Оборотень - Николай Ютанов

Ши остановился: он опять боялся. Горечь отчаяния заливала мысли.

Покрывало поползло синими полосами, раздулось и вдруг рвануло пополам. Звезды не было. Два хищника покатились к центру Системы.

— А-хо-хо-тен… — аукнул шептун где-то под мыслью о романтической гибели. — Ты разве не знаешь, кто это был, Ши?

Ши молчал, вяло раскинув стабилизаторы.

— Я бывал в таких. Их называют звездоедами или растворителями. Это малоинтересно. Они просто ограниченно добры.

Ши как бы случайно припомнил код запуска программы-убийцы.

— Не торопись! — заспешил шептун. — Я просто хочу подсказать, как поступает в тяжелое мгновение настоящий разум.

Ши ждал.

— Он мстит, мальчик мой, — просипел шептун. — Поверь тертому Линге.

Ши не ответил.

— Дай мне помочь тебе! — горестно воскликнул шептун. — Я приведу тебя к достоинству и гордости! Ты будешь беспримерно счастлив! Как был счастлив я каких-то десять галактических минут назад. Ну же!..

Перед взглядом Ши загорелись розовые гирлянды огней почтения на многочисленных хвостах, улыбающиеся пластиковые рты и горящие восторгом глаза Стаи. Шептун коснулся информационными ложноножками зрительного центра. Краски пространства поблекли.

Ши не сопротивлялся. Он забыл про деда, он забыл про солнце, он почти забыл про Тори. Стало звеняще легко. Ши довольно прищурился на серый волчок Галактики.

— Так, — сказал он, — хороший лучемет не помешает.

8

Стая клубилась около размытых границ ОВ ассоциации. Мерцающие шныряли вдоль плотной группы молодых звезд-сверхгигантов. Океан голубого звездного огня бил в окружающую пыль, закручивая воронки рождающихся звезд. Рядом с бурными горячими звездами расцвеченные железки мерцающих выглядели смешно. Да, смешно!

— Скачок заявился! — запищала Илк.

— Знаем, все знаем… — многозначительно сказал Аксо.

— А хорошо тебе дед напистонил? — спросил кто-то.

Все довольно заухали.

— Брюшко-то у нас целенькое? — весело спросила Илк, залетая снизу. — Ой, смотрите, он себе третий манипулятор вырастил! На затылке!..

Ши с ненавистью развернулся к ней лбом и выстрелил. Луч, вырвавшись из раструба на темени, грянул мимо. Аксо ахнул. Стая кинулась врассыпную. Но Ши не обращал ни на кого внимания. Его горячий взгляд не отрывался от белого корпуса Илк. Она растерялась. Метнулась в гущу звезд. Ши хладнокровно выстрелил. Илк вскрикнула. Ее корпус треснул. Оторванный стабилизатор промокашкой скользнул по волне гравитационной воронки в корону голубого гиганта. Илк беспомощно зависла в пространстве. Замерший Ши увидел троих незнакомых парней, отчаянно мотнувшихся к раненой. Они подхватили ее, увлекая под защиту звезды. И вдруг из корпуса Илк вытекла круглая красная капля. У Ши екнуло внутри: он вспомнил застывшую уставшую девчонку и такую же красную каплю на промокшем эпителии ее локтя…

— Отлично! — захрипел шептун. — Теперь твои поймут, кто прав. Вперед, мой звездный ветер, убей последнее горькое воспоминание! Оно мешает тебе стать свободным, а мне никак не помочь тебе, крошка: ты упрям и не хочешь забывать…

Ши вырвался из Галактики по широкой поисковой спирали. Снова зашелестело стариковскими вздохами скопление. Ши небрежно улыбнулся: догорайте, догорайте… Память подсказывала дорогу. Вот красный диск, оплавленный металлолом на орбите. Шептун зашевелился.

— Эгей! — загремел он. — Не жмись! Лупи, жги эту плесень!

Ши вонзился в атмосферу в поисках Стилета. Каменный палец вновь выскочил неожиданно. Ши взял южнее, выходя на город. Ох ты!.. В красном густом свете выползающего Керрути-Сола чернели развалины.

— Нечего тут стрелять, — хохотнул шептун.

— А ну, тихо! — резко скомандовал Ши. — Ты приелся! Понял?

Шептун примолк. Внизу по теряющейся тропинке ползла черная фигурка, волочащая за руку такую же, но раза в два меньше. Ши равнодушно облетел ее и резко упал на пути.

— Послушай, тело, — сказал он, — ты не знаешь такую…

Фигурка подняла голову.

— Ши, ты вернулся… — Тори бледно улыбнулась щербатым ртом. У глаз собрались морщины. Ее резкая взрослость выглядела старостью.

— Э-эй! — засуетился шептун. — Ты чего размяк? Не жмись!

Раструб лучемета опустился ниже. Синяя и красная точки электронного прицела сошлись на узкой девчоночьей груди.

— Ты меня прости, — неуверенно сказал Ши, — по…

— За что? — Тори отпустила насупленную Иа.

Она подошла и, как обычно, прислонилась лбом к радиационному экрану. Рука опять удержала порыв коснуться ресниц. Ши увидел, что на ладони не хватает двух пальцев.

— Как ты живешь? — безвольно спросил он.

— Ты что?! — завопил шептун. — Где твое достоинство, жестянка?

— Дедушка умер, — сказала Тори, — папа взорвался на заводе во время смерча, когда погасло солнце. Ррин ушла за водой и не вернулась… Остались мы с Иа да мама. Ши, она совсем не может вставать от слабости… Что мне делать? Ну, скажи…

— Я… — Где-то внутри корпуса родилась адская боль.

Шептун таял с картинно страшными криками.

Все ярче полыхал край Керрути-Сола. Ши увидел, как из скал пробиваются зеленые стрелки лишайников. Чудовищный борей ожившей памяти холодил голову. Боль нарастала.

— Я вспомнил! — крикнул Ши. — Я все вспомнил, Ри! Я такой же, как ты! Но эта броня… Эта стальная кожа с мишурой! Она меня давит, Ри!.. Я буду… Я стану…

Ложноножки шептуна стекали с мыслей. Каждая точка тела Ши горела. Что-то мучительно больно рвалось внутри. Живи, Илк. Живи, Ррин. Живи, Тори. Ой!.. Ослабло защитное поле. Рухнула броневая плита с глазами-экранами.

Тори невольно отступила назад. Из полуразрушенного тела Ши выступила щуплая мальчишеская фигура. Она шла, покачиваясь, хватаясь окровавленными руками за стенки корпуса.

— Это я, — прошептал Ши. — Я сломал солнце и разбил город, ведь я ничего не умею делать… Я, кажется… хорошо, если она жива!.. Я хочу, чтобы она была жива… Я хотел стать настоящим, но… Я, кажется, совсем не умею… не знаю, как это — жить… Скажи что-нибудь, Ри, не надо молчать… — Мальчишка жадно вдохнул воздух планеты.

Голова кружилась от запахов оттаивающей земли. Язык непослушно заплетался. Кожа, ободранная глубоко вросшими датчиками сброшенного корпуса, саднила. Глаза жгло.

Тори, дежурно растягивая губы в улыбку, смотрела на его рыхлую бледную кожу, на бесцветные глаза, на руки в красных трещинах. Она сглотнула слезы, улыбнулась, обводя глаза короной лучистых морщинок.

— Солнцем пахнет, — сказала она.

Ветер свистел в сброшенной броне. Кряхтели скалы под напором прорастающей камнеломки. Небо накатывало пронзительной синью.

— Тори! — Иа дергала сестру за юбку. — А в вездеходах тоже мальчишки прячутся? А в пылесосах? А в авторучках? А почему девчонки нигде не прячутся? Почему, Тори?