Мёртвые бабочки (СИ) - Ян Кравец

Справедливости ради стоит сказать, что Исан был вполне искренен. В дороге приятели разговорились. Кристофер на какое-то время оставил мысли отомстить обставившей его королеве, Исан был готов снова и снова проигрывать, лишь бы сидеть с Лори за одним столом. К концу второго дня оба согласились с тем, что свет ещё не знал такой красивой девушки. Кристофер, как человек пожилой и степенный, с готовностью уступил Исану право ухаживать за Лори. Нынешнюю его мрачность обеспечивала только мучавшая с раннего утра головная боль. Ещё пара часов, и он бы мог стать весельчаком под стать самому Исану.

Стор был в некотором замешательстве. С одной стороны ему понравился Исан и он не видел ничего дурного в том, чтобы познакомить его с Лори. Кто знает, может быть из этого знакомства вышло бы что-то дельное. Но за двенадцать лет он привык советоваться с Ксен по любому мало-мальски серьёзному вопросу и сейчас откровенно не знал, как лучше поступить. Лори лишила его необходимости принимать решение, заслышав разговор и выйдя к гостям.

- Моя дочь, Лори, - сказал Стор.

- Исан Барка, - представил приятеля Кристофер.

- Кристофер Кир, - представил Кристофера Исан.

Лори ничего не сказала. Широко открытыми глазами смотрела она на Кристофера, в одночасье вспомнив день, когда была убита Джоан. Черный плащ с подбоем из белого шелка, вышитая на правом плече камзола золотая корона, перстень с перевёрнутой головой орла на среднем пальце левой руки. И глаза. Эти глаза Лори не могла забыть, сколько бы не прожила на свете. Старалась, плакала, но не могла.

51.

В тот день Джоан и маленькая Лори завтракали вдвоём. Яичница и поджаренный хлеб, яблоки и медовый чай. Лори помнила, что мать рассказывала ей длинную сказку про Джека и бобовый стебель. Стор должен был вернуться к вечеру, а пока мать и дочь занимались привычными домашними делами. Лори, встав на резную табуретку, стирала пыль с буфетной стойки, Джоан нарезала овощи к обеду. Стук в дверь раздался так неожиданно, что Лори упала на пол и больно ударилась коленкой. Мать подхватила её на руки и, утешая на ходу, бросилась открывать дверь.

На пороге стоял не Стор, а незнакомый человек в чёрном плаще с белой изнанкой. Лори увидела перстень с красивой птичкой и перестала плакать. Без страха взглянула она в лицо незнакомцу и на всю жизнь запомнила его лицо. Всё было в нём чересчур обострено, подчеркнуто безо всякой меры. Слишком бледная кожа, слишком рыжие брови и усы, слишком много в глазах болотной зелени. Крупные зубы росли часто, наезжая один на другой, бескровные губы ухмылялись в подобии улыбки.

- Тебя зовут Джоан, верно? - спросил он неприятным надтреснутым голосом.

- Да, - кивнула Джоан, инстинктивно прижимая к себе дочь.

Незнакомец бросил быстрый взгляд на Лори, хихикнул и хозяйским движением взял Джоан за подбородок. Та отшатнулась с криком, наткнулась спиной о стенной шкаф и едва удержала Лори на руках. Лори отчаянно заревела.

- Ну что ты, глупенькая, - рассмеялся незнакомец. - Разве можно быть такой красивой и такой недотрогой? Хорошенькой женщине вовсе не обязательно строить из себя добродетель, когда муж находится в отъезде. А уж тебе и тем более. Твоя красота - достояние целого народа. Тебе впору украшать собой дворец архонта, чем жалкую хибару ремесленника.

Джоан, наконец, оправилась от испуга и выпрямилась. Её синие глаза сверкали плохо сдерживаемой яростью.

- Мой муж не ремесленник, а искусный мастер. И тебе лучше убраться отсюда до того, как он вернётся домой!

Окончательно придя в себя, Джоан опустила Лори на пол и тихонько подтолкнула в соседнюю комнату. На незнакомца она смотрела без страха во взгляде.

- Убирайся!

- Куда катится этот мир! Женщина имеет наглость приказывать мужчине!

Он быстро схватил Джоан за запястье и жарко зашептал прямо ей в лицо:

- Великий архонт Питер захотел получить в жёны самую прекрасную женщину своего края. И, клянусь небом, он её получит.

Джоан вырвалась и влепила незнакомцу пощёчину. Этого хватило для того, чтобы отбить у него желание паясничать. Весёлая искорка потухла в зелёных глазах. Он ударил Джоан наотмашь, и она со сдавленным стоном упала к его ногам. Из спальни плачем выбежала Лори и бросилась к матери. Незнакомец в плаще двумя пальцами подхватил её за плечо, швырнул в комнату и захлопнул дверь. Лори сильно ударилась головой об кровать и потеряла сознание на несколько часов.

- Зачем Питеру строптивая наложница? - спросил он самого себя, опускаясь перед Джоан на корточки. Осторожно, пуговицу за пуговицей он расстегнул на ней рубашку и провёл пальцами по обнаженной груди. Джоан хрипло закричала, он быстро зажал ей рот костлявой рукой.

Джоан оказалась действительно тори. Ни единого изъяна.

Как всегда после соития, Кристофер ощущал себя опустошенным и грязным. Рядом с прекрасной женщиной его не оставляло чувство собственного ничтожества. Её кожа была безупречной, его покрыта волдырями и пятнами. Её волосы падали на плечи сверкающими волнами, его росли на голове редкими ржавыми пучками. Лицо Джоан, даже залитое кровью из разбитого носа, было ослепительно красивым. Кристофер заскрежетал зубами, чувствуя явную несправедливость. Он, приближённый архонта, один из самых богатых людей в круге обладает слабым и хилым телом. А какая-то жалкая шлюха получила совершенное тело совершенно бесплатно. Кристофер проникся к себе самому бесконечным сочувствием. По его нынешнему убеждению Джоан не была знакома с выкручивающей болью, которая по ночам вгрызается в позвоночник. Он видел её руки и был уверен, что весной она не мучается от сводящего с ума зуда, начинающегося от кончиков пальцев и проходящего по ладоням до самых плеч. А справедливо ли женщине иметь кожу гладкую как шелк, в то время как мужчина страдает от едкой слизи, выступающей из трещин на спине?

Кристофер пришёл в бешенство. Он схватил за плечи Джоан, встряхнул так, что её голова бессильно стукнулась об деревянный пол.

- Сука! - закричал Кристофер, не в силах видеть, что Джоан всё так же красива. - Будь ты проклята!

Он выхватил поясной нож и быстро провёл им по щеке женщины. Нож разрезал кожу насквозь, рана раскрылась, и на мгновение Кристофер увидел ряд блеснувших зубов. Джоан так обессилела, что уже не могла кричать, и с её губ сорвался только сдавленный стон. Следующий надрез пришелся на место чуть повыше ключицы. Хлынувшая кровь окрасила руки Кристофера в красный цвет и в голове его мелькнула совершенно безумная мысль про бальные перчатки из красного атласа. Запах крови заставил Кристофера поморщиться, но красные полосы на теле распростёртой женщины привели в возбуждение. Больше он не чувствовал себя подавленным и хотел чтобы Джоан снова дала ему ощутить себя на вершине блаженства.