Семь мармеладных поцелуев - Рацлава Зарецкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Алек ждал ответа, заинтересованно вглядываясь в мое лицо, которое, наверно, отражало сейчас весь спектр испытываемых мной эмоций. Мне хотелось ответить ему, но, во-первых, я не знала, что мне сказать, а во-вторых, я просто не могла произнести ни слова. Как будто мой голос забрала морская ведьма, и теперь я была нема как рыба.
В конце концов, Демидов сделал свой вывод:
— Наверно, для тебя это и правда очень неожиданно. Подумай и ответь. Я подожду столько, сколько тебе нужно.
Мои губы растянулись в благодарной улыбке. Он понял меня без слов. Понял, что мне тяжело вот так сразу дать ему ответ, поэтому предложил подумать. Это так благородно с его стороны, что мне даже захотелось взять ладонь Алека в свои руки и слегка сжать ее, чтобы в полной мере донести до него свою благодарность.
Мы просидели в кофейне весь обеденный перерыв. Демидов веселил меня историями из своей юности, и я полностью забыла о неловкости между нами.
Возвращаясь на работу отдельно от него, я дала себе твердое обещание хорошенько подумать сегодня вечером, хочу ли я в действительности отношений с Алексеем Демидовым.
***
Алек мчался по опустевшим ночным дорогам на скорости, которая в три раза превышала допустимую. Ему было плевать на камеры и светофоры, он даже не думал, что может стать причиной аварии. Все, что хотел Алек — поскорее оказаться за чертой города, где можно будет разогнаться еще больше. Разогнаться и забыться. Вдохнуть полной грудью, ощутить свободу и перестать задыхаться от переполняющих его голову мыслей.
Почему Аня задумалась? Почему сразу же не согласилась встречаться с ним? Ведь он же Алексей Демидов — красивый, богатый и успешный сын председателя совета директоров. Хотя, с «успешным» особо не заладилось, но это ненадолго. У него еще будет шанс возвыситься, а у Ларского — облажаться. Не всегда же братишке должно так везти.
— В этот раз девушка будет моей, — процедил Алек сквозь сжатые зубы. — Уж я-то постараюсь, чтобы ты ее у меня не отобрал, брат.
В том, что Ларский был не заинтересован в нелепой, но милой Ане Соловей, Алек был уверен. И хоть она и была похожа на ту, которую они оба любили, неуклюжесть полностью отпугивала Ларского — он терпеть не мог людей, которые причиняли ему какие-либо неудобства. Однако расслабляться все же не стоило.
Ларский обзавелся привычкой все забирать у Алека с самого рождения. И первым было имя. Их мамы были беременны примерно в одно время. Родители Алека хотели назвать сына в честь прадеда по материнской линии — Александром. Родители Ларского же никак не могли решить, как назвать сына: Дмитрием, Юрием, Ильей, Глебом, Андреем или еще как-нибудь. В итоге Ирина, жена дяди Сережи, родила первой и внезапно решила назвать сына Александром, потому что он «ну прямо вылитый Александр!». Так и пришлось Алека назвать похожим именем — Алексей.
Затем были игрушки, книжки, друзья. В Англии Ларский забрал у Алека девушку, а чуть позже, приехав в Москву, забрал и должность. Однако больше Алек ничего не позволит у него забрать.
Наконец яркие огни ночного города остались позади. Алек миновал пригород, а затем выехал на полупустую автостраду и вжал педаль газа в пол. Машина зарычала и рванула вперед с удвоенной скоростью. Вскоре в голове Алека не осталось никаких мыслей — лишь полная концентрация на дороге и на бешеной скорости, от которой захватывало дух.
Однако удовольствие от быстрой езды длилось недолго — умные часы на левой руке Алека завибрировали, оповещая о входящем звонке. Кинув взгляд на экран, Демидов чертыхнулся и, дважды коснувшись наушника, недовольно произнес:
— Я за рулем, мам.
— Тебе это никогда не мешало разговаривать.
Алек скривился и сбавил скорость.
— Что ты хотела?
— Где тебя носит? Быстро домой!
— Позже.
— Нет, сейчас, я сказала! — голос матери был тверд и холоден.
— Что-то случилось? — насторожился Алек.
— Да. Жду, — коротко ответила она и отключилась.
Гадая, что могло случиться, Демидов съехал на обочину, развернулся и погнал к дому. Меньше чем через полчаса он уже сидел в гостиной напротив недовольной матери, на коленях которой лежал конверт.
— Ну и что произошло? Я где-то облажался? — предположил Алек, глядя на лицо матери.
Она молча открыла конверт, достала оттуда фотографии и кинула их на стол. На каждой из них били запечатлены Алек и Аня, сидящие в кофейне. Он что-то увлеченно рассказывал, а она смущенно улыбалась.
— Что это? — холодно спросила мать.
— Обед с коллегой, — невозмутимо ответил Демидов.
— С каких это пор заместители обедают с секретарями генеральных директоров? — ядовито поинтересовалась мать.
— Разве я не имею на это право? — Алек решил пока не рассказывать матери ни о своих чувствах к Ане Соловей, ни о своих намерениях. Для начала надо было прощупать почву и понять, чем именно она недовольна.
— Ты спишь с ней? — Вопрос прямо в лоб.
Алек не удивился. Мать часто так поступала. Можно даже сказать, что подобного рода вопросы были ее фишкой. Галина Демидова никогда ничего не стеснялась. И если всплывали какие-то постыдные слухи про бурную личную жизнь Алека, она напрямую, без всяких предисловий, спрашивала, действительно ли он сделал то-то с той-то и тому подобное. Даже отец стеснялся спрашивать Алека о некоторых подробностях его интимной жизни, полностью предоставляя это своей жене.
— Нет, я с ней не сплю.
— Значит, планируешь, — сделала вывод мать.
Алек ухмыльнулся и, закинув ногу на ногу, принял вальяжную позу. Что бы мать не сказала, его это не возмутит. Слежка за ним и Аней? Удивительно, что она началась только сейчас. Раньше мать следила за каждым его шагом, вне зависимости от того, был ли он в отношениях или нет.
— Я вижу, что тебе не нравится этот разговор, — более живым тоном произнесла мать. — Поверь, мне тоже. Поэтому я хочу поскорее его закончить и…
— Да что ты? — перебил ее Алек. — По-моему, ты ловишь кайф от таких разговоров. Мне вот всегда было интересно, откуда в тебе этот моральный садизм? Может, в прошлой жизни ты была гестапо или кэгэбэшником?
— Не паясничай, Алексей.
— А ты не веди
