Звёздная бирема «Аквила». Мятеж - Олег Мелехов

— Хех, — фыркнула Ливия. — Мне некогда быть с ним резкой, если хочешь знать. Мог бы и не посылать шпионов, чтобы это выяснить! Сейчас у меня полно работы, кроме того…

— Марк Фабриций под боком, — усмехнулся доктор. — Не уверен, что понимаю, почему ты предпочитаешь инженера профессионалу-амикусу. Неужели это чувства, Ливия?

Наварх хихикнула, оценив шутку.

— Ага, чувства. Если бы ты видел спецификации систем, которые сейчас монтируют подчиненные Марка, ты бы мои чувства понял. Но хватит болтовни, Луций Антоний. Твой вердикт?

— Я уже отметил твой прогресс, Аквилина. Такими темпами…

— Переоснащение «Аквилы» будет полностью закончено через полторы недели, — перебила его женщина. — Еще пару дней можешь накинуть на окраску и полировку обшивки. А дальше…

— Дальше ты начнешь беситься, а вместе с тобой — и большая часть экипажа, — вздохнул психо-корректор. — Я же говорю: вы, флотские, невыносимые пациенты.

— Претор приказал мне быть хорошей девочкой, и я стараюсь соответствовать, Луций Антоний. Полторы недели. Разве этого мало? — она просительно заглянула ему в лицо и даже ладони сложила, словно в мольбе: — Я с самого лицея столько времени не проводила в вирте!

— Закончишь ремонт, и посмотрим, — отрезал Антоний. — Не надейся, что я выпущу тебя в пространство только ради твоих прекрасных глаз, моя дорогая. Проводи меня, пока я не переломал себе все кости на твоем корабле!

— Прошу, — мурлыкнула Ливия, пряча довольную улыбку. Что бы там не говорил куратор, а улыбки, взгляды и взмахи пушистых ресниц действуют даже на него.

Ради того, чтобы поплавать в бассейне легионерского клуба, стоило отправиться на другой конец станции, потратив на дорогу целых два стандартных часа. Пятидесятиметровая голубая дорожка уже не первый раз снилась Квинту, и как только закончилась очередная смена, префект отправился получать свою порцию релакса, массажа, сплетен и других офицерских развлечений. Он заслужил отдых, сообразный своим вкусам.

— Господа, — Квинт с порога отсалютовал офицерам, собравшимся в легионерском клубе.

И был встречен пусть не овациями, но с нескрываемым энтузиазмом.

Бибул нисколько не погрешил против истины, когда говорил, что восемь высших офицеров из десяти, служащих в системе Вироза, происходят из славной фамилии Марциев. В легионерском клубе Цикуты собрались по сути родственники, относительно близкие и достаточно дальние, происходящие от разных ветвей могучего семейно-генетического древа, однако носящие единое родовое имя.

Где еще, как ни в клубе, встречаться после возвращения из патрулирования на станцию людям, рожденным, чтобы руководить другими? Здесь собирались равные, оставляя за высоким порогом бремя власти и ответственности.

— Привет тебе, Аквилин! Мы уже все заждались, — голос у Марции Альбы звенел громче пожарной сирены.

— Сестричка, — улыбнулся Квинт, распахивая дружеские объятия командиру манипулариев со «Стригеса». — Ох! Ребра мне сломаешь, бешеная!

Белокурая центурионша на полголовы выше Квинта расхохоталась, но борцовскую хватку ослабила лишь для того, чтобы швырнуть префекта в бассейн и прыгнуть следом.

— Догоняй, красавчик!

Они честно сделали заплыв на пятьсот метров, и Квинт благородно уступил полкорпуса Альбе. Чтобы затем отдаться в умелые руки массажиста.

Марция устроилась рядом с самым загадочным видом и жарко зашептала:

— Ну, давай рассказывай про лигариев. Какой он?

— Кто? — не понял Квинт.

— Гай Ацилий, конечно.

Честно говоря, у префекта «Аквилы» образ опального патриция успел основательно выветриться из головы. Всё навалилось скопом — внеплановый, но обширный ремонт на биреме с неизбежной отладкой взаимодействия всех систем, странная терапия Антония и еще множество неотложных дел, коих у офицера такого ранга всегда в достатке. Не до лигариев ему было. Но сопротивляться обаянию Альбы — выше человеческих сил.

— Разумеется, он — умен, обаятелен и очень, специально подчеркиваю, очень хорошо воспитан, о моя терпеливая сестра, — сообщил Квинт во всеуслышание, но потом не преминул шепнуть на ухо родственнице. — Способен угнать пиратскую миопарону и напиться в компании с Той Самой Фортунатой. Страшный человек. Берегись его, моя Альба.

Женщина хищно облизнулась.

— Твоюцентурию, как же я тебе завидую! За одним столом пил с Самим Ацилием. Из одного, можно сказать, виночерпия причастился, — ворковала Альба, разглядывая «старого доброго» Квинта Марция так, словно узрела его впервые.

— Ох! И ты туда же? Вот уж не знал, что венок мученика за убеждения придает человеку такую значимость.

«Ох!» относилось, разумеется, к массажу.

— Ты — зануда! Ладно, забудь про Куриона, — сжалилась Альба, легонько щелкнув собеседника по носу. — Пошли, лучше мячик покидаем. Наши зовут.

Два её брата — такие же громогласные платиновые блондины и балаболы, одновременно похожие и совершенно разные по характеру — в четыре руки содрали Квинта с топчана.

— Луций! Секст!

Один командовал на триреме, другой сделал карьеру преторианца. Но в клубе оба вели себя так же, как во времена учебы, когда Квинт Марций с тремя Альбами считались первейшими нарушителями дисциплины.

— Давай, давай! Шевелись! А то зачахнешь со своим книжками, ремонтом и навархом, — веселился Луций, так и норовя сделать Квинту хитрую подсечку.

— Помирился с Ливией? — сразу же встрял преторианец.

— Все-то ты знаешь, Секст.

— Работа у меня такая, дружище-Аквилин.

В таком давно сыгранном составе игра против четверки центурионов с военного транспорта «Плацид» задалась с самого начала. И если бы не провокационные щипки Марции, коими центурионша время от времени удостаивала поджарую задницу префекта, то лучшего времяпрепровождения и не придумаешь. А то ведь у кое-кого не пальцы, а клещи!

— Так как с Ливией? — не унимался Альбин, отдавая пас брату.

На Цикуте хрен утаишь такую роскошную новость, как скандал между навархом и префектом «Аквилы».

— Мы очень-очень вежливы друг с другом.

— Спроси у Луция, как с Гаем Варием договариваться пришлось. Он тоже не подарок, скажу тебе.

Вместо ответа Квинт пробил Плацидинам злые три очка.

И помянутая всуе Ливия Терция тут же напомнила о себе тревожным звонком на планшет.

— Срочное совещание у Бибула, Квинт Марций. Поторопись… пожалуйста.

Демонстративная вежливость стала новой и, по словам куратора, позитивной ступенью в отношениях двух ментатов. И шагом к выздоровлению.

— Принято. Буду через полтора часа… Спасибо.

Всю дорогу в центр управления Квинт продремал. Вряд ли претор ждет их в своем кабинете, чтобы взять под стражу. Остальное — пустяки.

На этот раз претор был немногословен, деловит и не только чаю не предложил, но даже присесть не пригласил. Водопад за его спиной по-прежнему безмолвно грыз скальный уступ, с которого так красиво падал.

— Ливия, — коротко бросил Бибул вместо приветствия. — Скажи, «Аквила» в состоянии летать?

«Ого! Надо полагать, наш „больничный лист“ закрывается? — подумала Аквилина. — В состоянии ли она летать… Хороший вопрос! А это ничего, что бедняжка наполовину… выпотрошена?»

Но высокое начальство никогда не интересовали такие незначительные подробности. Уж это Ливия затвердила накрепко еще в первые годы службы. Как поется в старой легионерской песне, «на раны плюнь — не до того!» Вопрос претора был риторическим и предполагал только один ответ — согласие.

— Летать она может, — осторожно ответила наварх и покосилась на префекта, дескать, поддержи, если что: — Но, как известно претору, модификация систем и перевооружение корабля в самом разгаре. Нам необходима по меньшей мере неделя, чтобы…

— У вас есть сутки, — перебил ее претор. — В лучшем случае — 30 часов.

Неожиданно для себя самого Квинт Марций, вместо привычной досады, почувствовал некий азарт. В конце концов, главный на корабле всегда наварх, это такой же объективный факт, как сохранение телом скорости движения, и по величине, и по направлению, когда на тело не действуют никакие силы.

У Ливии дернулась щека. Субординация субординацией, но существует еще и здравый смысл. Работы, рассчитанные на 170 стандартных часов, нельзя завершить за 30. Просто потому что нельзя. А если командование упорствует, следует напомнить ему значение слова «невозможно». Невозможно требовать от недоукомплектованного корабля той же прыти, как если бы бирема только что сошла со стапелей.

— Претор! — начала Ливия. — Со всем уважением напоминаю, что «Аквила» — не прогулочная барка. Если перед моим кораблем ставится боевая задача, я должна быть уверена в том, что состоянию этого корабля можно доверять. Для протокола, претор: я — не уверена.