Стервы большого города - Кэндес Бушнелл

Они с Дженни сидели на диване в гостиной, пили белое вино и курили. Дженни вела себя, как большинство кинозвезд: на людях она заявляла, что не курит и не пьет, но и курила и выпивала, если подворачивалась возможность сделать это втайне. Венди подозревала, что Дженни периодически покуривала марихуану, но не ей об этом судить — они с Шопом все еще проделывали это несколько раз в год. Нахмурившись, Венди посмотрела на часы. Девять тридцать. Где же носит Шона?..

— Если уж ты не можешь обрести любовь, не знаю, кто тогда может, — добавила Венди, отпивая вина.

Эта реплика прозвучала лишь как утешение. Дженни считалась одной из самых красивых женщин мира, но уже более трех лет ни с кем не поддерживала близких отношений, что в общем-то не удивляло Венди. С кинозвездой трудно ладить. Нужно быть особым (больным, по мнению Венди) человеком, чтобы искренне наслаждаться преследованиями папарацци, а кроме того, кинозвезды без конца путешествуют. И каждая съемочная группа превращается в подобие тесного семейного кружка, с интригами и переживаниями. Так что для супруга в жизни кинозвезды места не оставалось, и большинство мужчин очень быстро это уясняли.

— Тебе так повезло, что у тебя есть Шон, — сказала Дженни.

— Да. Но…

Венди запнулась. Шон не приехал к ужину, что совершенно не походило на него, и не отвечал по мобильному. Венди начала беспокоиться. Она отправила ему два сообщения, но ей не хотелось дергать Шона, потому что, когда он был чем-то недоволен, это злило его еще больше. Шон по-прежнему способен вести себя как двадцатипятилетний юноша, которому нужно «пространство».

Грохоча, как товарный состав, в комнату влетел Тайлер.

— Мне скучно, — объявил он.

— Ты должен лежать в кровати, молодой человек, — пожурила его Венди. — Уже девять тридцать.

— Нет, — возразил он.

— Да, — с нажимом проговорила Венди.

— Нет! — крикнул мальчик.

Боже, у него трудный возраст. Магда была такой милой в шесть лет. Венди схватила сына за руку и притянула к себе, пристально глядя в глаза.

— Ты плохо себя ведешь в присутствии Дженни. Ты же не хочешь, чтобы она считала тебя хулиганом, а?

— А мне все равно, — беззаботно отозвался мальчик.

— Ты собираешься ложиться спать? — осведомилась Венди.

Тайлер вырвал руку.

— Не-е-е-ет, — издевательски протянул он, забегая за диван.

Венди извинилась перед Дженни и встала. Раз уж она велела Тайлеру идти в постель, придется отправить его туда.

Куда же провалился Шон?

— Не обращай на меня внимания. — Дженни вылила в свой бокал остатки вина и подняла пустую бутылку. — Я открою еще одну?

Гнавшаяся за Тайлером Венди кивнула и мысленно застонала. Обычно она не возражала, если Дженни задерживалась у нее. Но обычно и Шон не исчезал неизвестно куда. О Господи. Что, если он тайком принимает наркотики?..

Венди вытащила Тайлера из-за дивана и взяла на руки. Мальчишка пинался и вопил, когда она понесла его в спальню.

Все детские комнаты представляли собой импровизированные спальни со стенами из гипсокартона. Венди предпочла бы жить в настоящей квартире с настоящими стенами, но Шон настоял на мансарде, потому что это было «стильно». Они то и дело говорили о ремонте жилья или о переезде в другое, но у нее не было времени, а у Шона стекленел взгляд при мысли об общении с подрядчиками или агентами по недвижимости. Поэтому они продолжали жить здесь и с каждым днем мансарда все больше ветшала.

Венди положила сына в кровать, но он вскочил и начал прыгать. Ну где же Шон? Обычно он укладывал Тайлера в постель, а уж потом она заходила поцеловать сына на ночь. Когда была дома, конечно. Иногда Венди находилась на съемках, и хотя она никогда не призналась бы в этом никому, кроме, может быть, Нико или Виктории и еще нескольких подружек, но в иные моменты ничуть не скучала по семье, а по-настоящему наслаждалась жизнью одинокой, самодостаточной, самостоятельной женщины, не обремененной семейными узами, тяготившими ее… Тайлер зажал ладонями уши и завизжал.

— Ты читаешь мои мысли, приятель. — Венди взяла его за грудки. И тогда он внезапно ударил ее. Прямо в лицо. Кулаком.

Ахнув, потрясенная Венди отступила на шаг. Сначала она подумала, что он, конечно, сделал это не нарочно. Но затем Тайлер снова бросился на нее, размахивая худыми ручонками шестилетнего малыша. Венди не верила своим глазам. Она слышала о мальчиках, которые бьют своих матерей (и даже о подростках), но никогда и представить себе не могла, чтобы сын поднял на нее руку. Чтобы ее собственный шестилетний сын накинулся на нее, словно она… прислуга.

Венди хотелось плакать. Было больно. Обидно. Миллионы лет мужчины унижали женщин.

Венди вдруг захлестнула волна безумной ярости. Она ненавидела этого маленького негодяя. Задыхаясь от гнева, Венди схватила мальчика за запястья и вздернула его руки вверх.

— Никогда не смей бить свою мать! — крикнула она прямо ему в лицо. — Ты понял? Не смей бить мать! — Тайлер выглядел… растерянным. Словно не понимал, что он сделал не так. Вероятно, мальчик действительно не понимал, подумала Венди, выпуская его руки. — Ложись в кровать, Тайлер. Сейчас же, — приказала она.

— Но… — попытался возразить он.

— Быстро! — крикнула Венди.

Тайлер покорно забрался под одеяло — как был, в одежде. Наплевать. Потом Шон переоденет его. Или пусть так и спит. Не умрет.

Она вышла из комнаты, хлопнув дверью. Ее все еще трясло. Венди остановилась и прижала руку к губам. Глаза наполнились слезами. Она любила сына. Любила всем сердцем. Конечно же, Венди любила всех своих детей. Но быть может, она плохая мать. Тайлер явно ненавидит ее.

Эмоции будоражили ее. Вот что значит иметь детей — бесконечные эмоции. И многие не очень-то приятны.

Теперь Венди угнетало чувство вины.

Она направилась к гостиной. Из узкого коридора, в раме комнаты, Венди видела Дженни Кейдайн, похожую на красавицу с модной картинки. Волнистые волосы кинозвезды были небрежно заколоты на затылке; роскошные длинные ноги вытянуты. На мгновение Венди возненавидела свою гостью. Возненавидела за ее свободную жизнь, за то, с чем ей не приходилось бороться. Знает ли она, как хорошо устроилась?

Венди свернула на кухню и достала из холодильника бутылку водки.

«Зачем я нарожала детей?» — спросила себя Венди, налив немного водки и выпив ее залпом. Не будь у нее детей, они с Шоном, вероятно, уже разошлись бы. Но это не причина. Она захлопнула холодильник, украшенный детскими рисунками. Точно так же на холодильнике в доме родителей висели произведения Венди и четырех ее братьев и сестер. Она завела детей просто потому, что для нее это было самым естественным. Венди помнила, что ребенком в возрасте Магды не могла дождаться, когда «вырастет» (до двадцати одного года) и начнет рожать малышей (ее мать, должно быть, сказала ей, что именно с этого возраста женщины могут иметь детей), и секса тоже не могла дождаться. Венди целовалась с мальчиками с тринадцати лет, а в шестнадцать потеряла невинность. Ей это понравилось. Она испытала оргазм в ту же секунду, как парень сунул в нее свой член.