Ты только моя - Кейт Хьюит

Халиль позвонил Дайме из Талии, и она уже ждала на пороге, когда их лимузин подъехал к дому. На ее лице светилась трепетная улыбка, седые волосы развевались на ветру. Халиль не видел ее чуть меньше года и заметил, что она сильно постарела.

– Дайма, – сказал он, обнимая ее, – это моя жена, королева Талии Елена.

– Ваше высочество, – прошептала тетушка и присела в реверансе. Не важно, насколько хрупкой она казалась. Дайма оставалась леди до кончиков ногтей.

– Я так рада познакомиться с вами, – произнесла Елена и пожала руку Даймы.

Они прошли в дом, где им тут же подали напитки, и, пока Елена общалась с Даймой, Халиль продолжал думать о предстоящей встрече с Азизом. Может, он все-таки согласится провести референдум?

– Халиль, ты словно не здесь, – мягко пожурила его Дайма. – Но я не виню тебя. Сразу видно, что ты влюблен.

– Ты права, тетушка.

Услышав эти слова, Елена просияла.

– Боюсь, я вынужден откланяться, – сказал Халиль несколько минут спустя. – У меня есть важное дело. Но мы поужинаем вместе вечером, если ты не против.

Дайма замахала руками:

– Ну, конечно, конечно. Поезжай. Нам с Еленой есть о чем поговорить.

Улыбнувшись, Халиль послал жене взгляд полный признательности и вышел из комнаты.

– Не могу выразить словами, как я рада, что Халиль встретил вас, – сказал Дайма, как только они с Еленой остались наедине.

– Правда? – радостно улыбнулась Елена.

– Я так долго ждала, пока Халиль встретит и полюбит кого-нибудь. Сейчас я молю Бога, чтобы он позабыл все эти глупости про Кадар.

Елена замерла, не зная, как реагировать.

– Но он законный наследник престола, Дайма, – мягко заметила она.

– Он должен забыть, – громко произнесла Дайма. – Это не принесет ему ничего хорошего. – Глаза женщины наполнились слезами, и Елена нахмурилась.

– Но разве вы не хотите, чтобы он занял законное место правителя и восстановил добрую память вашей сестры?

– Нет, – отрезала Дайма. – Не будем больше об этом. Лучше расскажите мне о свадьбе. О том, как впервые поняли, что Халиль вас любит. – Она улыбнулась, как ребенок в предвкушении сказки.

Елена понимала ее. Ей самой сейчас хотелось говорить только о приятном, забыть обо всех тревогах.

Глядя на полное ожидания лицо Даймы, Елена почувствовала, как все ее сомнения тают. Если тетя ее мужа видит, что Халиль любит ее, значит, так оно и есть? Она тоже видит теплоту в его взгляде. Они любят друг друга, что может быть важнее?

И Елена начала рассказывать Дайме историю их отношений.

Глава 14

Спустившись следующим утром к завтраку, Халиль и Елена столкнулись в гостиной с Даймой.

– Мне надо поговорить с тобой, Халиль, – сказала решительно Дайма.

– Что случилось?

– Поверь, все очень серьезно. Я не хотела, но… – Дайма явно нервничала.

Халиль, нахмурившись, покачал головой:

– Я не понимаю.

Елене внезапно захотелось заставить Дайму замолчать, чтобы та ничего не испортила своим признанием. Вчера они весело провели время за ужином, а потом поднялись с Халилем в свою комнату и всю ночь занимались любовью. Все было так хорошо. А сейчас Дайма хочет все разрушить. Сердце Елены сжалось, она вытянула руку вперед и прошептала:

– Не надо!

– Ты знаешь, о чем идет речь? – удивился Халиль.

– Нет, но… – Она и сама не знала, что хочет сказать.

Халиль смотрел на нее с подозрением, даже злостью.

– Так что ты хотела сказать, Дайма?

– Надо было признаться раньше, но я так боялась за тебя. Сначала боялась травмировать тебя, потом боялась твоего недоверия…

– Ты говоришь загадками.

– Но я вижу, что теперь ты изменился, что ты любишь Елену… – Дайма посмотрела племяннику прямо в глаза, тяжело вздохнула и отрывисто произнесла: – Халиль, Хашем не твой отец.

Халиль не изменился в лице и даже не моргнул.

– Ответь что-нибудь, мальчик мой.

– Чушь собачья. Зачем ты говоришь это сейчас, когда прошло так много лет? – Он кивнул в сторону Елены. – Все дело в моей жене? Ты думаешь, что брак изменил меня?

– Отчасти. Теперь тебе есть ради чего жить и помимо Кадара.

Его руки непроизвольно сжались в кулаки.

– Ты лжешь. Хашем – мой отец. Дайма гордо вскинула голову:

– Зачем мне врать тебе, Халиль?

– Ты никогда не хотела, чтобы я вернулся в Кадар. Поняв, что происходит, Елена впала в отчаяние: Халиль терял цель всей своей жизни, себя самого. Неудивительно, что он не хотел верить признанию тетушки.

– Я просто не хотела, чтобы ты дурно думал о своей матери! – воскликнула Дайма. – Память о ней была твоей единственной опорой.

– И ты пытаешься замарать память о ней сейчас! – В глазах Халиля полыхало нешуточное пламя. – Как ты можешь, Дайма?!

– О, Халиль, я жалкая старуха, я знаю. Надо было признаться тебе во всем еще двадцать пять лет назад. Я закрывала глаза на твои амбиции в надежде, что ты когда-нибудь откажешься от них. А сейчас Азиз наконец стал шейхом, и я решила, что если скажу тебе правду, то освобожу тебя от бесплодных мечтаний, за которые ты держался так долго. Ты наконец сможешь познать простое человеческое счастье рядом с Еленой.

– Тогда почему же мой отец оставил такое странное завещание, если я не его сын?

– Наверное, потому, что Азиз никогда особо не был заинтересован в Кадаре. – Дайма беспомощно развела руками. – Поверь, я говорю правду. Прости меня.

– Как удобно, – огрызнулся Халиль. – Теперь игрушечный принц в полном твоем распоряжении.

Дайма растерянно заморгала.

– Ты несправедлив ко мне.

– Я никогда не забуду Кадар и свое право первородства. Это единственное, что когда-либо имело для меня значение. – Его голос дрогнул, и Халиль отвернулся, повесив голову. – Откуда ты вообще все это взяла? Моя мать…

– Рассказала мне. Она написала письмо, прислала фотографию твоего настоящего отца, Халиль.

– Нет!

Не в силах молча наблюдать за происходящим, Елена подбежала к Халилю и обняла его. В ее глазах стояли слезы. Как она может ему помочь?

– Это неправда, – сказал Халиль, но его голос звучал уже более спокойно.

– Я могу показать тебе письмо и фотографии, – мягко сказала Дайма.

Халиль покачал головой, высвободился из объятий Елены и повернулся к обеим женщинам спиной.

– Кто это был? – еле слышно спросил он.

– Один из дворцовых стражей. У тебя его глаза, – прошептала Дайма.

Халиль застонал.

– Мне надо побыть одному, – отрезал он и вышел из комнаты, ни на кого не глядя.

Это неправда. Неправда!

И все же так оно и есть, Халиль знал это. Он внезапно понял: все, что он строил всю свою жизнь, было зря. Все его надежды восстановить свои попранные права, мечты обелить имя матери – все рухнуло в одно мгновение.