Российский флот Тихого океана, 1898-1905 История создания и гибели - В. Грибовский

Например, мичман (X класс «Табеля о рангах») мог стать лейтенантом (IX класс) только после 40 месяцев плавания (в том числе и в морском корпусе). Чин капитана 1-го ранга (VI класс) присваивался только после 12 месяцев плавания старшим офицером на судах 1-2-го рангов и 12 месяцев — командиром судна 2-го ранга. Для производства в капитаны 2-го ранга (VII класс) лейтенант должен был иметь не менее 98 месяцев плавания, в том числе 58 месяцев — в чине лейтенанта, даже для производства в контр-адмиралы (IV класс), что предусматривалось только «за отличие» (то есть — по особому выбору), требовался четырёхлетний стаж командования судном 1-го ранга, включавший четыре месяца внутреннего или восемь месяцев заграничного плавания.

Для «большинства» чинов (званий) устанавливался предельный возраст, по достижении которого офицер (инженер-механик) увольнялся в отставку. Он составлял от 47 лет (для лейтенанта) до 60 лет (для контр-адмирала). Мичман (младший инженер-механик) подлежали увольнению после пребывания 10 лет в чине. Для получения полного оклада пенсии обер-офицеру полагалось отслужить не менее 30 лет, штаб-офицеру и адмиралу — 35 лет.

Высший чин петровского «Табеля о рангах» — генерал-адмирал (I класс) — ещё известными указами Екатерины II, Павла I и Николая I был фактически превращен в «звание» для лиц императорской фамилии, назначаемых для управления флотом. Действующим высшим чином оставался чин адмирал (II класс), который присваивался только по усмотрению императора. Для адмиралов не устанавливалось ни штатного состава, ни предельного возраста, что означало пожизненную службу, а на практике — пожизненное пребывание в списках флота на какой-либо почётной должности, часто — на «синекуре». Для получения адмиральского чина, кроме прочих заслуг, надо было обладать таким важным качеством, как долголетие. Хотя этот чин и мог быть присвоен на четырёх действующих должностях (управляющий министерством, начальник ГМШ, главные командиры Черноморского флота и Кронштадского порта), но обычно стать адмиралом успевал только управляющий министерством и некоторые вице-адмиралы при назначении их в Государственный или Адмиралтейств-советы или при увольнении их в отставку. Список из двенадцати адмиралов Российского флота (не считая генерал-адмирала и германского императора Вильгельма II) в 1904 г. возглавлял почтенный 73-летний Н.М. Чихачев. Ни он, ни другие адмиралы, кроме Е.А. Алексеева (второй по списку), не занимали командных должностей, то есть не играли заметной роли в управлении Флотом. В списке из 25 вице-адмиралов пятым был С.О. Макаров, самый молодой по возрасту и самый старший в чине из тех, кто находился на командных постах. Возраст вице-адмиралов колебался от 55 до 71 года (предельный по положению — 65 лет). Во время войны оказалось, что из их числа вовсе не просто выбрать кандидатов на должности командующих флотами или эскадрами.

Война выявила и трудности с назначением младших флагманов, хотя в списках состояли 35 контр-адмиралов в возрасте от 51 до 57 лет. Естественными преемниками флагманов в военное время были старшие штаб-офицеры, командиры кораблей 1-го ранга, флотских экипажей и начальники отрядов. К этой категории относились 99 капитанов 1 — го ранга (в возрасте от 44 до 54 лет). Старшими офицерами крупных кораблей, командирами судов 2-го ранга и эскадренных миноносцев были 300 капитанов 2-го ранга (39–46 лет).

Последних недоставало до штатной численности 49 человек, поэтому некоторые из указанных должностей исполняли старшие из лейтенантов, часть которых получала штаб-офицерские оклады (по чину капитан-лейтенанта, упраздненного в 1885 г.). Возраст таких лейтенантов лежал в пределах от 34 до 40 лет. Они же были старшими флаг-офицерами и флагманскими специалистами в штабах начальников эскадр.

Такова была краткая количественная характеристика состава флагманов, командиров и следующих за ними флотских офицеров, игравших главные или важные подчинённые роли в руководстве боевыми действиями и в подготовке к ним отдельных кораблей и Флота в целом. Казалось, что применение цензовой системы позволило обеспечить должную избирательность для высших назначений и получить высококачественный в целом состав командиров и флагманов.

Однако в реальной жизни Российского флота всё сложилось иначе, так как прогрессивные в целом положения 1885–1891 гг. получили совершенно искаженную практику применения. Новая система вскоре после её введения свелась к поочередному отбыванию офицерами морского ценза, после чего многие из них просто ожидали вакансий для производства в следующий чин. Впоследствии в своих воспоминаниях «Флот и Морское ведомство до Цусимы и после» (1911) современник действия цензовой системы В.И. Семёнов писал: «На деле вышло так, что начальство оказывалось обязанным дать офицеру следующее назначение, раз только минимум требований был выполнен».

В результате на ответственные командные должности зачастую назначались недостаточно подготовленные, но «отбывшие ценз» офицеры. Командиры кораблей, отрядов и начальники эскадр регулярно сменялись, освобождая дорогу другим для отбывания морского ценза. Последнее служило и главным основанием для частой смены обер-офицеров, переходивших с корабля на корабль, находящийся в кампании или в заграничном плавании. Необходимость таких перемещений усугублялась и известным некомплектом офицеров, вызванного на рубеже XIX–XX вв. быстрым ростом корабельного состава флота.

В основе причин таких отрицательных явлений лежали как глубинные особенности российской действительности того времени, так и действия высших органов политического и военно-морского руководства, а также внешние обстоятельства.

Во-первых, само по себе применение цензовых правил осуществлялось на определённом социальном уровне, затрагивая интересы российского дворянства. Флотские офицеры были особой кастой в составе этого дворянства и, неся службу Царю и Отечеству, считали себя вправе требовать положенного им по закону продвижения в чинах, связанного с ростом жалования и другими привилегиями. Напомним, что в 1896 г. производство в офицеры из нижних чинов, весьма редкое и ранее, было отменено, а Морской кадетский корпус был практически закрыт для детей «простолюдинов».

Во-вторых, морская служба, трудная и опасная во все времена, требовала определённых стимулов и отличий. Тем более, что в те времена по закону офицер мог выйти в отставку и вернуться в строй по личной просьбе («домашним обстоятельствам»).

В-третьих, лица императорской фамилии, стоявшие во главе страны и флота, сами имевшие привилегии по рождению, в подчинённых ценили прежде всего личную преданность и ставили превыше всего показную сторону военной (и военно-морской) службы.

В-четвёртых, со «времён благословенной памяти императора Александра I» в службе российского морского офицера было узаконено преобладание «берегового элемента». Это преобладание обеспечивалось подразделением всего личного состава флота на флотские экипажи — береговые части, аналогичные стрелковому батальону. Каждый такой экипаж во время кампании, как правило, укомплектовывал командами один корабль 1-го ранга, один корабль 2-го ранга и несколько мелких судов. На Балтике и на Чёрном море флотский офицер обычно из двенадцати месяцев года только четыре проводил в плавании, а остальные восемь служил на берегу, обучая своих матросов строевым приёмам.

Наконец, длительное мирное время исключало внеочередные производства в чины «за отличия в делах против неприятеля». Ветераны и герои войны 1877–1878 гг. в лучшем случае уже были заслуженными адмиралами (Макаров, Скрыдлов, Дубасов, Нилов и др.), а в худшем — ушли из жизни или из флота. Опыт же войны в Китае 1900–1901 гг. носил ограниченный характер, а отдельные подвиги и награды офицеров не меняли общей картины. На первый план выдвигались такие качества, как хорошая выправка, умение поставить строевое обучение и личная преданность начальству.

Изучение послужных списков офицерского состава показывает, что до капитана 1 — го ранга, то есть до командира большого корабля, мог дослужиться каждый выпускник Морского корпуса. Условиями было желание служить и плавать, элементарные навыки в организации береговой и корабельной службы, понятие о безопасности кораблевождения и известная осторожность, а также здоровье, так как в те времена количество конкурентов сокращалось ранними смертями от болезней. Конечно, при этом надо было «выплавать ценз» и желательно было иметь определённую поддержку родственников или начальства (протекцию).

Несомненными достоинствами российских морских офицеров были верность долгу и присяге, сравнительно высокий уровень образования, в том числе и специальной подготовки. Знание и служебное рвение ценились начальством, но в мирное время, если и влияли на продвижение по служебной лестнице, то в пределах своего выпуска из Морского кадетского корпуса. Корпоративность и товарищеские отношения, характерные для офицеров Российского флота, имели и положительное значение. Соблюдение кодекса чести и стремление отличиться в целом высоко ставилось в офицерской среде, так же как и личная храбрость. Надо признать, что присвоение казённых денег (растрата) и использование служебного положения офицерами и адмиралами не были особо редкими явлениями. Наиболее серьёзные случаи заканчивались судом или отставкой с погашением долга, и иногда приводили к самоубийству виновника, пытавшегося таким образом смыть с себя позорное пятно.