Зерно богоподобной силы - Мак Рейнольдс

Баз лукаво покосился на нее сквозь дым только что зажженной сигары.

— Из кого же оно тогда состоит?

Неожиданно Элен хихикнула.

— Из чокнутых.

Баз поглядел на нее, как будто увидел впервые.

— Пожалуй, вы начинаете мне нравиться, — сказал он.

— Ну ладно, хватит, — прервал его Эд. — Мы должны что-то предпринять. Надеюсь, вы оба это понимаете?

— Да, — ответил Баз. — Только вот что именно?

— Может быть, если мы все вместе заявимся к Табберу… — нерешительно предложила Элен.

Эд протестующе вскинул руку.

— Дальше можешь не продолжать. Нас здесь трое. Элен довела его до гнева — и вот вам домотканый стиль, и, как результат, крах отраслей, производящих женскую косметику и одежду. Баз прогневал его — и вот вам конец радио и телевидения. Я случайно сболтнул лишнее — и вот он пришел во гнев и разделался с кино. Не думаете ли вы, что, имея позади такие подвиги, нам троим лучше не показываться ему на глаза? Похоже, мы с вами накликиваем беду, а последствия расхлебывать приходится всему человечеству…

— Думаю, приятель, ты прав, — не вынимая изо рта сигары, проворчал Баз.

— Но нужно же что-то делать! — пыталась стоять на своем Элен.

— И что же? — спросил Баз, явно не рассчитывая получить ответ. И не получил.

На том пока и порешили: предпринять что-то необходимо, но что именно никому не ведомо. Во всяком случае, из числа собравшейся в клубе троицы ни у кого не нашлось даже самой что ни на есть завалящейся идейки.

В конце концов Эд оставил друзей искать решение, а сам, взяв такси, отправился туда, где бросил накануне свой «фольксфлаер». Машина благополучно пережила вчерашние беспорядки и потоки воды из пожарных рукавов, разогнавшие разъяренную толпу и давшие полиции возможность спасти беднягу-киномеханика.

Снова оказавшись на месте вчерашних событий, Эд мог только изумляться: как это горожане умудрились дойти до такой истерии — так разойтись, и из-за чего?

Только из-за того, что им не удалось посмотреть фильм, отстояв в очереди несколько часов? Ведь на дворе, черт возьми, конец двадцатого века, а не времена переселенцев! Нельзя же линчевать человека за одно подозрение в том, что он испортил вам воскресный отдых.

Или можно?

Как там сказал один из смутьянов «Все уже дошли до ручки».

И все-таки Уандер не мог этого осознать. Конечно, он досконально знал мир радио и телевидения: знал, как привязано большинство горожан к ежедневным развлечениям, которые предоставляют им эти средства массовой информации. Но сам Эд принадлежал к исполнителям, а не к пассивным зрителям, презирал свою аудиторию — во всяком случае, подсознательно. Как и все его коллеги, он воспринимал телевидение только как часть своей работы.

Добравшись до дома, Эд, прежде чем подняться к себе, решил зайти в закусочную за газетой. Хозяин оставил ему экземпляр: сегодня как и накануне, утреннее издание «Таймс-Трибьюн», было распродано подчистую.

Уандер принял душ, протер лицо «Безбородом», переоделся и, перед тем, как усесться в кресло с газетой, заказал стакан эля. Но автобар не выполнил заказа, и Эд недоуменно уставился на него. Автомат был рассчитан на сорок разных напитков, а снабжал его раздаточный центр, обслуживающий этот район города.

По такому же принципу работала и его автоматическая кухня. Тогда он попытался заказать рыбацкий пунш — с тем же результатом.

Возмутившись, он подошел к телефону и набрал номер центра. На экране появилась задерганная пепельная блондинка и, не успел Эд открыть рта, торопливо сказала: — Да, мы в курсе. Ваш автобар не работает. К сожалению, все запасы центра вышли из-за небывалого роста спроса. Мы ждем новую партию из Ультра-НьюЙорка. Благодарю вас, — она отключилась.

Эд фыркнул и уселся в кресло. Небывалый спрос!

Что ж, в этом нет ничего удивительного. Отчаявшись найти себе хоть какое-нибудь занятие, люди налегли на выпивку.

В газете не было и намека на истинную природу эпидемии, поразившей электронные средства массовой информации. Очевидно, Баз де Кемп оставался единственным журналистом, который знал подлинную причину, но редактор категорически запретил ему упоминать Иезекииля Джошуа Таббера вместе с его проклятьями. Ни «АП-Рейтер», ни другие информационные агентства не владели ключом к разгадке. Научные статьи и обзоры кидались из одной теории в другую — от пятен на Солнце и радиовсплесков в отдаленных звездных системах до злобных происков Советского лагеря, или Объединенной Европы, направленных на подрыв американской экономики путем лишения ее рядовых граждан законного права на развлечения. Вот только каким образом это осуществлялось, оставалось предметом дискуссий.

Те, кто опровергали эти обвинения, указывали, что весь Советский лагерь и Объединенную Европу постигла та же напасть.

Если уж на то пошло, в других странах проблема эта стояла гораздо острее, чем в Соединенных Процветающих Штатах Америки. В Англии, например: в Лондоне, Манчестере и Бирмингеме уже вспыхивали волнения. По-видимому, это были бессмысленные и бесцельные стихийные протесты, не направленные ни на что и ни на кого конкретно — просто толпы озлобленных людей не знали, чем себя занять.

Уандер ощутил, как пробежал по спине противный холодок. Он уже видел такую толпу накануне вечером.

И не только видел, но и на собственной шкуре почувствовал, что она собой представляет.

Он стал быстро просматривать газету, стараясь отыскать статью о толпе линчевателей, едва ли не прикончившей беднягу киномеханика за то, что он не сумел показать фильм. И, к своему удивлению, с трудом нашел ее. Эд считал, что она заслуживает места на первой полосе — в таком-то городишке, как Кингсбург! Наверняка это единственная попытка самосуда за всю историю города. Но нет, ничего подобного: она оказалась погребенной в недрах выпуска, причем вся история была подана так, что оказалась, скорее, анекдотом, нежели серьезным событием, в котором сотни людей разгоняли водометами, а полиции пришлось изрядно поработать, чтобы усмирить разбушевавшуюся толпу.

«А ведь историю нарочно замяли», — понял Эд. Отцы города или кто-то там еще не пожелали привлечь внимание населения к тому, как это легко, а, может, вдобавок, и весело — взять и затеять смуту. Если взглянуть правде в глаза, в пылу вчерашней потасовки толпа отлично позабавилась — удовольствие получили все: мужчины, женщины, подростки.

Эд вернулся к первой странице. Президент выступил с каким-то невнятным объяснением причин неполадок на радио и телевидении. До кино дело пока не дошло.

А когда дойдет — то-то будет смеху! Пятна на солнце губительно влияют на телевизионный прием? Что ж, возможно. Или сильное радиоизлучение из космоса?