Миф о 1648 годе: класс, геополитика и создание современных международных отношений - Бенно Тешке

на пути к предельной политической и территориальной фрагментации, поскольку франкские магнаты столкнулись с тем, что их права оспаривались теперь уже более мелкими сеньорами, что еще больше размывало публичное правление. Возобладали примерно те же схемы: то, что предоставлялось в качестве отдельного поста или пребенды территориальным сеньором, узурпировалось местным должностным лицом, который превращал свой пост или пребенду в наследуемое право. В хронологически последовательном, но географически неравномерном процессе, длившемся примерно с 900 по 1050 г., публичная власть скатилась вниз по лестнице политических единиц – от герцогов к маркграфам, графам, виконтам, дойдя в конце концов до наименьшего владеющего землей сеньора, то есть до шателена, присвоившего некогда королевские полномочия бана [Duby. 1953; Bloch. 1966а. Р. 79; Fourquin. 1975. Р. 378–379] (анализ случая Италии см.: [Tabacco. 1989. Р. 144–166, 194ff])[62]. Шателены, которые зачастую контролировали несколько деревень и полдюжины более мелких сеньорий, превратили свои сеньории бана в почти суверенные мини-государства, независимые от королевских и графских санкций и контроля. «Графы, шателены, рыцари были не просто землевладельцами со своими арендаторами, а суверенами со своими подданными» [Hilton. 1990. Р. 160]. Это означало «приватизацию» публичного правосудия, территориализацию феодов, произвол в налогообложении и закрепощение остатков свободного крестьянства [Bonassie. 1991а, 1991b]. К концу X столетия началось развитие индивидуальных сеньорий бана и, соответственно, в свои права вступила «феодальная революция» [Duby. 1980. 1501F; Poly, Bournazel. 1991; Bisson. 1994][63]. Узурпация шателенами королевских полномочий бана определила, таким образом, конечную точку продолжительного политического нисхождения ко все более мелким территориальным единицам. «Командующий замкового гарнизона может взять на себя ответственность за мир и справедливость на всей подвластной ему территории, то есть функции королевской власти» [Duby. 1974. Р. 172]. Шателены возвысились за счет государства.

На два века (950-1150 гг.) шателены стали главными акторами средневековой политической жизни, пользуясь общим кризисом правления и образуя территориальные ядра геостратегической карты. После того, как публичная власть была полностью индивидуализирована, шателены с яростью набросились друг на друга, конкурируя за доходные права, ранее бывшие публичными, и раздувая всеобщую анархию и насилие. Особенно церковные сеньории, получившие привилегии в результате королевских пожалований, стали мишенью для сеньоров бана, которые оспаривали их права на аграрные доходы и коммерческие монополии [Duby. 1968. Р. 189]. Феодальная революция закрепила уничтожение каролингской публичной власти. Условная иерархия уступила место «феодальной анархии». Всеобщая борьба между феодалами привела к постоянному перераспределению орошаемых земель и формированию новых династий, некоторые из которых возникли из старых франкских семей, тогда как иные имели более скромные рыцарские корни. Старая дуальная структура собственности, охватывавшая некогда всю империю, основываясь на режиме общего налогообложения, совмещавшемся с сеньоральным режимом ренты, была преобразована в единую, географически фрагментированную конструкцию собственности, основанную на произвольном извлечении прибавочного продукта в множестве независимых друг от друга сеньорий бана.

История подъема и падения Каролингского государства, если следовать Джону Холдону, может быть истолкована через его неспособность создать и развить безличную бюрократию веберовского толка, то есть через провал деприватизации средств управления и принуждения или провал попытки физически и легально отделить должность от лица, ее занимающего [Haldon. 1993. Р. 215]. Однако более глубокие причины этого провала нельзя понять в рамках веберовской политической социологии. Недолгий расцвет missi и публичной графской службы был конъюнктурным, а не постоянным феноменом, основанным на режиме собственности и военных успехах каролингцев. Возможность центрального правления всегда покоилась на компромиссе – краткосрочном альянсе сторон, преследовавших собственные интересы, то есть альянсе членов франкского правящего класса. Этот альянс был основан не столько на харизматичности лидера, сколько на его способности обеспечивать свою свиту необходимыми средствами для расширения личного воспроизводства и постоянно утверждать свое превосходство и начальственный статус демонстрацией силы и щедрости. Поскольку политическое присвоение прибавочного продукта аграрного труда зависело от сколько-нибудь значительной вооруженной силы, находящейся в месте производства, сеньоры должны были носить оружие и контролировать землю и рабочую силу – таковы два предварительных условия средневековой власти. Эта констелляция сделала средневековое государство внутренне неустойчивым, небюрократическим, территориально расщепленным и подверженным распаду.

Разложение Каролингской империи следует поэтому понимать как борьбу между сеньорами за землю и рабочую силу в период кризиса воспроизводства. В результате в условиях индивидуализированного, локализированного феодального присвоения была вскрыта внутренняя неустойчивость одного из наиболее могущественных средневековых государств, обусловленная также тем, что крестьяне обладали средствами собственного выживания. Самоорганизацию правящего, носящего оружие класса, которой и было это «государство», следует поэтому понимать в свете определенных режимов собственности, управляющих борьбой, начатой сеньорами за перераспределение доходов в ответ на более глубокие циклы земельного и трудового дефицита. В этом отношении судьба Каролингской империи является всего лишь еще одним примером противоречивой логики средневекового формирования государства.

4. Новый способ эксплуатации

Если X в. часто изображается в виде упадка средневекового политического порядка, к концу XI столетия начинается период рыцарской геополитической экспансии, которая перенесла посткаролингских рыцарей в не-франкскую европейскую периферию, установив там феодальные структуры господства и эксплуатации. Норманнское завоевание, испанская Реконкиста, немецкое Ostsiedlung (расселение на восток) и крестовые походы являются парадигмальным выражением формы и динамики феодальной геополитической экспансии в период индивидуализированной сеньории. Прежде чем более подробно изучить четыре этих захватывающих движения вовне, нам, однако, следует углубиться в их социальные предпосылки. В соответствии с моим центральным тезисом, они были обоснованы глубокими изменениями отношений общественной собственности в среде знати после феодальной революции. В частности, развитие сеньорий бана запустило целый ряд важных и связанных друг с другом изменений в аграрных трудовых отношениях, во внутреннем строении и военной структуре класса держателей земли, а также в структуре знатных семей и законах наследования.

Хищническая сеньория и развитие крепостничества

В критический период общего политического распада, случившегося примерно к 1000 г., предохранительное звено между остававшимся до сего момента свободным аллодиальным крестьянством и королевскими публичными полномочиями было порвано, и в результате крестьянство было отдано на милость стоявших непосредственно над ним шателенов. Высшие и низшие эшелоны правосудия, ранее четко поделенные между определенными судами, теперь были объединены в одну правосудную монополию, которой обладали бессудные и неподотчетные графам мелкие сеньоры. Правосудие без права апелляции является отрицанием правосудия: «Практически неограниченное отправление судебных прав дало сеньорам оружие экономической эксплуатации, потенциальные возможности которой показались безграничными» [Bloch. 1966а. Р. 79]. Поскольку все три формы сеньорий – сеньория бана, поместная сеньория и землевладение – слились в одну, крестьяне, населяющие земли сеньора, будь они рабами, свободными или зависимыми, были в равной мере подчинены обладающему замком и правом бана сеньору. Они стали крепостными[64]. Узурпация прав бана привела к созданию мощного аппарата эксплуатации, основанного на прежнем королевском праве конфискации. Бывшие ранее публичными налоги