желать одиночества, – заметил Александр.

Лиз подбоченилась. Для этого ей пришлось отпустить ствол спасительного дерева. Ушибленная нога тут же напомнила о себе. Девушка закусила губу и мысленно порадовалась тому, что в сумерках трудно разглядеть выражение ее лица.

Но у Александра было необычайно острое зрение.

– Тебе больно? – быстро спросил он. – Нога?

– Да, – нехотя признала Лиз. – Я… упала…

Она понимала, что выглядит в глазах Александра, мягко говоря, глупо. Убежала с вечеринки без всякого повода, упала, ударила ногу, испачкала платье… Разве разумные благовоспитанные девушки так себя ведут? Пенелопа Деметриос должна бы сейчас мило беседовать с гостями отца и пить искристое шампанское, а не жмуриться от боли в ноге, цепляясь за дерево…

Впрочем, напомнила себе Лиз, Александр Деметриос тоже не должен бы сейчас здесь находиться. Его место на вилле, рядом с отцом и Миленой Георгос.

– Дай я посмотрю твою ногу, – предложил Александр.

– Тебя совершенно не касается, где у меня болит и что! – огрызнулась девушка. – Твое отсутствие на вечеринке могут неправильно понять. Возвращайся к отцу и… невесте!

Ох, не хотела она этого говорить. Александр с его проницательностью сразу догадается, что она попросту приревновала его к Милене и поэтому сбежала с вечеринки. Но сожалеть было поздно. Роковые слова вырвались, и вернуть их уже нельзя…

Александр пристально посмотрел на девушку, чье золотистое платье отчетливо выделялось на фоне темной коры дерева. Маленькая лань, загнанная охотником в ловушку, но готовая до конца сражаться. Неужели она никогда не позволит ему приблизиться к ней?

Хотя сейчас ему показалось, что он услышал в голосе Лиз нечто особенное. Если бы перед ним стояла другая женщина, он бы с твердой уверенностью сказал, что уловил нотку ревности. Но в Лиз он ошибался столько раз, что уже боялся не только быть в чем-либо уверенным, но даже предполагать. Кто знает, что взбрело в голову этой золотоволосой богине, которая за три дня буквально преобразила и остров, и Константина Деметриоса, да и его самого? Похоже, она не отдает себе отчет в том, какой поистине магической силой обладает ее присутствие, раз даже ужасные боли, терзавшие отца в последнее время, немного отступили…

– Моя невеста? – медленно спросил Александр. – О ком ты говоришь?

Его удивление было настолько естественным, что Лиз растерялась. Может быть, Артемида Аруполос решила разыграть ее?

– Та девушка, которая пришла позднее всех, – сказала Лиз. – Милена Георгос.

На этот раз ошибки быть не могло. Лиз произнесла имя Милены с такой отчетливой неприязнью, что сомнения Александра развеялись без следа.

– Я не собираюсь жениться на Милене Георгос, – спокойно произнес он.

Лиз впервые с того момента, как увидела черноволосую красавицу, вздохнула полной грудью.

– Но Артемида сказала мне… – начала она.

– Артемида ошибается, – улыбнулся Александр. – Неужели ты думаешь, что я буду посвящать маленькую мисс Аруполос в подробности своей личной жизни?

Лиз провела рукой по лбу. Какая же она идиотка! Совсем потеряла способность здраво рассуждать… Вместо того чтобы сломя голову убегать с вечеринки, ей нужно было подойти к отцу и спросить, кем является эта вновь прибывшая гостья…

– Когда-то мы с Миленой на самом деле были помолвлены, – продолжал Александр, заставляя Лиз снова испытать муки ревности, – однако я вовремя опомнился. В обществе пока никто не знает, что мы больше не жених и невеста. Милена тщательно это скрывает, потому что тогда ее завалят счетами ее парикмахеры и портные. Она живет на очень широкую ногу, не имея для этого достаточных средств. Когда она была моей невестой, ей предоставляли неограниченный кредит, зная, что я исправно плачу по счетам. Но теперь Милене приходится изворачиваться самой…

– Гадость какая, – поморщилась Лиз. – Значит, ей были нужны только твои деньги?

– Скажем так: деньги в первую очередь, – улыбнулся Александр. – Думаю, что ко мне она тоже питает определенную склонность…

Лиз почувствовала непреодолимое желание вцепиться в густые волосы Александра. Сколько самодовольства в его словах! Зачем он притворяется? Ведь он отлично знает, что «определенная склонность» совсем не то выражение. «Безумная страсть» или «горячая любовь» подошли бы гораздо лучше.

– Тогда почему она тебя целовала? – требовательно спросила Лиз.

– У нее такая манера… – начал Александр.

– Манера? – фыркнула Лиз. – Класс. Значит, у вас принято кидаться на шею постороннему мужчине и лезть к нему с поцелуями?

Александр развел руками. Его внезапно поразила нелепость их разговора. Неужели он бежал за Лиз чуть ли не на другой конец острова лишь для того, чтобы обсуждать поведение Милены?

– Нам нужно возвращаться, – произнес он неохотно.

На самом деле шумная вечеринка на вилле совсем не привлекала его… Все те же лица, слова, вежливые улыбки и намеки. Скучно. Но Лиз, наверное, хочет повеселиться со всеми, да и отец не одобрит эту неожиданную прогулку. К тому же они обязаны быть рядом с ним, когда он будет объявлять о том, что Лиз официально назначена его наследницей…

Лиз погрустнела. Почему-то ей казалось, что Александр бросился за ней не для того, чтобы привести заблудшую овечку обратно. Может быть, ему хотелось остаться с ней наедине, чтобы… Нет, и еще раз нет. Никаких глупых мечтаний. Иначе очередная Милена Георгос снова лишит ее душевного спокойствия.

– Хорошо, – сказала Лиз равнодушно. – Пойдем.

Она сделала шаг и поморщилась от боли. Но признаваться Александру в том, что идти самостоятельно она может с трудом, Лиз не собиралась. Еще не хватало, чтобы он вновь нес ее. Если он прикоснется к ней, она за себя не ручается…

Но идти ровно девушке было очень больно, и она начала немного прихрамывать.

– Обопрись на мою руку, если тебе тяжело идти, – сказал Александр. – Или я могу…

– Нет! – вырвалось у Лиз. – Я сама.

Но не успела она сделать и двух шагов, как ойкнула и остановилась.

– Мне нужно отдохнуть, – сказала она с вымученной улыбкой.

Александр не стал с ней спорить. Он просто подошел ближе и, прежде чем она успела возразить, поднял ее на руки. У Лиз перехватило дыхание. Все было точно так же, как на пляже: его сильные руки крепко сжимали ее тело, она обнимала его за шею и ощущала биение его сердца… И все-таки что-то изменилось. Изменилось не только в ней, но и в нем. Лиз чувствовала, как дрожат его руки, и знала, что усталость тут совсем ни при чем. Если бы на месте Александра был любой другой мужчина, Лиз бы не сомневалась в том, что ее близость оказывает на него такое воздействие. Но разве можно предположить, что Александр, равнодушный, строгий Александр, который мог бы любить первых красавиц мира, волнуется только потому, что несет на руках заурядную девчонку, более достойную его презрения?