Избранное дитя, или Любовь всей ее жизни - Филиппа Грегори

Мы поздно пошли спать в тот вечер. И мне не снились ни Холл, ни бунтовщики, крадущиеся в темноте к поместью. Я видела во сне новые наряды и бальный зал. Я была обычной девочкой, которая становится молодой леди.

Глава 5

Жизнь с дядей Джоном оказалась далеко не сплошным праздником, что мы с Ричардом и обнаружили в ближайшие же несколько дней. Он вызвал нас обоих в гостиную и устроил нам небольшой экзамен, чтобы выяснить наши знания. Когда я хвастливо сообщила, что выучила латынь и греческий из-за плеча Ричарда, то тут же, к своему огорчению, получила две страницы перевода. В своем прекрасном французском я была совершенно уверена, но из фраз, которыми забросал меня дядя Джон, я едва поняла одну двадцатую и с трудом, запинаясь, пролепетала ответ. Успехи бедного Ричарда были еще менее ощутимыми, и он вышел из гостиной весь красный, бормоча что-то о людях, которые вспоминают о тебе через десять лет и сразу начинают вести себя словно индийские набобы. Он тут же куда-то исчез, а я пошла с его учебниками в гостиную с чувством удовлетворенной гордости.

В тот же вечер дядя Джон объявил, что собирается поехать в Лондон поработать у своего отца, старшего директора корабельной компании «Линии Мак-Эндрю».

— Я дам там несколько консультаций, касающихся торговых связей с Индией, — объявил он. — Но до отъезда я хотел бы назначить управляющего в Вайдекре. — Тут он обратился к моей маме: — Селия, мне привезти вам что-нибудь из Лондона? Может быть, ткани на платья?

Мама сокрушенно глянула на свое поношенное черное платье.

— Да, в новых платьях у меня действительно отчаянная нужда. Да и Джулия, бедняжка, не имела ни одного нарядного платья в своей жизни. Но я не вполне доверяю вашей осведомленности в вопросах моды, Джон.

— Может быть, привести вам малиновое сари? — предложил без улыбки дядя Джон. — В Индии женщины только их и носят. Вы с Джулией были бы в них совершенно восхитительны, уверяю вас.

— Возможно, — рассмеялась мама. — Но я, пожалуй, предпочту что-нибудь более традиционное и для себя и для Джулии. Пожалуй, я лучше обращусь к моей прежней портнихе в Чичестере. А вы, Джон, поскорее возвращайтесь. И не слишком утомляйтесь на работе.

Уже на следующее утро после завтрака дядя Джон объявил о своем отъезде.

— Не могу сказать, как долго я пробуду в Лондоне, — сказал он, одеваясь. — Но думаю, что вы найдете, чем заняться без меня. Ричард, если ты не станешь заниматься более усердно, у тебя не будет шансов поступить в Оксфорд. И винить за это тебе будет некого, кроме самого себя. — Он отворил дверь, и все мы вышли на весеннее солнышко. — До сих пор ты занимался недостаточно серьезно. Не могу сказать, что я доволен твоими успехами. Джулия знает латынь ничуть не хуже, чем ты, а она не брала никаких уроков.

Ричард улыбнулся отцу своей ангельской улыбкой и сказал:

— Мне очень жаль, сэр. Теперь я стану работать серьезнее. Пример моей кузины послужит мне укором. Но она всегда отличалась умом и сообразительностью.

Дядя Джон улыбнулся великодушной похвале Ричарда, уселся в коляску, помахал нам на прощанье рукой и уехал в Лондон.

Но доброе настроение Ричарда продолжалось только пока коляска не исчезла из виду. Тогда он объявил, что идет заниматься в гостиную, и я собралась было идти за ним вслед.

— Но уж не с тобой, — грубо возразил он. — Ты все время болтаешь и отвлекаешь меня. Ступай к своей маме. Ты же слышала, что сказал папа, а сама собираешься мешать мне.

— Ричард! — изумленно воскликнула я. — Но я хотела помочь тебе.

— Я в твоей помощи не нуждаюсь, — хвастливо заявил он. — Хорош бы я был, если бы знал меньше тебя. Не ходи за мной, Джулия. Мне надо заниматься. Так велел мой папа.

Я ушла, не сказав ни слова, но страшно обидевшись. Я знала, что учить слова без меня он будет вдвое дольше. Маме я ничего не стала рассказывать, но, когда мы закончили шить, я попросила разрешения пойти на кухню и приготовить любимые сладости Ричарда в награду за его неожиданное усердие. За обедом я подала ему приготовленные собственными руками взбитые сливки и заслужила горячую благодарность и ласковое объятие. Спать я пошла согретая его улыбкой и довольная собой. Я чувствовала, что поступила как настоящая леди, ответив добром на обидные слова. Так всегда и нужно поступать. И в доме тогда воцарится мир. Но не в душе.

Джона не было в течение долгих трех дней, но в пятницу утром, вынырнув из тумана, его коляска подкатила к нашему дому. Мы с мамой торопливо бросились ему навстречу.

— Селия! — только и воскликнул дядя Джон, и они так просияли, увидев друг друга, что все мгновенно стало ясно.

Затем он увидел меня и улыбнулся.

— И мисс Джулия здесь! — радостно сказал он. — Пойдемте-ка скорее в дом! Вы замерзнете на улице. Сегодня утром такой ужасный туман. Мне пришлось заночевать в Петерсфильде, поскольку не было видно дороги. Еси бы не это, я вернулся бы домой еще вчера.

Мама поскорее увела его в гостиную и велела затопить пожарче камин и подать горячий кофе. Дядя Джон протянул ладони к огню и слегка вздрогнул.

— Я полагал, что возвращаюсь домой весной, а здесь холоднее, чем в Индии в сезон муссонов.

— Джулия, пойди, пожалуйста, наверх и принеси вязаный жакет дяди Джона, — попросила мама. — Может быть, капельку бренди, Джон?

Я побежала к нему в спальню за жакетом, а потом на кухню к Страйду, сказать тому насчет бренди, но, когда я возвратилась в гостиную, дядя Джон уже повеселел и краска возвратилась на его щеки.

— А где Ричард? — поинтересовался он, попивая кофе.

— На занятиях, — ответила мама. — С тех пор как вы уехали, он занимается очень серьезно. Не забудьте похвалить его, Джон! Он воспринял ваш упрек близко к сердцу.

— Может быть, мне сходить позвать его? — предложила я. — Иногда он задерживается, но сегодня он захочет вернуться пораньше.

— Да, пожалуйста, — ответил дядя Джон. — Я привез наброски нового Вайдекр Холла, и мне не терпится поскорее показать их вам. И это еще не все! — воскликнул он, обращаясь к маме. — У нас есть управляющий! Я высадил его по дороге в деревне. Ты, вероятно, встретишь его, Джулия. Его зовут Мэгсон, Ральф Мэгсон.

При этом имени в моей голове послышался странный шум, словно хрустальный звон, будто на деревьях выросли стеклянные листочки и звенят на ветру. Казалось, это поет туман и сами холмы подступают к нашему дому с песней. Я потрясла головой, но шум не исчез.

— Как быстро! — удивилась мама. — Как вам это удалось?

— У меня необыкновенный талант к найму работников, — хвастливо заявил дядя Джон, и мама рассмеялась. — Просто повезло, — признался он. — Я поместил объявление в газете, и два человека откликнулись на него. Но Вайдекр все еще пользуется плохой репутацией, и предложения не были интересными. И тут вдруг является еще один желающий и учиняет мне буквально допрос. — Да, да, — улыбнулся дядя Джон. — Он принялся расспрашивать меня о моих намерениях относительно Вайдекра. Когда же я сообщил ему, что не преследую цель быстрого обогащения и получения прибылей любой ценой, а наоборот, заинтересован в разумном ведении хозяйства и участии всех в прибылях, он благосклонно объявил мне, что согласен занять этот пост. Я было заколебался, но он сказал: «Доктор Мак-Эндрю, я единственный человек, который вам нужен».